На его внешности лежала печать дисциплинированности, словно под безупречным серым костюмом на него была надета упряжь.
Правда, вид у него был несколько растерянный. Он даже не спросил меня, кто я такой.
— Меня зовут Фредерик Кинкейд, вы не имеете права травить моего сына! Он не имеет никакого отношения к этой девице и ее преступлениям. Она обманом заставила его жениться на себе, и их брак длился менее суток. Мой сын — благопристойный человек...
Алекс схватил его за руку с несчастным выражением лица.
— Папа, иди сюда. Это мистер Арчер.
— А? Арчер? Это вы втянули моего сына...
— Напротив, это он нанял меня.
— Ну, так я расторгаю с вами договор. — Похоже было, что он частенько произносил эту фразу.
— Хорошо, давайте обсудим это, — произнес я.
Мы втроем теснились в дверях, так как Кинкейд-старший явно не хотел меня впускать. Еще немного, и это грозило превратиться в скандал: каждый из нас готов был вмазать по крайней мере одному из присутствующих.
Наконец я прорвался в комнату и уселся в кресло спиной к стене.
— В чем дело, Алекс?
— Папа услышал обо всем по радио, позвонил шерифу и узнал, что я здесь. Шериф только что звонил сюда. Они нашли оружие.
— Где?
Алекс замешкался, как будто положение могло усугубиться после того, как вещи будут названы своими именами. Вместо него ответил отец:
— Там, куда она его спрятала, под матрасом в этой лачуге, где она жила...
— Это не лачуга, а привратницкая, — поправил его Алекс.
— Не спорь со мной, Алекс.
— Вы видели револьвер? — спросил я.
— Да. Шериф хотел, чтобы Алекс опознал его. Естественно, он не мог это сделать. Алекс даже не знал, что у нее был револьвер.
— Какой системы револьвер?
— "Смит — Вессон" тридцать восьмого калибра с ореховой рукояткой. Старый, но в достаточно хорошем состоянии. Наверное, купила на распродаже.
— Это версия полиции?
— Шериф сказал, что это вполне вероятно.
— Откуда ему известно, что револьвер принадлежит Долли?
— Они ведь нашли его под ее матрасом! — Кинкейд говорил уже прокурорским тоном. — Кто еще мог спрятать там оружие?
— Практически кто угодно. Привратницкая была открыта весь вечер. Не правда ли, Алекс?
— Она была открыта и до того.
— Не вмешивайся в разговор, — оборвал его отец. — У меня больше опыта в таких делах.
— Похоже, он не очень-то вам помогает. Ваш сын является свидетелем, и мне нужно получить его показания.
Он вскочил, трясясь от ярости и уперев руки в бока.
— Мой сын не имеет никакого отношения к этому преступлению.
— Не валяйте дурака. Он еще не развелся с этой девочкой.
— Этот брак — ерунда, мальчишеский порыв. Он длился меньше суток. Я аннулирую его. Между ними даже не было никакой близости, он сказал мне.
— Вы не можете его аннулировать.
— Не надо меня учить.
— Тем не менее, видимо, придется. Вы можете изъять своего сына из этого дела, но брак — нечто большее, чем сексуальные отношения и технические формальности. И этот брак вполне действителен, потому что он действителен для Алекса.
— Он больше не действителен для него.
— Я вам не верю.
— Не правда ли, Алекс, ты хочешь вернуться домой? Мама страшно волнуется. У нее опять начались сердцебиения. — Кинкейд пустил в ход дешевый шантаж.
Алекс переводил взгляд с меня на него.
— Не знаю. Я не знаю, как будет правильно.
Кинкейд опять начал что-то говорить в том же духе, но я прервал его:
— Еще пара вопросов, Алекс. У Долли был револьвер, когда она вернулась в привратницкую вчера вечером?
— Не видел.
— Естественно, она прятала его под одеждой, — опять вмешался Кинкейд-старший.
— Заткнитесь, Кинкейд, — сказал я абсолютно спокойно, не вставая. — Я не могу заставить вас быть честным и великодушным, если вам нравится быть негодяем, но я не позволю вам превращать в негодяя Алекса. По крайней мере, дайте ему возможность самому принимать решения.
Слюна у Кинкейда брызнула в разные стороны, но ему ничего не оставалось, как отойти в сторону.
— Не надо так разговаривать с моим отцом, мистер Арчер, — глядя в пол, произнес Алекс.
— Хорошо. На ней были блузка, юбка и кофта. Что-нибудь еще?
— Нет.
— Сумка?
— Кажется, нет.
— Подумай.
— Нет.
— Значит, она не могла тайно пронести револьвер тридцать восьмого калибра. Может быть, ты видел, как она его прятала под матрас?
— Нет.
— Ты был с ней все время с момента ее возвращения до отъезда в больницу?
