– И это говоришь мне ты, Джеймс Кирк – Дон Жуан Земли, Казанова космоса?..
– Заткнись!
Маккой хотел было отшутиться, но, глянув на Кирка, понял, что тому не до шуток и что все, сказанное только что им, так далеко от правды, что дальше некуда.
– Джим, – моментально протрезвев и выйдя из роли старого доброго друга, извиняюще произнес он, – прости меня. Но я знаю, что вы часто встречались, ну и предположил… Я не думал, что это тебя обидит.
Кирк усмехнулся и с непонятной грустью произнес:
– За что ты просишь прощения? Твое предположение вызвано знанием моего прошлого. А в своем прошлом виноват я, а не ты.
– Ты хочешь поговорить об этом или предпочитаешь, чтобы я убрался куда-нибудь подальше и, не раздражал тебя своей болтовней.
Кирк задумчиво посмотрел на него и неожиданно для себя сказал:
– Мы с Хантер были большими друзьями: Она одна из самых лучших моих друзей. Были мы и любовниками, но давно, еще до того, как она вступила в звездное братство.
– Звездное братство? Так это все объясняет!
– Ничего это не объясняет, скорее наоборот – все запутывает. В то время в братстве было всего девять человек – я имею в виду взрослых, – связанных между собою узами родства. Четверо или пятеро из них были такими же перелетными птицами, как и Хантер, но у остальных были дети, привязывающие их к Земле. И собственно говоря, эти земные существа и составляли костяк братства. Встречался я с ними – добрые милые люди, но когда Хантер предложила и мне вступить в братство, я обещал подумать… А несколько лет тому назад вернулся на Землю и встретился с дочерью Хантер.
– У Хантер есть дочь? – воскликнул удивленный Маккой, для которого Хантер была воплощением офицера Звездного Флота, но никак не матерью.
– Да, – произнес Кирк, вспомнив, какие трудности возникли у него с дочерью Хантер. Не привыкший к детскому окружению, он избрал по отношению к ней тактику снисходительного покровительства. И однажды, к своему удивлению, узнал, что своим поведением глубоко оскорбил хоть и маленького, но очень самостоятельного человека, который презирает его вместе со всей его славой. В результате серьезного разговора Кирк понял свою ошибку, и они в конце концов сумели даже подружиться…
– Не часто такое бывает, но я встретил человека, чьим отцом я и мог и хотел бы быть.
– Джим, – осторожно начал Маккой. – А ты не смог бы сказать Хантер то, что ты сказал сейчас мне?
– Не знаю, – задумчиво ответил Кирк. – Не знаю. Но я не хотел бы заново встречаться с теми сложностями, какие были в наших отношениях. Подозреваю, что мы оба были не правы, оба слишком заняты собой и останемся такими навсегда.
* * *
1000 часов. Зулу поставил свои вещи на транспортаторную платформу и повернулся к своим друзьям. При всей неожиданности его перевода слух о нем распространился по всему кораблю, и Зулу был рад этому: он оставляет на «Энтерпрайзе» не только знакомых, но и друзей. Вот они стоит у платформы: члены его группы начинающих фехтовальщиков Павел Чехов, Дженис Рэнд и Кристина Чэпел, старший йог «Энтерпрайза» Беатрис Смит, капитан Кирк, доктор Маккой и Ухура. Даже мистер Спок пришел проводить его.
Помахивая прощально рукой, Зулу вдруг почувствовал внезапный приступ боязни за остающихся и своей вины перед ними: как будто он бросает их всех перед надвигающейся опасностью которая и его затронет самым больным образом. Объяснив себе это мимолетное чувство грустью расставания, он окончательно успокоил себя тем, что никогда не ходил в пророках.
Он не пожал руку Споку, как сделал это, прощаясь с Кирком, не обнял его, как Ухуру и доктора Маккоя. Вместо этого он отвесил почтительный поклон офицеру по науке. Спок в ответ поднял руку в традиционном приветственном и прощальном жесте вулканцев.
– Долгой жизни и процветания вам, – пожелал он.
– Спасибо, мистер Спок, – поблагодарил Зулу и обратился к Флин:
– Мандэла…
Она положила свои руки на плечи ему и тихо прошептала:
– Мы были правы, Хикару, но даже от этого не становится легче.
– Нисколько, – ответил он сквозь подступавшие к горлу слезы.
– Будь внимателен к себе.
– Ты тоже.
Он резко повернулся, ступил на платформу, не давая волю своим чувствам, – наедине они уже попрощались друг с дружкой. Глянул в сторону Спока, стоящего у пульта, и кивнул ему головой. Через мгновение мерцающий холодный луч окутал его и поглотил.
* * *
После исчезновения Зулу всех провожающих охватило гнетущее чувство опустошенности, как будто каждый из присутствующих расстался не только с Зулу, но и с частицей самого себя. Мандэла Флин, пожалуй, больше всех поддалась этому чувству и вовсе не хотела с ним расставаться.
Но у нее не было времени на долгие переживания – через несколько минут прибудет узник. Она встряхнула себя и сосредоточила все свои мысли на работе. Конвоировать преступника – не такое уж новое для нее дело. Но Флин чувствовала тревогу, вернее, предчувствовала, что должно произойти что-то невероятное, чего она не может предотвратить: ни капитан, ни первый офицер не ввели ее в курс каких-то странных событий.
«О смысле – спросить не сметь.
О цели – она у глаз
Тебя посылают на смерть
Умри, выполняя приказ».
Она вспомнила строки Теннисона и цинично продекламировала их про себя. Какой сокровенный смысл вкладывал в эти строки давно живший и давно умерший поэт? Неужели тот же самый, какой вкладывает в них она, Мандэла Флин, которая тем лучше исполняла задание, чем больше о нем знала? Не было исключения из этого правила.
А высшие офицеры «Энтерпрайза» первое же выпавшее на ее долю задание превратили в исключение. И она не могла отделаться от мысли, что добром это не кончится, хоть капитан Кирк заверил ее, что речь идет о легкой прогулке.
Но о какой легкой прогулке может идти речь, если один вид охраны должен внушать ужас и преступнику, и его сообщникам? И почему преступник должен содержаться не в специально предназначенной для этого камере, а в слегка переоборудованном отсеке для важных гостей, одна из кают которого снабжена дополнительными дверями и энергетическим экраном по всему ее периметру?
Что происходит? Для кого ставится этот спектакль? Кто кого дурачит и зачем?
– Командир Флин, мы готовы к приему узника? – прервал ее размышления Кирк.
– Да, сэр. Конвой должен прибыть ровно в 10.15, как вы и просили.
Отвечая капитану, она уже слышала шаги приближающегося конвоя, и не могла сдержать улыбки, когда он вошел. Хорошо, что она додумалась предупредить всех конвойных о роли, которую им надо сыграть, и они не обидятся за то, что их выставили на посмешище. И, пожалуй, самым смешным было то, что каждый из пяти конвоиров был вооружен фазером, который выглядел в его руках детской игрушкой.
Первым вышагивал заместитель командира Бернарди Аль Аурига – массивный плотный чернокожий гигант ростом в два с лишним метра, огненноволосый, с густой рыжей бородой, отливающей всеми оттенками красного, желтого и оранжевого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69