Не сразу, но до них дошло, что мечту о женитьбе сына на Светлане Григорьевой придется похоронить. Первой вышла из транса Лариса Федоровна:
- Ну что ж, девушка твоя довольно эффектна. Посмотрим, какова она вблизи, - смилостивилась она, все еще сердясь и досадуя. - Проверим, годится ли в жены будущему дипломату, - раз так уж тебе она нравится. А какой вуз окончила? Может, и без высшего образования? - И обеспокоенно взглянула на сына.
- С высшим, с высшим: Институт физической культуры. Осталось только диплом получить, - добродушно заверил Олег. - Это ведь то, что надо: будет за нашим здоровьем следить. И меня подтянет, чтоб не разжирел!
Уговорив таким образом родителей, он, как обещал, позвонил Наде, но ни ее, ни Лидии Сергеевны в первой половине дня дома не застал. В обед позвонил еще раз - результат тот же.
Около шести вечера услышал наконец ее голос.
- Наденька, это я! - возвестил с радостным воодушевлением. - Договорился на завтра о нашей встрече с моими предками. А что у тебя голос как у умирающей?
- У нас дома очень плохо, Олежка, - с глубокой печалью в голосе сообщила Надя. - Мамин лучший друг внезапно умер... - чуть было не сказала “у нее в постели”, но вовремя спохватилась. - Ты его у нас видел - некий Чайкин. Они вот-вот собирались пожениться, он разводился. Понимаешь, что творится с мамой?
- Какой кошмар! Бедная, бедная Лидия Сергеевна! - искренне ужаснулся Олег. - Передай ей мое сочувствие, соболезнования. Он вроде не отличался здоровьем, но все равно - жаль человека! - Помолчал, обдумывая ситуацию, объявил решительно: - Но матч должен состояться при любой погоде! Ты же знаешь, Наденька, - времени у нас мало. Так что приводи себя в порядок: завтра вечером у тебя первый дипломатический прием.
Надя долго не отвечала, и он подумал, что их разъединили, но тут послышался ее тихий, подавленный голос:
- Я всей душой за, Олежка, понимаю, что так надо, но... наверно, не смогу. Ужасно себя чувствую. - Вздохнула, объяснила: - У меня такой сейчас страшный вид, что испугаю твоих родителей, и вообще... я не в форме. Мне нужно пару дней, чтобы прийти в себя.
Однако для Олега, как всегда, превыше всего были собственные интересы. Как это такая сильная, уверенная в себе девушка может столько времени переживать из-за смерти какого-то Чайкина? Он резко возразил:
- Сочувствую и понимаю твое состояние. Но прошу тебя - возьми себя в руки, приободрись! Нельзя нам откладывать. Считаешь, нас поженят за один день? Или ты передумала? - Запрещенный прием с его стороны, но как еще ее убедить?
- Ну что ж, - после продолжительной паузы согласилась она, - постараюсь... привести себя в порядок - внутренне и внешне. Позвони завтра - утро вечера мудренее.
* * *
Надежда любила мать - пусть и вздорный у нее характер, и она ее осуждает за это. Просит не оставлять ее ночью одну - как тут откажешь? Надя покорно улеглась в постель с ней рядом, хоть и понимала, что не сумеет нормально выспаться. “Ничего, доберу днем”, - утешала она себя: завтра у нее такая важная встреча - с родителями Олега. Напичкав себя лекарствами, быстро забылась тревожным сном. Мать тоже приняла снотворное и всю ночь не просыпалась, только стонала и металась, будто и во сне ей являлись кошмары. Несколько раз дико кричала, будила Надю - она потом долго не могла уснуть.
В первой половине дня прилечь и “добрать”, как планировала, не пришлось: слишком много хлопот с матерью и по дому. Когда позвонил Олег, она попыталась перенести встречу, взмолилась:
- Олежка, милый, может, все-таки отложим до завтра? Ужасно себя чувствую - голова как чугунная! Мне и так трудно вести интеллигентные беседы, а тут и вовсе буду молоть все невпопад.
- Ничего, прорвемся! А я на что? Выручу! - с веселой энергией убеждал Олег. - Ты только не говори много - все больше “да” и “нет”. Я своих стариков знаю: они говорливых не любят, но ты - ты как раз не из таких.
Надежде оставалось лишь сдаться и начать приготовления к смотринам. Первое: что бы такое надеть?.. Остановилась на темно-сером трикотажном шерстяном костюме - отец купил в “Березке” на день рождения: красиво сидит, элегантный, скромный. Из бижутерии выбрала только клипсы и красивую польскую заколку для волос.
Самочувствие по-прежнему отвратительное, но выглядит, как убедилась, взглянув на себя в зеркало, - в полном порядке: двадцать лет спасают.
В назначенное время она вышла из дома; Олег уже ждал в такси у подъезда.