— Да. Никуда не выходил.
— Значит, вполне очевидно, что этот револьвер не принадлежит Долли, и уж никак не Долли прятала его под матрас. Кто мог это сделать? У тебя есть какие-нибудь соображения?
— Нет.
— Ты сказал, что они нашли оружие, которым было совершено убийство. Как они это установили? У них не было времени на баллистические тесты.
— Калибр револьвера соответствует величине раны, кроме того, недостает одного патрона, и из оружия недавно стреляли, — мрачно произнес из своего угла Кинкейд. — Это является доказательством того, что револьвер тот самый.
— Ты веришь, Алекс?
— Не знаю.
— Они допросили ее?
— Собираются. Шериф сказал, что они подождут до понедельника, пока будут готовы результаты баллистической экспертизы.
Если все обстояло так, то у меня еще было время. События вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, а также неопределенность прошедших трех недель вконец измочалили Алекса. Он уже не поднимал глаз.
— Я думаю, нам всем не следует торопиться с выводами относительно твоей жены. Даже если она виновна, в чем я очень сомневаюсь, она, как никогда, нуждается в помощи и поддержке.
— Он ничего ей не должен. Ничего. Она обманула его. Она только и делала, что лгала ему, — произнес Кинкейд.
Ради разнообразия я не дал себе сорваться:
— Как бы там ни было, она нуждается в медицинской помощи и в адвокате. У меня есть хороший адвокат, готовый приступить к делу, но я не могу нанять его сам.
— Не слишком ли вы расхозяйничались?
— Кто-то должен этим заниматься. Пока я не вижу желающих. От таких вещей не спасешься бегством. У девушки крупные неприятности, и, хотите вы того или нет, она член вашей семьи.
Похоже было, что Алекс начал прислушиваться, не знаю только ко мне ли. Его отец покачал головой:
— Она не имеет никакого отношения к моей семье. И можете мне поверить, что ей не удастся утянуть моего сына на дно, впрочем, как и вам. — Он повернулся к Алексу: — Сколько ты ему уже заплатил?
— Две сотни.
— Вы неплохо заработали. Вам щедро заплатили, и, как я уже сказал, вы свободны. Это личная комната моего сына, и, если вы будете продолжать настаивать на своем пребывании здесь, я позову администрацию. А если и им не удастся с вами справиться, я вызову полицию.
Алекс взглянул на меня и беспомощно махнул рукой. Отец обнял его за плечи:
— Я желаю тебе только хорошего, сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Правда, вид у него был несколько растерянный. Он даже не спросил меня, кто я такой.
— Меня зовут Фредерик Кинкейд, вы не имеете права травить моего сына! Он не имеет никакого отношения к этой девице и ее преступлениям. Она обманом заставила его жениться на себе, и их брак длился менее суток. Мой сын — благопристойный человек...
Алекс схватил его за руку с несчастным выражением лица.
— Папа, иди сюда. Это мистер Арчер.
— А? Арчер? Это вы втянули моего сына...
— Напротив, это он нанял меня.
— Ну, так я расторгаю с вами договор. — Похоже было, что он частенько произносил эту фразу.
— Хорошо, давайте обсудим это, — произнес я.
Мы втроем теснились в дверях, так как Кинкейд-старший явно не хотел меня впускать. Еще немного, и это грозило превратиться в скандал: каждый из нас готов был вмазать по крайней мере одному из присутствующих.
Наконец я прорвался в комнату и уселся в кресло спиной к стене.
— В чем дело, Алекс?
— Папа услышал обо всем по радио, позвонил шерифу и узнал, что я здесь. Шериф только что звонил сюда. Они нашли оружие.
— Где?
Алекс замешкался, как будто положение могло усугубиться после того, как вещи будут названы своими именами. Вместо него ответил отец:
— Там, куда она его спрятала, под матрасом в этой лачуге, где она жила...
— Это не лачуга, а привратницкая, — поправил его Алекс.
— Не спорь со мной, Алекс.
— Вы видели револьвер? — спросил я.
— Да. Шериф хотел, чтобы Алекс опознал его. Естественно, он не мог это сделать. Алекс даже не знал, что у нее был револьвер.
— Какой системы револьвер?
— "Смит — Вессон" тридцать восьмого калибра с ореховой рукояткой. Старый, но в достаточно хорошем состоянии. Наверное, купила на распродаже.
— Это версия полиции?
— Шериф сказал, что это вполне вероятно.
— Откуда ему известно, что револьвер принадлежит Долли?
— Они ведь нашли его под ее матрасом! — Кинкейд говорил уже прокурорским тоном. — Кто еще мог спрятать там оружие?
— Практически кто угодно. Привратницкая была открыта весь вечер. Не правда ли, Алекс?
— Она была открыта и до того.
— Не вмешивайся в разговор, — оборвал его отец. — У меня больше опыта в таких делах.
