Многим людям (даже считающих себя учеными) часто кажется, что они владеют абсолютной истиной и, будучи самоуверенными персонами, начинают и других убеждать в своей правоте. А если к тому же они относятся к категории ограниченных личностей, то в их высказываниях так и сквозит издевательский, иронизирующий тон. В.Саатпалу безаппеляционно заявляет, что частные предприятия функционируют эффективнее, чем государственные, что закон планомерного, пропорционального развития должен быть переименован в закон со слабой интерактивностью и вообще марксизм как таковой устарел и т.п. и т.д. Общий его вывод таков, что только рыночное хозяйство, основанное на частной собственности, может нормально и эффективно функционировать, поэтому надо отказаться от хозяйственного механизма, существовавшего в СССР. Последующий ход событий в Эстонии наглядно показал всю «научную ценность» доказательств В. Саатпалу, призывавшего техническую интеллигенцию выступить в поддержку статьи «четырех мушкетеров». Так, например, руководство буржуазной Эстонии отказалось от идеи приватизации сланцевых электростанций. Тот же господин Э.Сависаар вынужден был выступить с предложением выкупить приватизированную Эстонскую железную дорогу у их новых хозяев, которые и думать не думали о развитии доставшейся им «эстонской дойной коровы». А что касается успехов функционирования рыночного хозяйства, а также последствий разрыва с народнохозяйственным комплексом СССР, то просто надо заглянуть в статистический справочник и проанализировать динамику экономических процессов за 1988 -2010 гг. И эти данные покажут, что среднегодовой темп прироста ВВП за указанный период времени составил около 1 процента в год, что, по меньшей мере, в 4 раза меньше темпов экономического роста экономики Эстонии, когда она была в составе СССР.
Чтобы завершить тему «республиканского хозрасчета», приведу еще несколько цитат из заявлений трех авторов этой идеи, с которыми они выступили три года спустя, т.е. в 1990 году.
Микк Тийтма: «IME - дитя своего времени, его главная политическая суть была политическая. Концепция была формой постановки проблемы независимости и суверенитета Эстонии без отхода в явную оппозицию режиму».
Сийм Каллас: «IME было скорее камуфляжем. Многие поняли сразу, что на самом деле начинается борьба за самостоятельность”.
Тийт Маде: “Все уже ясно сказано: свобода предпринимательства, рыночная экономика, частная инициатива, самостоятельное ведение собственных дел, выход из Союза”.
Мне думается, что надо отдать должное Э.Сависаару и его трем сотоварищам по выдвижению идеи “республиканского хозрасчета”. Они еще в 1987 году предвосхитили такие процессы, как распад СССР и реставрация буржуазных форм жизни не только на его территории, но и в странах Центральной и Восточной Европы. Они были уверены в том, что Запад будет активно содействовать этим процессам на просторах Евразии, чтобы расширить сферу действия глобального капитализма. Эстония по праву может гордиться своими сынами, которые оказались пророками ХХ века.А еще кто-то смеет утверждать, что в своем отечестве пророков нет.
Каждому самостоятельно мыслящему человеку было понятно, что обвинение властей Советского Союза в геноциде эстонского народа и провозглашение т.н. полного «республиканского хозрасчета» означает бескомпромиссную борьбу до победного конца, а не сотрудничество. Политика Народного фронта подрывала саму основу плановой работы, предполагавшую не конфронтацию, а сотрудничество Госплана республики и Госплана СССР. Нас в Москве спрашивали, кого мы представляем? Если Эстонскую ССР, то кто там у власти? Ах, Вы не представители Народного фронта, а правительства! Но что это за правительство, которое не владеет ситуацией в республике? К лету 1988 года сложилась парадоксальная ситуация. В республике меня обвиняли в прислужничестве Москве, а в Моске меня все чаще и чаще называли националистом.
На самом деле реальная власть в Эстонии с каждым днем все больше сосредотачивалась в руках Народного фронта. Уверен, что уже в 1988 году, за три года до официально провозглашенного отделения от СССР был четко взят курс на финансовую и материальную поддержку США и Евросоюза, которая последовала мгновенно после дипломатического признания Западом Эстонии как государства, вышедшего из состава СССР. Сначала эта помощь шла по линии программы TASIS, а с 1992 года - через фонды PHARE.
Следует отметить одно интересное явление, которое отчетливо прослеживается по записям в дневнике. В Эстонии параллельно протекали два процесса, пересекаясь и порой вступая между собой в противоборство: первый - это повседневная деятельность предприятий и организаций, госаппарата, многих депутатов Верховного Совета и местных органов власти, Академии Наук и других структур, второй - это нарастающее наступление Народного фронта по размыванию устоев советского строя, подрыву авторитета тех, кто сопротивлялся их атакам. На фоне этих двух процессов обращало на себя внимание ухудшение экономического положения, вызванное провалом реформ М.Горбачева, что играло на руку Народному фронту, усиливая результативность их политики.
Шквал обвинений против меня к концу июля - началу августа достиг своего апогея. Я это видел не только по потоку различного рода трафаретной печатной продукции, в которой все настойчивее требовали моей отставки, но и по настроениям людей, когда я выезжал в трудовые коллективы и выступал перед ними. Из зала на меня смотрели глаза, выражающие ненависть. Сыпались вопросы, совершенно одинаковые, независимо от аудитории, перед которой приходилось держать речь. Вот типичные из них: “До каких пор Москва будет грабить Эстонию?”, “Почему квартиры дают в первую очередь русским, а мы ютимся в бараках и тесных старых квартирах, где нет элементарных удобств?”, “Как Вам не стыдно приезжать к нам на черной “Волге”?” и т.д и т.п. Все мои ответы на задаваемые вопросы не воспринимались. Особенно активные члены Народного фронта вскакивали с места и что-то кричали, перебивая меня. Между мной и аудиторией встала невидимая стена, созданная ежедневной пропагандой Народного фронта.
