— Все нормально, Ши, крошечка моя? — только и решился спросить, но она умница, темное подспудное во мне поняла.
— Да, Ричик, все нормально. Пожалуйста, не волнуйся, это все само собой пройдет в скором времени, я тебе обещаю. Я тебя люблю, мой дорогой, и только тебя! Говорю, хотя и знаю, что ты не ценитель всяких громких клятв и вербального выражения бурных чувств. Ты мой медвежонок. Нет, ну правда…
— Эх… Иногда очень даже ценитель. Короче, я тебя тоже…
Это же надо? Я взял за попу совершенно постороннюю даму, перепихнулся с нею «от нечего делать», без любви и долга, а Шонна еще передо мною и оправдывается. С другой стороны, я ведь мужчина, мне можно. А с другой стороны — почему можно мужчинам и нельзя женщинам? Нам в университете, помню, читали курсы по общей биологии, из которых я немедленно усвоил, что мужчине положено ощущать себя «полигамным», то есть самцом, который инстинктивно стремится окружить себя гаремом из самых привлекательных самочек. И у слонов так, и у львов, и у шимпанзе… И у ослов. А у волков и медведей — не так! Ну? И к кому я ближе: к волку или слону? Внутренний голос нашептывает мне, что — к шимпанзе и ослу, и зеркало с совестью против этого не слишком возражают…
Однажды вечером, когда дети уже уснули, валялся я на супружеском ложе, читал по диагонали какой-то дамский гламурный журнальчик с картинками и ждал Шонну, когда она с кухни придет и возляжет рядышком… А она не приходит и не приходит… Жду, такой, десять минут, пятнадцать… Потом бес подпихнул меня в бок — я и пойди на цыпочках, подсматривать: что она там делает одна, не включая воду, не гремя кастрюлями? Уж и не помню, что я там рассчитывал увидеть — сидит спокойно, в халатике, спиной к дверям, на голове дешевенькие наушники «ПИОН», слушает плеер. Естественно, с песнями Чилли Чейна… Я уж издалека научился отличать, чуть ли ни по комариному писку. Голову отсунул за дверь и точно так же, потихонечку, вернулся — и в кровать, дожидаться… И еще проходит и десять, и пятнадцать, и двадцать минут… Нет Шонны. Вдруг во мне, в сердце моем, словно плотину прорвало: кипящим потоком хлынула в меня классическая ревность… Такая обжигающая, настолько яркая, что даже в армии по ночам не доводилось подобной испытывать… Я думал, что это во время отпуска на море у меня был жестокий приступ ревности — нет! Оказалось, то была прохладная росинка на лепестке левкои, в сравнении с теперешним гейзером… Лежу… пот во все лицо… кулаки дрожат… Дышу — чуть ли ни в крик дышу, а воображение услужливо подсовывает разномастные живые картиночки из пока еще не наступившего будущего: как моя Шонна вживую, наедине, встречается с Чилли Чейном… Любящая меня, своего мужа, но не в силах оказавшаяся противостоять своему увлечению и его обаянию… Почему, почему именно не в силах? Песни слушать — одно, а измена — совсем другое… Какая измена? Если она меня любит — какая тут может быть измена? Физическая — вполне даже может. Да, может, ведь я трахал посторонних замужних женщин, будучи женатым и обвенчанным?.. Стоп, все не так просто… Трахал, а изменой не считал. Какая это может быть измена, когда я больше всего на свете люблю ее и малышей? Я трахнул — а в сердце холодно, сердце мое только для нее одной горит… И у нее вполне может быть так же: меня любить, со мною жить, а с Чилли с этим, или еще каким хмырем, — потрахиваться для разнообразия… Ну, и, там, подругам на ушко похвастаться, что, мол, сам Чилли Чейн… Я его убью!!! Погоди… Чилли класный парень, хороший человек, он ни в чем пока не виноват, за что его убивать?.. Он не то что ее не трахал, он с нею никогда даже по телефону тет-а-тет не разговаривал, а после отпуска и вообще про нас думать забыл… И тогда, когда мы ходили-бродили по пляжам и тавернам — никаких «маяков» в ее сторону, никакого воркования, никаких взглядов с поволокой… Уж я следил. Хорошо, хорошо… пусть так… Не было физической измены… А мысли? А чувства? Она же меня любит… Что значит — любит?.. Я — здесь, вот он, не сплю, жду… Ее жду, и уснуть не могу… А она любит — и сидит на кухне, с ним, не со мною. С его голосом, с ее воспоминаниями о нем… Обоих убью. Его и ее… А за что? Что за слово такое дурацкое — убью? Я ведь не жлоб низколобый, не тупица, не убийца… Как плохо мне… О, как… Идет. Она идет, сейчас я ее обниму, бережно, нежно-пренежно… Нет, не идет… Я слышу и наизусть понимаю: Шонна заглядывает в детскую, наверное, одеяла поправляет, потом шаги обратно пошли… В туалет. В ванную. Вода урчит-шумит… И нет ее, опять на кухню… Что же делать? Еще немного — и не выдержу, побегу звать… Нет, дождусь! Завтра вставать рано, вот елки-палки… Позову. А плеер к чертям собачьим в форточку выброшу, вместе с диском. Остальные переломаю… Предположим, что физически она мне остается верна, более того, не собирается искать другого спутника жизни, кроме меня, отца ее детей, ее мужа, любовника и друга, но… мечтает о романтических отношениях с… кем-то. Предположим, с нашим дорогим Чилли Чейном. Устраивает меня это? Ни под каким видом! Пусть только попробует заикнуться об этом!.. Хорошо… все то же самое, но она переживает это внутри себя и не собирается посвящать меня в фантазии, которые она призывает во время наших супружеских игр и объятий. И волки сыты и овцы не волнуются. Так гораздо лучше? Н-нет, не лучше. Резоннее задуматься: что хуже, а не что лучше… Нет, в таких делах надобна башка и мысли, а не только кулаки сжимать и разжимать под зубовный скрежет… Ну-ка, ну-ка, почеши себе репку — не растут ли уже рога? Нет, шутки шутками, но я не знаю, что я сейчас с нею сделаю. Возьму для начала за волосы и сдерну со стула… Спокойно, ты в засаде. Лежи, жди… Идет.
— Ричик, спишь? Не спишь? Что с тобой, тебе плохо?
— Ой, плохо.
— Боже мой, ты весь мокрый, что случилось, что болит? В неотложку, может быть?.. Давай, позвоню!..
— Не-е-ет, не волнуйся на этот счет, здоров я. Шонна, не суетись, все нормально с организмом. То, что у меня заболело — никакой врач не лечит. Просто мне стало обидно, что я тебя жду, жду, а тебя все нет и нет…
— И все? Ах, ты бедненький. Но почему же ты меня не позвал? А я сижу, сижу, музыку слушаю, да о своем о чем-то думаю. Я была уверена, что ты уже пятый сон видишь, ты ведь мгновенно засыпаешь, как выключаешься.
— Я? Правда, что ли? Но вот видишь, сейчас-то не спал?
— Да, чистая правда. Только что в ушко целовал, всякие непристойные глупости шептал… — и вдруг уже спишь, похрапываешь. Мне поначалу было непросто к этому привыкнуть, чтобы не обижаться. А почему же тебе сейчас не спалось?
— Ну… Я же сказал: обидно стало мне, что я тебя так долго и безуспешно жду.
— Бедненький. Надо было позвать, я бы сразу же прилетела, на крылышках.
— Вот, не догадался. А что ты там за музыку слушала?
— Всякую разную, даже не помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108