- Как ты себя чувствуешь? - взяв ее за руку, ласково осведомился он. - Отошла немного?
- Могла бы и получше. Но что об этом толковать? Расскажи хоть немного о своих родителях - ведь мы раньше о них никогда не говорили. Мне бы следовало кое-что знать.
“А Наденька совсем не глупа”, - с удовлетворением подумал Олег и дал краткую справку:
- Папа работает в Комитете по внешнеэкономическим связям. Зовут Сергеем Тимофеевичем. Любит хорошеньких женщин, но не вертихвосток. Таких, как ты, - пошутил он, бросив на нее подбадривающий взгляд. - Мама - Лариса Федоровна, женщина строгих правил, особенно по отношению к другим. С ней, вообще-то, надо держать ухо востро, - серьезно предупредил Олег, но глаза смеялись. - Хотя нам она не страшна - сделает в конечном итоге все, что я захочу. Вот отец - это кремень: что не по нем - его не свернуть. Однако мы приехали, - прервал он свою информацию; машина остановилась у высотного дома на Котельнической набережной.
* * *
В квартире Хлебниковых, большой, красивой, со стильной, дорогой обстановкой, все же чувствовалось, что дому уже много лет, - даже великолепный ремонт не мог этого скрыть.
Олег открыл дверь своим ключом; родители встретили их сидя в гостиной: смотрели что-то интересное по большому цветному телевизору “Темп”. Когда молодые люди вошли, они поднялись им навстречу, доброжелательно улыбаясь.
- Очень рад познакомиться, - галантно произнес Сергей Тимофеевич, целуя Наде руку и с видимым удовольствием ее оглядывая.
- Давайте пройдем на кухню - там и познакомимся поближе, по-домашнему, за чашкой чая, - радушно предложила Лариса Федоровна.
Никто, естественно, не возражал и, проследовав на просторную, современно оборудованную кухню, все вчетвером уютно расположились за обеденным столом у окна. Сергей Тимофеевич неторопливо расспрашивал Надю об отце. Когда она сказала - ученый, преподает в педагогическом институте, вспомнил:
- А это не тот профессор Розанов, который проповедует методы Макаренко?
- Интересный мужчина, - присовокупила Лариса Федоровна: как всякая домашняя хозяйка, она слушала радио и много времени проводила у телевизора.
- Да, это мой папа. Его иногда показывают по телеку, - коротко, как научил Олег, ответила Надя, скромно опустив глаза.
Видимо, это произвело должное впечатление - о Розанове больше не спрашивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
- Ну что ж, девушка твоя довольно эффектна. Посмотрим, какова она вблизи, - смилостивилась она, все еще сердясь и досадуя. - Проверим, годится ли в жены будущему дипломату, - раз так уж тебе она нравится. А какой вуз окончила? Может, и без высшего образования? - И обеспокоенно взглянула на сына.
- С высшим, с высшим: Институт физической культуры. Осталось только диплом получить, - добродушно заверил Олег. - Это ведь то, что надо: будет за нашим здоровьем следить. И меня подтянет, чтоб не разжирел!
Уговорив таким образом родителей, он, как обещал, позвонил Наде, но ни ее, ни Лидии Сергеевны в первой половине дня дома не застал. В обед позвонил еще раз - результат тот же.
Около шести вечера услышал наконец ее голос.
- Наденька, это я! - возвестил с радостным воодушевлением. - Договорился на завтра о нашей встрече с моими предками. А что у тебя голос как у умирающей?
- У нас дома очень плохо, Олежка, - с глубокой печалью в голосе сообщила Надя. - Мамин лучший друг внезапно умер... - чуть было не сказала “у нее в постели”, но вовремя спохватилась. - Ты его у нас видел - некий Чайкин. Они вот-вот собирались пожениться, он разводился. Понимаешь, что творится с мамой?
- Какой кошмар! Бедная, бедная Лидия Сергеевна! - искренне ужаснулся Олег. - Передай ей мое сочувствие, соболезнования. Он вроде не отличался здоровьем, но все равно - жаль человека! - Помолчал, обдумывая ситуацию, объявил решительно: - Но матч должен состояться при любой погоде! Ты же знаешь, Наденька, - времени у нас мало. Так что приводи себя в порядок: завтра вечером у тебя первый дипломатический прием.
Надя долго не отвечала, и он подумал, что их разъединили, но тут послышался ее тихий, подавленный голос:
- Я всей душой за, Олежка, понимаю, что так надо, но... наверно, не смогу. Ужасно себя чувствую. - Вздохнула, объяснила: - У меня такой сейчас страшный вид, что испугаю твоих родителей, и вообще... я не в форме. Мне нужно пару дней, чтобы прийти в себя.
