– Успокойтесь, пожалуйста.
Я пришел, чтобы поговорить с вами. После минутной паузы из-за двери послышался голос Мордро:
– Мистер Спок? Это вы? Слава богу, нашлось хоть одно разумно мыслящее лицо среди сборища военно-бюрократических идиотов!
Спок толкнул от себя дверь и стоял напряженный, готовый в любое мгновение среагировать на опасность и опередить выстрел. Но доктор Мордро спокойно стоял посередине каюты с безвольно опущенными руками. Увидев Спока, он удовлетворенно прикрыл глаза веками, не шевельнувшись при этом, а только тихо спросил:
– Мистер Спок, что произошло?
Спок машинально оглядел свои окровавленные руки, рубаху и ответил:
– Я вынужден обыскать вас, доктор Мордро.
– Так вперед! – с кривой усмешкой скомандовал Мордро. – Что вы медлите? Я привык к подобным процедурам.
Спок быстро подошел к нему, провел руками у его тела там, где можно что-то спрятать и бросил за спину:
– Он безоружный.
– Мистер Спок, – с неподдельным интересом спросил доктор Мордро. – А на этот раз что, как это предписывает сценарий официальной клоунады, я должен был сделать?
– Доктор Мордро, только что был убит капитан Кирк.
– Что?! И это приписывается мне?
– Есть неопровержимые доказательства.
– Доказательства подтасованы, свидетели лгут, как и раньше лгали. Я никому не причинял зла. Я сделал только то, о чем меня просили мои друзья. Я помог им осуществить их мечту. Разве это преступление?
Что бы ни скрывалось за словами доктора, Спок обязан сказать ему правду, пока он верит еще своим собственным глазам.
– Сэр, но я один из свидетелей убийства, – он протянул вперед окровавленные руки. – Видите, на моих руках кровь убитого Кирка.
Мордро смотрел на него расширенными от ужаса глазами.
– Вы, мистер Спок… вы смогли поверить, что я убил человека?
– Здесь нет оружия, – объявил Аль Аурига, выключая трикодер. – Он спрятал его не здесь. Я отправляюсь на поиски, мистер Спок. А вам, я думаю, лучше выйти отсюда, пока на замену мне не придет другой офицер безопасности.
– Я не просил вас беспокоиться о моей безопасности.
– Но, мистер Спок…
– Если хотите, это приказ.
Аль Аурига с нескрываемой ненавистью посмотрел на него и неожиданно сдался:
– Как вам будет угодно, – он вышел, оставив Спока наедине с Мордро.
– Доктор, – как можно спокойнее сказал Спок. – Я смотрю на вас и с большим трудом верю тому, что я видел, но я видел, как вы убивали.
Мордро покачал головой, взгляд его прояснился, голос зазвучал убедительно:
– Это был не я. Вы видели прохвоста в моей личине, заинтересованного в моем обвинении.
– Доктор Мордро, но с какой целью кто-то пытается громоздить на вас обвинение за обвинением? Вы уже приговорены к отбыванию срока в реабилитационной колонии. Что может быть страшнее такого наказания.
– Смерть! Только смерть! – выкрикнул Мордро и захихикал. – После вашего обвинения мне остается только умереть, именно этого они и хотят.
Перестав хихикать, он разрыдался и рухнул на пол.
– Доктор Мордро! – прикрикнул Спок, схватив его за ворот рубашки и поставив на ноги. Пока одна рука поддерживала впавшего в истерику доктора, другая сжалась в кулак.
– Помогите мне, – с трудом выговорил доктор. – Я не могу помочь ни себе, ни вам, так помогите вы мне.
Спок опомнился, разжал кулак, выпустил ворот рубахи – не хватало еще, чтобы он ненароком задушил доктора, как будто для этого он и пришел сюда.
– Доктор Мордро, успокойтесь. Я не могу долго оставаться у вас, но вы успокойтесь.
– Это не я смеюсь и плачу – это плачут и смеются наркотики. Не давайте мне больше наркотиков, прошу вас, пожалуйста.
– Ни в коем случае, – заверил его Спок. – наркотиков больше не будет. Но назовите мне того, кто заинтересован в вашем обвинении?
– Если бы я, знал! – горько воскликнул доктор.
– Я приду к вам, как только смогу, – пообещал Спок и оставил доктора одного. Неон восстановила блок охраны.
Глава 4
«Леонард Маккой. Доктор медицины». Эта пластина валялась на столе, разбитая на две, почти ровные, части. Доктор смотрел на нее так же презрительно, как и она смотрела на него, – насмехаясь каждой буковкой над его ученой степенью. Да, пластик и медь пластины имели ту же цену, что и его ученость. И от этого некуда деться – остается только выпить.
