- В этот момент все и произошло!
Розановой нравилась Алла Борисовна. Ее лояльность и тактичность позволяли надеяться, что она станет опорой своей начальнице в коллективе. И Лидия Сергеевна решила не применять к ней слишком строгих мер.
- Ну что ж, будем считать этот вопрос закрытым, - с некоторым укором, но добродушно заключила Розанова. - Полагаюсь на ваш высокий профессионализм и уверена, что вы сделаете необходимые выводы на дальнейшее. Придется мне принять весь огонь на себя, - печально вздохнула она, укоризненно глядя на повеселевшую Аллу Борисовну. - Вы свободны. Можете возвращаться к своим обязанностям.
Та поспешно выскользнула из кабинета.
“Главное - правильно поговорить с Григорьевой. Дай Бог, пронесет”, - размышляла Лидия Сергеевна, стараясь сосредоточиться, собрать все силы к ее приезду. Из состояния задумчивости Розанову вывел звонок телефона.
- Ах это вы, Мария Андреевна? - подобострастно пропела она в трубку. - Узнала, конечно! Ваш голос ни с кем не спутаешь. Да, да! Кошмарная история. - Лицо ее приняло строгое и печальное выражение. - Я так переживаю! Ведь Катенька - моя любимица! Что вы говорите? Воспитательница уже свое получила! Это никогда не повторится, ручаюсь вам! Вы спрашиваете, как наказали обидчицу?
Лидия Сергеевна притворно вздохнула.
- Вот сижу и ломаю над этим голову. Не знаю, что и делать! - Она сделала паузу и, понизив голос, пояснила: - Так это же дочь самого Ивана Кузьмича! Вот именно! А вы говорите “что здесь раздумывать”... Свою-то дочь я строго наказала, чтобы впредь не лезла, - беззастенчиво врала она Кузнецовой. - Бедняжка хотела их разнять, да ей самой досталось на орехи! Что я намерена предпринять? - переспросила она и решительно пообещала: - Я уже пригласила мамашу Григорьеву. Не сомневайтесь - будет серьезный разговор. Спасибо, Мария Андреевна! Хоть вы понимаете, как нам здесь нелегко. - И положила трубку.
“Ну хоть с Катиной мамой дело уладила!” - И она облегченно вздохнула.
* * *
Казенная зимняя дача в Серебряном бору утопала в снежных сугробах. Воздух был чист и прозрачен. В жарко натопленной горнице второго этажа, занимаемого Григорьевыми, зима не ощущалась.
- Не знаю, дорогая, что и делать, слишком балует Иван Кузьмич Светочку, - посетовала Вера Петровна соседке с первого этажа - они сдружились за два года, пока пользовались этой дачей. - Боюсь, испортит дочку. Представляете? Света подралась в садике с подружкой, отняла у нее куклу. Будто ей своих мало! Просто не верится! Не узнаю свою добрую, отзывчивую малышку. Раньше на нее никогда не жаловались.
- Может, кто-то из детей на нее оказывает дурное влияние? - предположила приятельница: хорошо зная девочку, она тоже была удивлена.
- Вот скоро придет машина, поеду к заведующей, выясню. Тут явно какое-то недоразумение! - И Григорьева решительно поднялась из-за стола - пора собираться в дорогу.
- Хотя, может быть, вы и правы, - задумчиво проговорила она, провожая соседку к выходу. - Раньше Светочка была со мной всегда искренней, а теперь и врать научилась. Набедокурила, а признаться не хочет. “Не виновата, - говорит, - не отнимала”. А ведь все видели! Нужно браться за нее всерьез. Научить отвечать за свои поступки! Вот и машина сигналит. Вернусь - все вам расскажу.
Помахав на прощание соседке, Вера Петровна стала одеваться. “Пожалуй, прихвачу для заведующей коробку конфет”, - деловито решила она.
* * *
Перед приездом Григорьевой Лидия Сергеевна привела к себе в кабинет Свету.
- Заходи, не бойся! - Она ласково усадила девочку в кресло. - Скоро приедет твоя мама, и мы все выясним. Я знаю, ты ни в чем не виновата. Ты и не думала отбирать чужую куклу. Наденька мне все рассказала, во всем призналась. Бедняжка раскаивается в своем дурном поступке и больше никогда так не будет. Но у меня к тебе большая просьба. - Розанова, изобразив добрую улыбку, погладила девочку по головке. - Не выдавай Наденьку! Иначе ее исключат из садика, и даже я не смогу помочь. - Она помолчала. - У тебя доброе сердечко, знаю. Ты мне с самого начала понравилась больше других девочек. Правда-правда, - льстила она, умильно воззрившись на Свету. - А с твоей мамой мы решим все по-доброму, Никому не будет плохо, - заверила она. - Тебе не придется говорить неправду, - только помолчи, когда я буду беседовать с мамой.
Зазвонил телефон.
- Что, приехала? Проводите, пожалуйста, ко мне! - попросила она в трубку. И не скрывая беспокойства, сообщила Свете, глядя на дверь с тревогой и любопытством: - Вот и твоя мама пожаловала!