Однако для Олега, как всегда, превыше всего были собственные интересы. Как это такая сильная, уверенная в себе девушка может столько времени переживать из-за смерти какого-то Чайкина? Он резко возразил:
- Сочувствую и понимаю твое состояние. Но прошу тебя - возьми себя в руки, приободрись! Нельзя нам откладывать. Считаешь, нас поженят за один день? Или ты передумала? - Запрещенный прием с его стороны, но как еще ее убедить?
- Ну что ж, - после продолжительной паузы согласилась она, - постараюсь... привести себя в порядок - внутренне и внешне. Позвони завтра - утро вечера мудренее.
* * *
Надежда любила мать - пусть и вздорный у нее характер, и она ее осуждает за это. Просит не оставлять ее ночью одну - как тут откажешь? Надя покорно улеглась в постель с ней рядом, хоть и понимала, что не сумеет нормально выспаться. “Ничего, доберу днем”, - утешала она себя: завтра у нее такая важная встреча - с родителями Олега. Напичкав себя лекарствами, быстро забылась тревожным сном. Мать тоже приняла снотворное и всю ночь не просыпалась, только стонала и металась, будто и во сне ей являлись кошмары. Несколько раз дико кричала, будила Надю - она потом долго не могла уснуть.
В первой половине дня прилечь и “добрать”, как планировала, не пришлось: слишком много хлопот с матерью и по дому. Когда позвонил Олег, она попыталась перенести встречу, взмолилась:
- Олежка, милый, может, все-таки отложим до завтра? Ужасно себя чувствую - голова как чугунная! Мне и так трудно вести интеллигентные беседы, а тут и вовсе буду молоть все невпопад.
- Ничего, прорвемся! А я на что? Выручу! - с веселой энергией убеждал Олег. - Ты только не говори много - все больше “да” и “нет”. Я своих стариков знаю: они говорливых не любят, но ты - ты как раз не из таких.
Надежде оставалось лишь сдаться и начать приготовления к смотринам. Первое: что бы такое надеть?.. Остановилась на темно-сером трикотажном шерстяном костюме - отец купил в “Березке” на день рождения: красиво сидит, элегантный, скромный. Из бижутерии выбрала только клипсы и красивую польскую заколку для волос.
Самочувствие по-прежнему отвратительное, но выглядит, как убедилась, взглянув на себя в зеркало, - в полном порядке: двадцать лет спасают.
В назначенное время она вышла из дома; Олег уже ждал в такси у подъезда.
- Как ты себя чувствуешь? - взяв ее за руку, ласково осведомился он. - Отошла немного?
- Могла бы и получше. Но что об этом толковать? Расскажи хоть немного о своих родителях - ведь мы раньше о них никогда не говорили. Мне бы следовало кое-что знать.
“А Наденька совсем не глупа”, - с удовлетворением подумал Олег и дал краткую справку:
- Папа работает в Комитете по внешнеэкономическим связям. Зовут Сергеем Тимофеевичем. Любит хорошеньких женщин, но не вертихвосток. Таких, как ты, - пошутил он, бросив на нее подбадривающий взгляд. - Мама - Лариса Федоровна, женщина строгих правил, особенно по отношению к другим. С ней, вообще-то, надо держать ухо востро, - серьезно предупредил Олег, но глаза смеялись. - Хотя нам она не страшна - сделает в конечном итоге все, что я захочу. Вот отец - это кремень: что не по нем - его не свернуть. Однако мы приехали, - прервал он свою информацию; машина остановилась у высотного дома на Котельнической набережной.
* * *
В квартире Хлебниковых, большой, красивой, со стильной, дорогой обстановкой, все же чувствовалось, что дому уже много лет, - даже великолепный ремонт не мог этого скрыть.
Олег открыл дверь своим ключом; родители встретили их сидя в гостиной: смотрели что-то интересное по большому цветному телевизору “Темп”. Когда молодые люди вошли, они поднялись им навстречу, доброжелательно улыбаясь.
- Очень рад познакомиться, - галантно произнес Сергей Тимофеевич, целуя Наде руку и с видимым удовольствием ее оглядывая.
- Давайте пройдем на кухню - там и познакомимся поближе, по-домашнему, за чашкой чая, - радушно предложила Лариса Федоровна.
Никто, естественно, не возражал и, проследовав на просторную, современно оборудованную кухню, все вчетвером уютно расположились за обеденным столом у окна. Сергей Тимофеевич неторопливо расспрашивал Надю об отце. Когда она сказала - ученый, преподает в педагогическом институте, вспомнил:
- А это не тот профессор Розанов, который проповедует методы Макаренко?
- Интересный мужчина, - присовокупила Лариса Федоровна: как всякая домашняя хозяйка, она слушала радио и много времени проводила у телевизора.
- Да, это мой папа. Его иногда показывают по телеку, - коротко, как научил Олег, ответила Надя, скромно опустив глаза.
Видимо, это произвело должное впечатление - о Розанове больше не спрашивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108