Доктор налил виски в свой давно уже пустой бокал. Хорошее виски-бурбон. Не какая-то там инопланетная дрянь, которую бог знает откуда достают буквально все на корабле и лакают, создавая хмельную летопись корабля. Поразительно, как много разных, предположительно, разумных биологических видов употребляют этот откровенный яд в качестве взбадривающего средства, но еще поразительнее то, что при всем различии биологических видов, все они одинаковым образом реагируют на яд. За доказательством далеко ходить не надо – достаточно вспомнить, как Спок напился однажды. Правда, сам вулканец наотрез отказывается обсуждать тот случай. А что там страшного? – ну, выпил и выпил. Рассуждая сам с собой, доктор и не заметил, как бокал его вновь опустел. А может быть, он просто забыл его наполнить? Не беда – эту ошибку легко исправить. Бокал снова наполнился золотистой ласкающей глаз жидкостью. Такой же приятный цвет и у любимого Джимом коньяка бренди.
Доктор издал такой звук, словно ему обожгло горло. Бурбон должен помочь ему забыться, а не навязывать воспоминания, но как забыть серебристо-серый блеск открытых глаз Джима Кирка?..
Он слышал слабые созвучия разной тональности, доносившиеся к нему из палаты интенсивной терапии, расположенной рядом с его каютой. Звуки издавала система жизнеобеспечения. И время от времени эти звуки заставляли его вскакивать, чтобы взглянуть на дисплей системы.
Рост механической паутины был остановлен, ее молекулярные волокна не могли проникнуть в мозг Джима. Помимо этого, Маккой оживил несколько артерий, зашил пробитое легкое и даже произвел регенерацию раны, так что она могла бы зажить, не оставив после себя следа.
Сканеры наблюдения давали совершенно искаженную информацию. Они показывали нормальное дыхание, но это дышали респираторы, заставляя кислород циркулировать в легких Джима, а, его организм не делал при этом ничего самостоятельного. Удары сердца были регулярными, но отсутствие каких-либо сигналов на параллельных экранах доказывало, что сердце билось только за счет самой мышцы, а не в ответ на какие-либо нервные импульсы. Анализ крови был нормальным, но это была принужденная нормальность, показания оставались на постоянном уровне, никогда не меняясь. Содержание электролита и сахара, микробов-бациллоносителей, уровень кислотности стабилизировались при помощи чрезвычайно чувствительной аппаратуры. В совершенно здоровом живом человеческом организме показания будут зашкаливать, реагируя на каждую мелочь, начиная от дыхания и чувства голода и кончая настроением, которое может менять он и от реальных переживаний, и от несбыточных фантазий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Я пришел, чтобы поговорить с вами. После минутной паузы из-за двери послышался голос Мордро:
– Мистер Спок? Это вы? Слава богу, нашлось хоть одно разумно мыслящее лицо среди сборища военно-бюрократических идиотов!
Спок толкнул от себя дверь и стоял напряженный, готовый в любое мгновение среагировать на опасность и опередить выстрел. Но доктор Мордро спокойно стоял посередине каюты с безвольно опущенными руками. Увидев Спока, он удовлетворенно прикрыл глаза веками, не шевельнувшись при этом, а только тихо спросил:
– Мистер Спок, что произошло?
Спок машинально оглядел свои окровавленные руки, рубаху и ответил:
– Я вынужден обыскать вас, доктор Мордро.
– Так вперед! – с кривой усмешкой скомандовал Мордро. – Что вы медлите? Я привык к подобным процедурам.
Спок быстро подошел к нему, провел руками у его тела там, где можно что-то спрятать и бросил за спину:
– Он безоружный.
– Мистер Спок, – с неподдельным интересом спросил доктор Мордро. – А на этот раз что, как это предписывает сценарий официальной клоунады, я должен был сделать?
– Доктор Мордро, только что был убит капитан Кирк.
– Что?! И это приписывается мне?
– Есть неопровержимые доказательства.
– Доказательства подтасованы, свидетели лгут, как и раньше лгали. Я никому не причинял зла. Я сделал только то, о чем меня просили мои друзья. Я помог им осуществить их мечту. Разве это преступление?
Что бы ни скрывалось за словами доктора, Спок обязан сказать ему правду, пока он верит еще своим собственным глазам.
– Сэр, но я один из свидетелей убийства, – он протянул вперед окровавленные руки. – Видите, на моих руках кровь убитого Кирка.
Мордро смотрел на него расширенными от ужаса глазами.
– Вы, мистер Спок… вы смогли поверить, что я убил человека?
– Здесь нет оружия, – объявил Аль Аурига, выключая трикодер. – Он спрятал его не здесь. Я отправляюсь на поиски, мистер Спок. А вам, я думаю, лучше выйти отсюда, пока на замену мне не придет другой офицер безопасности.
– Я не просил вас беспокоиться о моей безопасности.
– Но, мистер Спок…
– Если хотите, это приказ.
Аль Аурига с нескрываемой ненавистью посмотрел на него и неожиданно сдался:
– Как вам будет угодно, – он вышел, оставив Спока наедине с Мордро.