Григорьева решительно вошла в кабинет - и, едва взглянув на новую заведующую, застыла в изумлении. Да, не ожидала... В свою очередь, увидев и узнав Веру Петровну, Розанова изменилась в лице и как ужаленная выпрыгнула из кресла.
- Невероятно! Глазам своим не верю! Ты?! Какими судьбами, зачем здесь? - растерянно бормотала она, лихорадочно соображая, что от нее понадобилось бывшей подруге. Потом овладела собой и с самоуверенным выражением важно опустилась в кресло. - Конечно, я рада твоему приходу, Вера. - В тоне ее прозвучало деланное радушие. - Столько лет не видались! Но, прости, сейчас поговорить нам не удастся: вот-вот мама этой девочки войдет. Особа важная, ждать нас с тобой не будет!
Григорьева - она уже оправилась от неожиданности - усмехнулась:
- Не стоит беспокоиться, Лида. Особа, которую ты ждешь, - это я, а Светочка - моя дочь! Да приди ты в себя! - потребовала она, видя, что Розанова близка к обмороку.
Лидия Сергеевна, несколько секунд пребывавшая в шоке, последовала ее призыву, судорожно вздохнула; сознание ее прояснилось.
- Ну конечно же, Григорьева, - с трудом выговорила она, как бы обращаясь к самой себе. - Как я раньше не догадалась? Знала ведь, что ты вышла за Ивана, и его потом перевели в обком. Но ведь Григорьевых в России почти как Ивановых... Ну никогда бы не подумала, что Ванька Григорьев так высоко взлетит! Вот она, фортуна! - воскликнула она, не скрывая жгучей зависти. - Ты вышла замуж от тоски, а теперь - высокопоставленная дама! Я - вроде бы по любви, но по уши в дерьме! Да что это на меня дурь напала?! - спохватилась Лидия Сергеевна. - Кто старое помянет - тому глаз вон! Мы же, Вера, лучшими подругами были!
Вера Петровна сумела отогнать невольно нахлынувшие горькие воспоминания. Но категорически отвергла предложенный Розановой интимный тон.
- Насчет “лучших подруг” - не слишком ли... нахально сказано? Ведь я давно знаю правду, Лида. Но когда мне стало известно о твоих подлых интригах, поздно уже было. Не скрою, много горя хлебнула я по твоей милости.
- Ну полно, Вера! Тебе ли жаловаться на судьбу? - вполне искренне возразила Лидия Сергеевна. - Не сердиться, а благодарить ты меня должна, что увела я Розанова, не дала порвать с женихом. Степан же оказался ничтожеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Розановой нравилась Алла Борисовна. Ее лояльность и тактичность позволяли надеяться, что она станет опорой своей начальнице в коллективе. И Лидия Сергеевна решила не применять к ней слишком строгих мер.
- Ну что ж, будем считать этот вопрос закрытым, - с некоторым укором, но добродушно заключила Розанова. - Полагаюсь на ваш высокий профессионализм и уверена, что вы сделаете необходимые выводы на дальнейшее. Придется мне принять весь огонь на себя, - печально вздохнула она, укоризненно глядя на повеселевшую Аллу Борисовну. - Вы свободны. Можете возвращаться к своим обязанностям.
Та поспешно выскользнула из кабинета.
“Главное - правильно поговорить с Григорьевой. Дай Бог, пронесет”, - размышляла Лидия Сергеевна, стараясь сосредоточиться, собрать все силы к ее приезду. Из состояния задумчивости Розанову вывел звонок телефона.
- Ах это вы, Мария Андреевна? - подобострастно пропела она в трубку. - Узнала, конечно! Ваш голос ни с кем не спутаешь. Да, да! Кошмарная история. - Лицо ее приняло строгое и печальное выражение. - Я так переживаю! Ведь Катенька - моя любимица! Что вы говорите? Воспитательница уже свое получила! Это никогда не повторится, ручаюсь вам! Вы спрашиваете, как наказали обидчицу?
Лидия Сергеевна притворно вздохнула.
- Вот сижу и ломаю над этим голову. Не знаю, что и делать! - Она сделала паузу и, понизив голос, пояснила: - Так это же дочь самого Ивана Кузьмича! Вот именно! А вы говорите “что здесь раздумывать”... Свою-то дочь я строго наказала, чтобы впредь не лезла, - беззастенчиво врала она Кузнецовой. - Бедняжка хотела их разнять, да ей самой досталось на орехи! Что я намерена предпринять? - переспросила она и решительно пообещала: - Я уже пригласила мамашу Григорьеву. Не сомневайтесь - будет серьезный разговор. Спасибо, Мария Андреевна! Хоть вы понимаете, как нам здесь нелегко. - И положила трубку.
“Ну хоть с Катиной мамой дело уладила!” - И она облегченно вздохнула.
* * *
Казенная зимняя дача в Серебряном бору утопала в снежных сугробах. Воздух был чист и прозрачен. В жарко натопленной горнице второго этажа, занимаемого Григорьевыми, зима не ощущалась.
