Доброй ночи. Завтра увидимся.
– Капитан?
– Да, мистер Зулу.
– Я не об этом хотел поговорить с вами…
Кирку очень хотелось спросить, нельзя ли отложить разговор до завтра, но что-то во взгляде рулевого остановило его. В конце концов, почему надо отказываться от возможности поговорить с молодым офицером о корабле, о капитане? Молодого офицера что-то тревожит, и он не может уснуть.
– Тогда почему бы вам не прийти ко мне в каюту? Мы пригласим третьего собеседника – бренди – и побеседуем по душам.
– Благодарю вас, сэр…
Кирк недооценил себя, думая, что при его опустошенности ничто не сможет его пронять. Просьба Зулу повергла капитана в удивление, граничащее с ужасом.
– Перевод? – переспросил он. – Почему? Куда? Что случилось? Что сделало вас таким несчастным на борту «Энтерпрайза»?
– Я счастлив здесь, капитан! – Зулу обхватил бокал с бренди так, словно хотел его раздавить. Запах «третьего собеседника» соответствовал его крепости, но рулевой морщил нос не от запаха, а от желания объяснить капитану свое решение.
– Как вам известно, капитан, у меня не совсем хорошая аттестация.
– У вас прекрасная аттестация, Зулу.
Тогда рулевой лег на другой курс:
– Служба на «Энтерпрайзе» – лучшая аттестация для любого офицера. И это единственное, что не подлежит сомнению в моем послужном списке. Но эта аттестация выпала мне по чистой случайности.
– Да? – угрожающе произнес Кирк. – Так вы считаете, что я набираю свою команду наобум?
Зулу залился краской стыда, поняв, какую бестактность он допустил по отношению к своему капитану, и поспешил извиниться:
– Нет, сэр, прошу прощения. Но я ума не приложу, почему вы взяли меня на борт своего корабля. Мои оценки в Академии были самыми средними, – он замолчал, испытав как бы новый приступ неудовлетворенности и собой, и своими успехами в Академии.
– А я несколько иначе смотрел на ваши баллы, – сказал Кирк. – Постоянные переезды вашей семьи не позволили вам подготовиться к учебе в Академии по-настоящему. И всякий раз, когда начинался новый семестр, вы были самым последним по успеваемости.
Зулу с удивлением смотрел на своего капитана, пораженный и пристыженный его осведомленностью.
– Но затем, – продолжал. Кирк, – вы подтягивались, осваивали предмет во всем его объеме и становились одним из лучших курсантов. Что соответствует моему представлению о потенциально прекрасном офицере.
– Благодарю вас, капитан.
– Я убедил вас, не так ли?
– Да. Но я вынужден служить с моей аттестацией, что бы вы за ней ни разглядели.
– Ваш будущий командир может не разглядеть этого.
Зулу согласно кивнул головой.
– К тому же я считаю, что вы недооцениваете себя.
– Нет, сэр. Прошу прощения, но на этот раз я не могу с вами согласиться. Я люблю этот корабль и с легким сердцем останусь на нем. Но если у меня появится возможность перевестись с повышением, я без всяких раздумий соглашусь на любую командирскую должность, потому что, пока я не наберусь опыта в самых разных войсках Звездного Флота, я не могу надеяться на большее, чем командовать каким-нибудь грузовозом или маленькой дальней заставой.
Кирк медлил с ответом, внимательно разглядывая свой бокал, потом тихо сказал:
– Нет ничего позорного и в таком командовании.
Зулу сделал большой глоток, чтобы выиграть время на ответ.
– Капитан, жить, ничего не стыдясь, очень важно для меня. Это необходимо, но этого недостаточно. Дипломатия ожидания – целая наука, да не для меня она. Я хочу живого действия, живого исследования, исследования самого себя – я хочу знать, на что я способен. Даже если моя карьера закончится крахом после двух самостоятельных шагов.
Выговорившись, он с тревогой всматривался в лицо Кирка; пытаясь угадать ответную реакцию. И не угадал. Когда Кирк заговорил, от его слов понесло холодом:
– Никогда не думал, что Хантер будет вербовать себе рекрутов на борту моего корабля. Ведь вы хотите перевестись на «Аэрфен»?
– Да, сэр. Но Хантер не вербовала меня. Я думал об этом задолго до того, как увидел ее. Я всегда мечтал служить на боевом корабле, а на «Энтерпрайз» пошел потому, что он совмещает в себе все возможные назначения межзвездного корабля.
Зулу не был уверен, что все, высказанное им капитану, было верным шагом с его стороны, но он выложил правду и не корил себя за это.
