- приказал Другой. - Я в эти игры не
играю, и тебе не дам. Это смерть - и скорая смерть...
- Я не боюсь смерти!
- Дурачок! Это для меня смерть только немного боли, и немного тьмы
перед новой болью, для тебя смерть - это смерть. Ты мне нравишься, Торкас,
- сказал Другой. - Слишком долго я был один, и мне приятно, что рядом со
мной есть еще кто-то. Я не прочь немного продлить эту жизнь.
"Мама! - подумал Торкас. - Мама, дай мне слова, чтобы его убедить! Я
совсем этого не хочу, но я унаследовал долг..."
Мальчика тянет в драку, лениво подумал он. Непросто будет его
удержать. Смешно: я хочу удержаться от драки! Но в этот раз я не хочу
умирать. "Почему я даю себя убивать? - хмуро подумал он. - Что будет, если
теперь я не дам им себя убить?"

7. ЗАСАДА
Вот и все. Простились с Даггаром и Майдой. Простились со слугами -
невидимками, которые вдруг обрели естество: один глубокий старик, двое - в
тех же годах, что Даггар. Простились с Рансалою; грохнули за спиной
ворота, и снова пылит заброшенная дорога, и серое небо вдали сливается с
серой землей.
Расшумелись, подумал о спутниках Торкас, рады, что выбрались из
Рансалы. А Тайд молчит и поглядывает с тревогой, и Другой затих, словно
вовсе исчез, но он никуда не ушел, он где-то во мне, и от этого как-то
увереннее и спокойнее. В се равно, как сильный отряд у тебя за спиной.
Через несколько я увижу маму, подумал он, и она сразу встала перед
глазами. Девочка в черном со строгим и прекрасным лицом, и в глазах у нее
тайна. А у Энраса не было Тайны, подумал он, почему же она его так любит?
Я увижу маму, подумал он, и расскажу о Даггаре и Майде. А отец... что я
должен сказать отцу? Я люблю отца и почитаю его, но мне не хочется
говорить ему все...
Тишина стояла кругом - только топот дормов и звяканье сбруи. Давно
уже скрылись из глаз башни Рансалы, и день наливался тяжестью и духотой.
Тихий день, но внутри холодок тревоги. Острый тоненький холодок, как жало
змеи.
Они ехали, день тянулся к закату, и тревога делалась все сильней.
- Что там? - спросил у Безымянного Торкас, но тот не ответил ему. И
когда впереди показались люди, он тоже не дрогнул внутри. Он знает, что
делает, подумал Торкас, а я не знаю, что делать мне.
Люди в серых плащах, но не горцы - другая повадка и иначе сидят в
седлах. Их в трое больше, подумал Торкас, трое на одного, бывало хуже...
Миг - и вот мы готовы к бою. Тайд по левую руку, Кинкас - справа,
остальные трое за нашими спинами. И когда они налетели на нас, мы привычно
сомкнулись в круг мечей. Круг мечей, молчаливая доблесть Такемы; малое
против большого - но мы стоим до конца, как стоят наши скалы.
Странный, безмолвный бой. Мы молчим, потому что наш клич - это лязг
мечей о мечи, но молчат и они, только звон мечей о мечи, только хрип и
стоны и редкие крики боли. Кто-то упал позади, но я не могу обернуться. Мы
еще держим круг, нас мало, нас слишком мало, Я ошибся, подумал Торкас,
надо было пробовать прорваться, вон, справа, подъезжает еще отряд.
Он свалил того, кто был перед ним, и достал того, кто напал на тайда.
Удар! Он еле успел прикрыться, отбил, ударил, снова ушел. Обманный выпад -
и его меч яростно взвизгнул, сметая голову с плеч, но Кинкас охнул, упал -
и круг мечей разомкнулся.
Он не успел почувствовать страх - Другой откинул его, как щенка; меч
вдруг стал легким, словно тростинка, слишком легкий, подумал он, и больше
он ничего не думал, он просто смотрел чужими глазами: не его это были уже
глаза, не его это было теперь тело.
Так в суш обходится с зарослями пожар.
Миг - и в руках у странника два меча, и то, что он делает с ними,
непостижимо.
- Хей! - он врубается в самую гущу, а все остальные словно стоят, и
вялые медленные удары ничем не могут ему повредить.
- Хей! - два меча вонзаются в плоть, рубят, крошат, сметают с дороги.
Они бегут, но Другой быстрей, он встает на пути и рубит, крошит, сметает.
- Не надо! - взмолился Торкас. - Хватит! - но он засмеялся
безрадостно: - Нет, малыш! Никто не должен уйти, потерпи, и никто не ушел,
он один стоит среди трупов, залитый кровью.
Тайд, подумал Торкас. Где Тайд? И другой глянул на скопище трупов.
Все погибли, когда ты покинул круг!
Нет, малыш. Двое еще стояли, когда я погнал это стадо. Глянь - ка за
ту скалу.
Они там и были, Тайд и Лонгар, израненные, но - слава Небу! - живые.
Лонгар сумел подняться, но Тайд, лежал на земле, и Безымянный встал рядом
с ним на колени, осмотрел кое - как перевязанный бок, покачал головой и
сказал угрюмо:
- Крепко тебя достали!
- Господин! - сказал Тайд еле слышно. Очень бледен он был, и губы его
запеклись, но в суровых его глазах не было страха. - Ты уже бог, господин?
- спросил он. - До конца?
- Нет, - ответил Другой. - Только на время. Потерпите, - сказал он. -
Я скоро вернусь.
И мы бредем среди изувеченных тел, отыскивая того, в ком теплится
жизнь.
И смятое смертной мукой лицо и глаза, исходящее смертным страхом.
- К то вас послал? - спросил Другой. - Глупец! - сказал он, - я -
бог! Я достану тебя и там! - кровавый меч указал на кровавое небо, и
бледные губы шепнули: - Ваннор.
- А! - сказал Безымянный. - Знакомец! - и страшный меч оборвал
последнюю боль.
- Тайд! - сказал Другой. - Ты можешь ехать верхом?
- Не знаю, господин.
- Сможешь! - сказал он и встал рядом с ним на колени. - Сможешь! -
сказал он и положил ему руки на грудь. И Торкас почувствовал облако темной
силы - тяжелое, властное, такое же, как _т_о_г_д_а_. Тайд шевельнулся,
лицо его порозовело.
- Да, господин, - сказал он. - Похоже, смогу.
- Вы с Лонгаром вернетесь в Рансалу. Молчи! - сказал он, - сейчас вы
будете мне обузой. _Н_о_ если ты хочешь, чтобы Торкас вернулся... Мне
нужен Даггар, - сказал он Тайду. - Скажи, что я жду его в Ланнеране. Пусть
подлечат тебя, и сразу же выезжают.
- А если он не захочет?
Но тот лишь усмехнулся в ответ.
- Лучше бы нам вернуться в Такему.
- Чтобы навлечь на нее войну?
Он кликнул Лонгара, и они пошли на поиски дормов. Те убежали
недалеко. Сбились в кучу - чужие и наши - и понуро ждут, кто за ними
придет.
Надо было поить скотину, и мы стали снимать седельные мехи с водой. У
чужих было мало воды - они долго ждали в засаде. И когда мы выбрали
пятерых, остальные дормы пошли за нами.
- Доведи их в Рансалу, - сказал он Лонгару. - Сам видел: Даггару не
на чем ехать.
Будто пушинку поднял он Тайда в седло, махнул напоследок Лонгару, и
мы остались одни. Только мы и мертвые, и полная смерти ночь...
Другой связал гуськом трех отобранных дормов и мы полетели в ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21