- Не знаю, дорогая, что и делать, слишком балует Иван Кузьмич Светочку, - посетовала Вера Петровна соседке с первого этажа - они сдружились за два года, пока пользовались этой дачей. - Боюсь, испортит дочку. Представляете? Света подралась в садике с подружкой, отняла у нее куклу. Будто ей своих мало! Просто не верится! Не узнаю свою добрую, отзывчивую малышку. Раньше на нее никогда не жаловались.
- Может, кто-то из детей на нее оказывает дурное влияние? - предположила приятельница: хорошо зная девочку, она тоже была удивлена.
- Вот скоро придет машина, поеду к заведующей, выясню. Тут явно какое-то недоразумение! - И Григорьева решительно поднялась из-за стола - пора собираться в дорогу.
- Хотя, может быть, вы и правы, - задумчиво проговорила она, провожая соседку к выходу. - Раньше Светочка была со мной всегда искренней, а теперь и врать научилась. Набедокурила, а признаться не хочет. “Не виновата, - говорит, - не отнимала”. А ведь все видели! Нужно браться за нее всерьез. Научить отвечать за свои поступки! Вот и машина сигналит. Вернусь - все вам расскажу.
Помахав на прощание соседке, Вера Петровна стала одеваться. “Пожалуй, прихвачу для заведующей коробку конфет”, - деловито решила она.
* * *
Перед приездом Григорьевой Лидия Сергеевна привела к себе в кабинет Свету.
- Заходи, не бойся! - Она ласково усадила девочку в кресло. - Скоро приедет твоя мама, и мы все выясним. Я знаю, ты ни в чем не виновата. Ты и не думала отбирать чужую куклу. Наденька мне все рассказала, во всем призналась. Бедняжка раскаивается в своем дурном поступке и больше никогда так не будет. Но у меня к тебе большая просьба. - Розанова, изобразив добрую улыбку, погладила девочку по головке. - Не выдавай Наденьку! Иначе ее исключат из садика, и даже я не смогу помочь. - Она помолчала. - У тебя доброе сердечко, знаю. Ты мне с самого начала понравилась больше других девочек. Правда-правда, - льстила она, умильно воззрившись на Свету. - А с твоей мамой мы решим все по-доброму, Никому не будет плохо, - заверила она. - Тебе не придется говорить неправду, - только помолчи, когда я буду беседовать с мамой.
Зазвонил телефон.
- Что, приехала? Проводите, пожалуйста, ко мне! - попросила она в трубку. И не скрывая беспокойства, сообщила Свете, глядя на дверь с тревогой и любопытством: - Вот и твоя мама пожаловала!
Григорьева решительно вошла в кабинет - и, едва взглянув на новую заведующую, застыла в изумлении. Да, не ожидала... В свою очередь, увидев и узнав Веру Петровну, Розанова изменилась в лице и как ужаленная выпрыгнула из кресла.
- Невероятно! Глазам своим не верю! Ты?! Какими судьбами, зачем здесь? - растерянно бормотала она, лихорадочно соображая, что от нее понадобилось бывшей подруге. Потом овладела собой и с самоуверенным выражением важно опустилась в кресло. - Конечно, я рада твоему приходу, Вера. - В тоне ее прозвучало деланное радушие. - Столько лет не видались! Но, прости, сейчас поговорить нам не удастся: вот-вот мама этой девочки войдет. Особа важная, ждать нас с тобой не будет!
Григорьева - она уже оправилась от неожиданности - усмехнулась:
- Не стоит беспокоиться, Лида. Особа, которую ты ждешь, - это я, а Светочка - моя дочь! Да приди ты в себя! - потребовала она, видя, что Розанова близка к обмороку.
Лидия Сергеевна, несколько секунд пребывавшая в шоке, последовала ее призыву, судорожно вздохнула; сознание ее прояснилось.
- Ну конечно же, Григорьева, - с трудом выговорила она, как бы обращаясь к самой себе. - Как я раньше не догадалась? Знала ведь, что ты вышла за Ивана, и его потом перевели в обком. Но ведь Григорьевых в России почти как Ивановых... Ну никогда бы не подумала, что Ванька Григорьев так высоко взлетит! Вот она, фортуна! - воскликнула она, не скрывая жгучей зависти. - Ты вышла замуж от тоски, а теперь - высокопоставленная дама! Я - вроде бы по любви, но по уши в дерьме! Да что это на меня дурь напала?! - спохватилась Лидия Сергеевна. - Кто старое помянет - тому глаз вон! Мы же, Вера, лучшими подругами были!
Вера Петровна сумела отогнать невольно нахлынувшие горькие воспоминания. Но категорически отвергла предложенный Розановой интимный тон.
- Насчет “лучших подруг” - не слишком ли... нахально сказано? Ведь я давно знаю правду, Лида. Но когда мне стало известно о твоих подлых интригах, поздно уже было. Не скрою, много горя хлебнула я по твоей милости.
- Ну полно, Вера! Тебе ли жаловаться на судьбу? - вполне искренне возразила Лидия Сергеевна. - Не сердиться, а благодарить ты меня должна, что увела я Розанова, не дала порвать с женихом. Степан же оказался ничтожеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108