– А единственным человеком на корабле, с кем я обсуждал эту возможность, был мой друг, от которого ничего не зависит. Вы первый человек, в чьих руках моя судьба и к которому я обращаюсь со своей просьбой. Я знаю, что Хантер потеряла двух людей из своей команды, но я не питаю иллюзий – найдется слишком много желающих служить на «Аэрфене». Я даже не знаю, для какой работы требуются ей люди и способен ли я выполнять ту работу. И не представляю, как она отнесется к моему обращению, если даже вы не будете против.
Он наклонился вперед и горячо заверил:
– Капитан, я никогда не лгал вам, не лгу вам и сейчас. Вы можете узнать у капитана Хантер, разговаривал ли я с ней по этому поводу. А она не из тех, кто говорит не правду.
Кажется, Зулу высказал все, что хотел, и ему оставалось только ждать, что ответит капитан.
– Мистер Зулу, а что будет, если Хантер откажет вам или если Звездный Флот уже нашел нужных ей людей?
– Я приму это как должное, капитан, но этого я боюсь больше всего.
Впервые за все долгое время разговора капитан Кирк улыбнулся, и никогда и ничья улыбка так не радовала Зулу.
– Я тоже не знаю, как Хантер отнесется к вашему предложению, но если она откажет вам, то долго еще ей придется искать того, кто хотя бы наполовину заменит вас.
* * *
Обычно долгая процедура перевода произошла с такой стремительной быстротой, на какую Зулу не мог и надеяться. С «Аэрфена» согласие на его перевод было получено сразу же. Зулу даже предположил, что оно продиктовано отчаянным положением корабля, но Кирк заверил его, что капитан Хантер берет его на свой корабль, учитывая его прошлые и… будущие заслуги. Задержку могло вызвать только официальное оформление перевода. Но как только красная черта его данных пройдет сквозь бюрократическую машину, он может перебраться на борт «Аэрфена».
И вот, спустя каких-то пять часов после разговора с Кирком, он стоит посреди своей пустой каюты с вещмешком за спиной, с коробкой, набитой разной вещевой мелочью, у ног и с мечом самурая в руках.
Недолгая минута прощания со своим, теперь уже былым, приютом, и Зулу, пройдя несколько шагов по коридору, осторожно постучался в дверь каюты Мандэлы. Из-за двери тут же послышалось:
– Войдите.
Щелкнул открывшийся замок, и он вошел в полутемную каюту.
– Что случилось? Кому я понадобилась? – спросила Мандэла, натягивая на себя форменную рубаху.
– Все в порядке, – успокоил ее Зулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Капитан?
– Да, мистер Зулу.
– Я не об этом хотел поговорить с вами…
Кирку очень хотелось спросить, нельзя ли отложить разговор до завтра, но что-то во взгляде рулевого остановило его. В конце концов, почему надо отказываться от возможности поговорить с молодым офицером о корабле, о капитане? Молодого офицера что-то тревожит, и он не может уснуть.
– Тогда почему бы вам не прийти ко мне в каюту? Мы пригласим третьего собеседника – бренди – и побеседуем по душам.
– Благодарю вас, сэр…
Кирк недооценил себя, думая, что при его опустошенности ничто не сможет его пронять. Просьба Зулу повергла капитана в удивление, граничащее с ужасом.
– Перевод? – переспросил он. – Почему? Куда? Что случилось? Что сделало вас таким несчастным на борту «Энтерпрайза»?
– Я счастлив здесь, капитан! – Зулу обхватил бокал с бренди так, словно хотел его раздавить. Запах «третьего собеседника» соответствовал его крепости, но рулевой морщил нос не от запаха, а от желания объяснить капитану свое решение.
– Как вам известно, капитан, у меня не совсем хорошая аттестация.
– У вас прекрасная аттестация, Зулу.
Тогда рулевой лег на другой курс:
– Служба на «Энтерпрайзе» – лучшая аттестация для любого офицера. И это единственное, что не подлежит сомнению в моем послужном списке. Но эта аттестация выпала мне по чистой случайности.
– Да? – угрожающе произнес Кирк. – Так вы считаете, что я набираю свою команду наобум?
Зулу залился краской стыда, поняв, какую бестактность он допустил по отношению к своему капитану, и поспешил извиниться:
– Нет, сэр, прошу прощения. Но я ума не приложу, почему вы взяли меня на борт своего корабля. Мои оценки в Академии были самыми средними, – он замолчал, испытав как бы новый приступ неудовлетворенности и собой, и своими успехами в Академии.
– А я несколько иначе смотрел на ваши баллы, – сказал Кирк. – Постоянные переезды вашей семьи не позволили вам подготовиться к учебе в Академии по-настоящему. И всякий раз, когда начинался новый семестр, вы были самым последним по успеваемости.
Зулу с удивлением смотрел на своего капитана, пораженный и пристыженный его осведомленностью.
