Ворочал огромными партийными средствами и ничем себя не замарал. Тебе доверяют, тобой довольны. Думаю, твоя кандидатура пройдет.
Снова задохнулся, сделал паузу, приходя в себя. Иван Кузьмич затаил дыхание, понимая - именно сейчас все решится.
- Но вот справишься ли ты? По Сеньке ли шапка? - Он оценивающе, с сомнением смотрел на своего подчиненного. - Я имею в виду не работу - ты человек способный и быстро освоишься. Меня беспокоит другое: выдержишь ли испытание властью, не закружится ли голова? Обычное дело. Не ты первый, не ты последний. Не зазнаешься ли? Не сочтешь себя выше тех, кто тебя сделал тем, что ты есть?
“Вот чего он боится - моей независимости. Опасается, сохранит ли мою верность и поддержку”, - догадался Иван Кузьмич и, не колеблясь ни секунды, горячо заверил шефа:
- Ну как ты можешь сомневаться во мне, дорогой Николай Егорович? Неужели я заслужил? Я всем тебе обязан, и твое слово всегда будет для меня законом!
- Ладно, поживем - увидим. Считай это дело решенным, - устало промолвил, тяжело и прерывисто дыша, его старший друг и наставник. - Займусь трудной подготовкой к заседанию бюро. Ты становишься очень важной фигурой. Будут оценивать всесторонне.
Григорьев поднялся, горячо пожал руку Николаю Егоровичу, благодаря за оказанную высокую честь и доверие, и бодрым шагом вышел из кабинета.
В душе его все пело от восторга - открывается невиданная, блестящая перспектива. При всем его самодовольстве и переоценке собственной личности он и представить себе не мог, что поднимется на такую высоту - станет одной из ключевых фигур в партии власти.
* * *
- Как же я рада, Варенька, что вы тоже стали москвичами. - Вера Петровна обняла и поцеловала сестру - та зашла ее навестить по дороге с работы.
- Сколько лет я об этом мечтала, сколько раз приставала к Ване, чтоб посодействовал. Но ты ведь его знаешь - “образцовый коммунист”. Все боялся изменить так называемым принципам - перестраховщик.
Варя раньше не слышала, чтобы она так осуждала лицемерие мужа.
- Да брось ты расстраиваться, дело прошлое! Теперь мы часто будем видеться. Я ведь тоже по тебе тосковала. Особенно после того, как мы схоронили нашу незабвенную тетю Дусю.
Сестры прошли в гостиную и уютно устроились на диване, взявшись за руки и с любовью глядя друг другу в глаза. Веру Петровну интересовали деревенские дела.
- Расскажи - на кого ты оставила дом, кто будет ухаживать за могилкой? - спросила она с грустью в голосе. - Так жалею, что не настояла похоронить Дусечку здесь, - навещали бы часто.
- Зря ты так говоришь, - не согласилась Варя. - Ей лучше у себя в земле, рядом со своей родней. А за могилой и домом присматривает Дарья Тимофеевна, она мне обещала. Старики Ларионовы в колхозе больше не работают, на участке копошатся. Так что время найдут.
- Ну как твои семейные дела? Что-то выглядишь ты неважно. - Варя обеспокоенно разглядывала сестру.
За минувшие годы Вера Петровна внешне мало изменилась, только немного похудела да под глазами и в уголках губ появились предательские морщинки, выдававшие, что ей уже за сорок. Выглядела она и впрямь нездоровой: румянец исчез, лицо бледное, а в серых глазах по-прежнему светилась печаль.
Варя, наоборот, располнела, от нее так и веяло здоровьем. Мать двух очаровательных малышей, она была полна жизненной энергии.
- Да так, ничего серьезного вроде нет... - замялась Вера Петровна - она не решалась откровенничать с сестрой. - Женские болезни...
- Ну вот, ничего себе! - всплеснула руками Варя. - С чего это они у тебя? Ведь раньше не сетовала.
Вера Петровна помолчала немного, - теперь, после смерти тети Дуси, ей не с кем поделиться сокровенным, кроме младшей сестры.
- Не с чего-то, а Ваниными молитвами - лез ко мне слишком часто, - пожаловалась она с несвойственной ей грубоватостью и раздражением. - Знаешь, наверно, как он силен.
- Так что ж ты скорбишь? Другая бы радовалась, - шутливо заметила Варя, задорно взглянув на сестру. - Столько лет все было ладно, а теперь... чего-то не так?
Не понимала она ни состояния Веры, ни ее уныния - сама счастлива в браке, обожает мужа.
- Раньше и было хорошо, - пояснила старшая сестра, отводя глаза, чувствуя себя неловко. - Ваня-то терпелив был, ласков. А последние годы резким стал, спешит... со мной не считается... Одна боль и неприятности после этого. Вот лечусь. Да что обо мне - вылечусь! - прекратила она неприятный разговор. - Расскажи лучше - как устроились, какие планы?
- Живем на территории клинической больницы. Славе дали служебную квартиру - двухкомнатную, на первом этаже. Он все-таки завотделением. - Варя подняла на сестру сияющие счастьем глаза. - Главное, работой доволен - делает сложные операции. И условия здесь прекрасные. Живем, правда, в тесноте, но не в обиде.
- Теснота - это одно. А самое плохое, что казенная площадь - дело ненадежное, - практично рассудила Вера Петровна. - Вдруг Слава с начальством не сработается или сам захочет уйти? Где тогда жить будете? Снимать квартиру?
- Славу уже прописали по лимиту - станем пробивать кооператив. Деньги на взнос соберем, Слава после защиты прилично получает! - жизнерадостно заявила Варя. - Сейчас о другом думаем: как отдыхать летом, где? Надоело в деревне-то...
- Куда решили поехать? На юг, к морю?
- Нет, это исключается - дети еще маленькие. Хотелось бы нам на теплоходе по Волге - до Астрахани или Ростова-на-Дону.
- Ну что ж, отличная идея!
- Мы со Славой тоже так считаем. Плывешь себе с удобствами, а вокруг все время меняются пейзажи - один другого краше... Причаливаешь, отчаливаешь, города, где раньше никогда не бывали... Сердце России... - размечталась Варя, откинувшись на спинку дивана.
- Значит, дело решенное?
- Да не очень-то... с билетами не просто. Люди по полгода в очередях переписываются. Хотя Славе обещали в профкоме помочь. - Вздохнув, Варя вернулась к действительности. - И вот что еще меня смущает: каково с детьми в душной каюте? Ведь в лучшем случае удастся достать первый класс. - И вдруг остановилась - новая мысль пришла в голову; придвинулась ближе к сестре, ласково взяла ее за руку. - Послушай-ка, Веруся, а твой Ваня не мог бы сделать нам люкс? Ему, наверно, ничего не стоит? Уж для него-то найдется. Официально все каюты поступают в продажу, но люксы всегда закачивают для важных персон.
Вера Петровна тяжело вздохнула, прижала к себе локоть сестры, грустно пожаловалась:
- Думаешь, я могу в чем-то тебе отказать? Да в лепешку бы расшиблась, если бы от меня зависело! Знаешь, что он мне скажет? “Им не положено”. Можешь ты это понять? - И бросила на Варю возмущенный взгляд. - Ему только положено; им, господам, положено. А вам - нет! Это при том, что он борется, как говорит, за всеобщее равенство! Фарисеи! Знала бы ты, Варенька, как устала я от этого вечного лицемерия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108