В эти летние вечера 1988 года, когда в семье все уже спали, я в тишине раздумывал о роли человека на этой земле, о соотношении этнического и общечеловеческого начал в каждом из нас. Что преобладает в человеке: то, что объединяет их всех - принадлежность к роду человеческому или же национальность, т.е. этнические признаки, которые делят людей на “своих” и “чужих”? Почему в Эстонии поднялась такая волна национализма? Почему все чаще и чаще вспыхивают конфликты на почве межнациональной розни в обыденной жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Чтобы завершить тему «республиканского хозрасчета», приведу еще несколько цитат из заявлений трех авторов этой идеи, с которыми они выступили три года спустя, т.е. в 1990 году.
Микк Тийтма: «IME - дитя своего времени, его главная политическая суть была политическая. Концепция была формой постановки проблемы независимости и суверенитета Эстонии без отхода в явную оппозицию режиму».
Сийм Каллас: «IME было скорее камуфляжем. Многие поняли сразу, что на самом деле начинается борьба за самостоятельность”.
Тийт Маде: “Все уже ясно сказано: свобода предпринимательства, рыночная экономика, частная инициатива, самостоятельное ведение собственных дел, выход из Союза”.
Мне думается, что надо отдать должное Э.Сависаару и его трем сотоварищам по выдвижению идеи “республиканского хозрасчета”. Они еще в 1987 году предвосхитили такие процессы, как распад СССР и реставрация буржуазных форм жизни не только на его территории, но и в странах Центральной и Восточной Европы. Они были уверены в том, что Запад будет активно содействовать этим процессам на просторах Евразии, чтобы расширить сферу действия глобального капитализма. Эстония по праву может гордиться своими сынами, которые оказались пророками ХХ века.А еще кто-то смеет утверждать, что в своем отечестве пророков нет.
Каждому самостоятельно мыслящему человеку было понятно, что обвинение властей Советского Союза в геноциде эстонского народа и провозглашение т.н. полного «республиканского хозрасчета» означает бескомпромиссную борьбу до победного конца, а не сотрудничество. Политика Народного фронта подрывала саму основу плановой работы, предполагавшую не конфронтацию, а сотрудничество Госплана республики и Госплана СССР. Нас в Москве спрашивали, кого мы представляем? Если Эстонскую ССР, то кто там у власти? Ах, Вы не представители Народного фронта, а правительства! Но что это за правительство, которое не владеет ситуацией в республике? К лету 1988 года сложилась парадоксальная ситуация. В республике меня обвиняли в прислужничестве Москве, а в Моске меня все чаще и чаще называли националистом.
На самом деле реальная власть в Эстонии с каждым днем все больше сосредотачивалась в руках Народного фронта. Уверен, что уже в 1988 году, за три года до официально провозглашенного отделения от СССР был четко взят курс на финансовую и материальную поддержку США и Евросоюза, которая последовала мгновенно после дипломатического признания Западом Эстонии как государства, вышедшего из состава СССР. Сначала эта помощь шла по линии программы TASIS, а с 1992 года - через фонды PHARE.
Следует отметить одно интересное явление, которое отчетливо прослеживается по записям в дневнике. В Эстонии параллельно протекали два процесса, пересекаясь и порой вступая между собой в противоборство: первый - это повседневная деятельность предприятий и организаций, госаппарата, многих депутатов Верховного Совета и местных органов власти, Академии Наук и других структур, второй - это нарастающее наступление Народного фронта по размыванию устоев советского строя, подрыву авторитета тех, кто сопротивлялся их атакам. На фоне этих двух процессов обращало на себя внимание ухудшение экономического положения, вызванное провалом реформ М.Горбачева, что играло на руку Народному фронту, усиливая результативность их политики.
Шквал обвинений против меня к концу июля - началу августа достиг своего апогея. Я это видел не только по потоку различного рода трафаретной печатной продукции, в которой все настойчивее требовали моей отставки, но и по настроениям людей, когда я выезжал в трудовые коллективы и выступал перед ними. Из зала на меня смотрели глаза, выражающие ненависть. Сыпались вопросы, совершенно одинаковые, независимо от аудитории, перед которой приходилось держать речь. Вот типичные из них: “До каких пор Москва будет грабить Эстонию?”, “Почему квартиры дают в первую очередь русским, а мы ютимся в бараках и тесных старых квартирах, где нет элементарных удобств?”, “Как Вам не стыдно приезжать к нам на черной “Волге”?” и т.д и т.п. Все мои ответы на задаваемые вопросы не воспринимались. Особенно активные члены Народного фронта вскакивали с места и что-то кричали, перебивая меня. Между мной и аудиторией встала невидимая стена, созданная ежедневной пропагандой Народного фронта.
В эти летние вечера 1988 года, когда в семье все уже спали, я в тишине раздумывал о роли человека на этой земле, о соотношении этнического и общечеловеческого начал в каждом из нас. Что преобладает в человеке: то, что объединяет их всех - принадлежность к роду человеческому или же национальность, т.е. этнические признаки, которые делят людей на “своих” и “чужих”? Почему в Эстонии поднялась такая волна национализма? Почему все чаще и чаще вспыхивают конфликты на почве межнациональной розни в обыденной жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48