– Но затем, – продолжал. Кирк, – вы подтягивались, осваивали предмет во всем его объеме и становились одним из лучших курсантов. Что соответствует моему представлению о потенциально прекрасном офицере.
– Благодарю вас, капитан.
– Я убедил вас, не так ли?
– Да. Но я вынужден служить с моей аттестацией, что бы вы за ней ни разглядели.
– Ваш будущий командир может не разглядеть этого.
Зулу согласно кивнул головой.
– К тому же я считаю, что вы недооцениваете себя.
– Нет, сэр. Прошу прощения, но на этот раз я не могу с вами согласиться. Я люблю этот корабль и с легким сердцем останусь на нем. Но если у меня появится возможность перевестись с повышением, я без всяких раздумий соглашусь на любую командирскую должность, потому что, пока я не наберусь опыта в самых разных войсках Звездного Флота, я не могу надеяться на большее, чем командовать каким-нибудь грузовозом или маленькой дальней заставой.
Кирк медлил с ответом, внимательно разглядывая свой бокал, потом тихо сказал:
– Нет ничего позорного и в таком командовании.
Зулу сделал большой глоток, чтобы выиграть время на ответ.
– Капитан, жить, ничего не стыдясь, очень важно для меня. Это необходимо, но этого недостаточно. Дипломатия ожидания – целая наука, да не для меня она. Я хочу живого действия, живого исследования, исследования самого себя – я хочу знать, на что я способен. Даже если моя карьера закончится крахом после двух самостоятельных шагов.
Выговорившись, он с тревогой всматривался в лицо Кирка; пытаясь угадать ответную реакцию. И не угадал. Когда Кирк заговорил, от его слов понесло холодом:
– Никогда не думал, что Хантер будет вербовать себе рекрутов на борту моего корабля. Ведь вы хотите перевестись на «Аэрфен»?
– Да, сэр. Но Хантер не вербовала меня. Я думал об этом задолго до того, как увидел ее. Я всегда мечтал служить на боевом корабле, а на «Энтерпрайз» пошел потому, что он совмещает в себе все возможные назначения межзвездного корабля.
Зулу не был уверен, что все, высказанное им капитану, было верным шагом с его стороны, но он выложил правду и не корил себя за это.
– А единственным человеком на корабле, с кем я обсуждал эту возможность, был мой друг, от которого ничего не зависит. Вы первый человек, в чьих руках моя судьба и к которому я обращаюсь со своей просьбой. Я знаю, что Хантер потеряла двух людей из своей команды, но я не питаю иллюзий – найдется слишком много желающих служить на «Аэрфене». Я даже не знаю, для какой работы требуются ей люди и способен ли я выполнять ту работу. И не представляю, как она отнесется к моему обращению, если даже вы не будете против.
Он наклонился вперед и горячо заверил:
– Капитан, я никогда не лгал вам, не лгу вам и сейчас. Вы можете узнать у капитана Хантер, разговаривал ли я с ней по этому поводу. А она не из тех, кто говорит не правду.
Кажется, Зулу высказал все, что хотел, и ему оставалось только ждать, что ответит капитан.
– Мистер Зулу, а что будет, если Хантер откажет вам или если Звездный Флот уже нашел нужных ей людей?
– Я приму это как должное, капитан, но этого я боюсь больше всего.
Впервые за все долгое время разговора капитан Кирк улыбнулся, и никогда и ничья улыбка так не радовала Зулу.
– Я тоже не знаю, как Хантер отнесется к вашему предложению, но если она откажет вам, то долго еще ей придется искать того, кто хотя бы наполовину заменит вас.
* * *
Обычно долгая процедура перевода произошла с такой стремительной быстротой, на какую Зулу не мог и надеяться. С «Аэрфена» согласие на его перевод было получено сразу же. Зулу даже предположил, что оно продиктовано отчаянным положением корабля, но Кирк заверил его, что капитан Хантер берет его на свой корабль, учитывая его прошлые и… будущие заслуги. Задержку могло вызвать только официальное оформление перевода. Но как только красная черта его данных пройдет сквозь бюрократическую машину, он может перебраться на борт «Аэрфена».
И вот, спустя каких-то пять часов после разговора с Кирком, он стоит посреди своей пустой каюты с вещмешком за спиной, с коробкой, набитой разной вещевой мелочью, у ног и с мечом самурая в руках.
Недолгая минута прощания со своим, теперь уже былым, приютом, и Зулу, пройдя несколько шагов по коридору, осторожно постучался в дверь каюты Мандэлы. Из-за двери тут же послышалось:
– Войдите.
Щелкнул открывшийся замок, и он вошел в полутемную каюту.
– Что случилось? Кому я понадобилась? – спросила Мандэла, натягивая на себя форменную рубаху.
– Все в порядке, – успокоил ее Зулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69