— Похоже, он не очень-то вам помогает. Ваш сын является свидетелем, и мне нужно получить его показания.
Он вскочил, трясясь от ярости и уперев руки в бока.
— Мой сын не имеет никакого отношения к этому преступлению.
— Не валяйте дурака. Он еще не развелся с этой девочкой.
— Этот брак — ерунда, мальчишеский порыв. Он длился меньше суток. Я аннулирую его. Между ними даже не было никакой близости, он сказал мне.
— Вы не можете его аннулировать.
— Не надо меня учить.
— Тем не менее, видимо, придется. Вы можете изъять своего сына из этого дела, но брак — нечто большее, чем сексуальные отношения и технические формальности. И этот брак вполне действителен, потому что он действителен для Алекса.
— Он больше не действителен для него.
— Я вам не верю.
— Не правда ли, Алекс, ты хочешь вернуться домой? Мама страшно волнуется. У нее опять начались сердцебиения. — Кинкейд пустил в ход дешевый шантаж.
Алекс переводил взгляд с меня на него.
— Не знаю. Я не знаю, как будет правильно.
Кинкейд опять начал что-то говорить в том же духе, но я прервал его:
— Еще пара вопросов, Алекс. У Долли был револьвер, когда она вернулась в привратницкую вчера вечером?
— Не видел.
— Естественно, она прятала его под одеждой, — опять вмешался Кинкейд-старший.
— Заткнитесь, Кинкейд, — сказал я абсолютно спокойно, не вставая. — Я не могу заставить вас быть честным и великодушным, если вам нравится быть негодяем, но я не позволю вам превращать в негодяя Алекса. По крайней мере, дайте ему возможность самому принимать решения.
Слюна у Кинкейда брызнула в разные стороны, но ему ничего не оставалось, как отойти в сторону.
— Не надо так разговаривать с моим отцом, мистер Арчер, — глядя в пол, произнес Алекс.
— Хорошо. На ней были блузка, юбка и кофта. Что-нибудь еще?
— Нет.
— Сумка?
— Кажется, нет.
— Подумай.
— Нет.
— Значит, она не могла тайно пронести револьвер тридцать восьмого калибра. Может быть, ты видел, как она его прятала под матрас?
— Нет.
— Ты был с ней все время с момента ее возвращения до отъезда в больницу?
— Да. Никуда не выходил.
— Значит, вполне очевидно, что этот револьвер не принадлежит Долли, и уж никак не Долли прятала его под матрас. Кто мог это сделать? У тебя есть какие-нибудь соображения?
— Нет.
— Ты сказал, что они нашли оружие, которым было совершено убийство. Как они это установили? У них не было времени на баллистические тесты.
— Калибр револьвера соответствует величине раны, кроме того, недостает одного патрона, и из оружия недавно стреляли, — мрачно произнес из своего угла Кинкейд. — Это является доказательством того, что револьвер тот самый.
— Ты веришь, Алекс?
— Не знаю.
— Они допросили ее?
— Собираются. Шериф сказал, что они подождут до понедельника, пока будут готовы результаты баллистической экспертизы.
Если все обстояло так, то у меня еще было время. События вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, а также неопределенность прошедших трех недель вконец измочалили Алекса. Он уже не поднимал глаз.
— Я думаю, нам всем не следует торопиться с выводами относительно твоей жены. Даже если она виновна, в чем я очень сомневаюсь, она, как никогда, нуждается в помощи и поддержке.
— Он ничего ей не должен. Ничего. Она обманула его. Она только и делала, что лгала ему, — произнес Кинкейд.
Ради разнообразия я не дал себе сорваться:
— Как бы там ни было, она нуждается в медицинской помощи и в адвокате. У меня есть хороший адвокат, готовый приступить к делу, но я не могу нанять его сам.
— Не слишком ли вы расхозяйничались?
— Кто-то должен этим заниматься. Пока я не вижу желающих. От таких вещей не спасешься бегством. У девушки крупные неприятности, и, хотите вы того или нет, она член вашей семьи.
Похоже было, что Алекс начал прислушиваться, не знаю только ко мне ли. Его отец покачал головой:
— Она не имеет никакого отношения к моей семье. И можете мне поверить, что ей не удастся утянуть моего сына на дно, впрочем, как и вам. — Он повернулся к Алексу: — Сколько ты ему уже заплатил?
— Две сотни.
— Вы неплохо заработали. Вам щедро заплатили, и, как я уже сказал, вы свободны. Это личная комната моего сына, и, если вы будете продолжать настаивать на своем пребывании здесь, я позову администрацию. А если и им не удастся с вами справиться, я вызову полицию.
Алекс взглянул на меня и беспомощно махнул рукой. Отец обнял его за плечи:
— Я желаю тебе только хорошего, сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67