– Доктор, – как можно спокойнее сказал Спок. – Я смотрю на вас и с большим трудом верю тому, что я видел, но я видел, как вы убивали.
Мордро покачал головой, взгляд его прояснился, голос зазвучал убедительно:
– Это был не я. Вы видели прохвоста в моей личине, заинтересованного в моем обвинении.
– Доктор Мордро, но с какой целью кто-то пытается громоздить на вас обвинение за обвинением? Вы уже приговорены к отбыванию срока в реабилитационной колонии. Что может быть страшнее такого наказания.
– Смерть! Только смерть! – выкрикнул Мордро и захихикал. – После вашего обвинения мне остается только умереть, именно этого они и хотят.
Перестав хихикать, он разрыдался и рухнул на пол.
– Доктор Мордро! – прикрикнул Спок, схватив его за ворот рубашки и поставив на ноги. Пока одна рука поддерживала впавшего в истерику доктора, другая сжалась в кулак.
– Помогите мне, – с трудом выговорил доктор. – Я не могу помочь ни себе, ни вам, так помогите вы мне.
Спок опомнился, разжал кулак, выпустил ворот рубахи – не хватало еще, чтобы он ненароком задушил доктора, как будто для этого он и пришел сюда.
– Доктор Мордро, успокойтесь. Я не могу долго оставаться у вас, но вы успокойтесь.
– Это не я смеюсь и плачу – это плачут и смеются наркотики. Не давайте мне больше наркотиков, прошу вас, пожалуйста.
– Ни в коем случае, – заверил его Спок. – наркотиков больше не будет. Но назовите мне того, кто заинтересован в вашем обвинении?
– Если бы я, знал! – горько воскликнул доктор.
– Я приду к вам, как только смогу, – пообещал Спок и оставил доктора одного. Неон восстановила блок охраны.
Глава 4
«Леонард Маккой. Доктор медицины». Эта пластина валялась на столе, разбитая на две, почти ровные, части. Доктор смотрел на нее так же презрительно, как и она смотрела на него, – насмехаясь каждой буковкой над его ученой степенью. Да, пластик и медь пластины имели ту же цену, что и его ученость. И от этого некуда деться – остается только выпить.
Доктор налил виски в свой давно уже пустой бокал. Хорошее виски-бурбон. Не какая-то там инопланетная дрянь, которую бог знает откуда достают буквально все на корабле и лакают, создавая хмельную летопись корабля. Поразительно, как много разных, предположительно, разумных биологических видов употребляют этот откровенный яд в качестве взбадривающего средства, но еще поразительнее то, что при всем различии биологических видов, все они одинаковым образом реагируют на яд. За доказательством далеко ходить не надо – достаточно вспомнить, как Спок напился однажды. Правда, сам вулканец наотрез отказывается обсуждать тот случай. А что там страшного? – ну, выпил и выпил. Рассуждая сам с собой, доктор и не заметил, как бокал его вновь опустел. А может быть, он просто забыл его наполнить? Не беда – эту ошибку легко исправить. Бокал снова наполнился золотистой ласкающей глаз жидкостью. Такой же приятный цвет и у любимого Джимом коньяка бренди.
Доктор издал такой звук, словно ему обожгло горло. Бурбон должен помочь ему забыться, а не навязывать воспоминания, но как забыть серебристо-серый блеск открытых глаз Джима Кирка?..
Он слышал слабые созвучия разной тональности, доносившиеся к нему из палаты интенсивной терапии, расположенной рядом с его каютой. Звуки издавала система жизнеобеспечения. И время от времени эти звуки заставляли его вскакивать, чтобы взглянуть на дисплей системы.
Рост механической паутины был остановлен, ее молекулярные волокна не могли проникнуть в мозг Джима. Помимо этого, Маккой оживил несколько артерий, зашил пробитое легкое и даже произвел регенерацию раны, так что она могла бы зажить, не оставив после себя следа.
Сканеры наблюдения давали совершенно искаженную информацию. Они показывали нормальное дыхание, но это дышали респираторы, заставляя кислород циркулировать в легких Джима, а, его организм не делал при этом ничего самостоятельного. Удары сердца были регулярными, но отсутствие каких-либо сигналов на параллельных экранах доказывало, что сердце билось только за счет самой мышцы, а не в ответ на какие-либо нервные импульсы. Анализ крови был нормальным, но это была принужденная нормальность, показания оставались на постоянном уровне, никогда не меняясь. Содержание электролита и сахара, микробов-бациллоносителей, уровень кислотности стабилизировались при помощи чрезвычайно чувствительной аппаратуры. В совершенно здоровом живом человеческом организме показания будут зашкаливать, реагируя на каждую мелочь, начиная от дыхания и чувства голода и кончая настроением, которое может менять он и от реальных переживаний, и от несбыточных фантазий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69