Не умолкая и не сводя с адвоката глаз, женщина, утверждающая, что она из Айдахо, думает: «Этот жест может мне пригодиться». Он запечатлевается где-то в глубине памяти.
Адвоката зовут Алан. Он дает женщине визитную карточку, на которой его имя вытиснено серебристыми буквами. Она сообщает, что ее имя Клэр. Извиняется, что у нее нет визитной карточки. Говорит вполголоса, что не носит карточек на своей работе. В уголках ее губ дрожит веселая улыбка.
Адвокат спрашивает, что она делает.
– Минимум необходимого, – отвечает женщина.
Указывает на официантку, которую теперь донимают у другого столика, и добавляет, что занималась этим прежде.
– Прежде чего?
– Прежде чем поняла, что есть более легкие способы заработать доллар.
В глазах адвоката вспыхивает понимание, однако он не спешит. Рассказывает ей о некоторых своих клиентах в Атланте – называет знаменитого кумира подростков, которому нравятся несовершеннолетние девочки, и красавчика звезду «тяжелого металла», не смеющего признаться в том, что он голубой. Говорит с легким нажимом о том, как много денег приносит его работа: составление контрактов для тех, кто при своем темпераменте вряд ли будет их выполнять. Это вызывает необходимость в услугах таких, как он, людей для обеих сторон, и при составлении контракта, и при расторжении его в конечном счете. И наконец предлагает, поскольку ее друг уже определенно не появится, перебраться куда-нибудь в другое место, ресторан или клуб, что она предпочтет.
– Куда-нибудь… где подороже, – добавляет он многозначительно. И, ободренный ее молчанием, спокойно продолжает: – Или можно прибегнуть к обслуживанию в номерах. Я остановился в этом отеле.
– Ну что ж, – говорит женщина, – обслуживание в номере тоже окажется довольно дорогим. – Делает очень краткую паузу. – Если там буду я.
Адвокат делает глубокий выдох.
– По делу здесь не только я, верно?
В уголках ее губ снова дрожит улыбка.
– Алан, вы очень быстро это поняли.
– Я как-никак адвокат. Понимать, когда свидетель говорит неправду, моя работа.
– Я – свидетельница? – негромко спрашивает она, и он качает головой:
– Надеюсь, скорее соучастница.
Женщина наблюдает, как официантка достает из прически ручку, чтобы клиент расписался. В памяти запечатлевается еще один жест.
– Ваш трюк со столиком был великолепен! – восхищается адвокат. – Подцепили меня прямо под носом у служащих бара.
Она пожимает плечами:
– Приходится учиться подобным вещам.
– Так, – произносит он, заговорщицки подавшись вперед. – И сколько же здесь стоит обслуживание в номерах?
Его улыбка становится шире. Он как-никак адвокат. Переговоры являются частью этого удовольствия.
– Сколько оно стоит обычно?
Он хмурится:
– Думаете, у меня это вошло в привычку?
Женщина касается его руки:
– Мне просто кажется, вы знаете, что делаете.
Смягчаясь, адвокат говорит:
– Что скажете о двухстах долларов?
– Это столько берут в Атланте, да?
– За такие деньги, – уверяет ее адвокат, – в Атланте можно получить многое.
– Какую наибольшую сумму вам приходилось когда-либо платить?
– Пятьсот, – признается он.
– Удвойте ее, – мягко советует женщина.
– Семьсот?
– Алан, для адвоката вы просто ужасно считаете. – Она с насмешливым сожалением качает головой. – Приятно было познакомиться.
– Ладно, ладно! – торопливо бросает он. – Согласен.
– В каком номере вы остановились?
– Четырнадцать ноль девять.
– Поднимемся разными лифтами. Догоните меня в коридоре. И мне нужно половину суммы вперед.
Он хлопает глазами.
– Я буду чуть впереди вас, – напоминает женщина.
– Конечно. Просто… у всех на виду.
– Вот почему мне кажется надежнее сделать это здесь. Положите деньги на стол, будто расплачиваетесь с официанткой.
Адвокат кладет на стол шесть банкнот. Когда оба встают и уходят, женщина берет пять и кладет в сумочку.
Крохотные лифты вестибюля набиты возвращающимися в номера постояльцами.
– Четырнадцатый, пожалуйста, – говорит эта женщина, будучи не в состоянии дотянуться до кнопки. Кто-то нажимает ее. Алан ждет следующего лифта. Вид у него нетерпеливый.
Лифт останавливается на третьем этаже, несколько постояльцев выходят. Женщина выходит вместе с ними и, как только дверцы закрываются, нажимает кнопку «вниз». Когда второй лифт проходит, достает из сумочки портативный магнитофон и перематывает пленку, включает воспроизведение, пока не слышит собственных слов: «Нагоните меня в коридоре».
Теперь она спускается в подошедшем лифте. Когда кладет магнитофон в сумочку, две разодетые проститутки глядят на нее с любопытством. Она не обращает на них внимания.
Когда женщина выходит в вестибюль, Алан тринадцатью этажами выше поднимается на самом медленном лифте в Нью-Йорке.
На улице все еще идет снег. На пожарных гидрантах вдоль тротуара белеют неровные снежные парики. Клэр быстро пересекает улицу, подходит к длинному лимузину, стоящему с работающим мотором, и открывает дверцу.
Жене Алана примерно сорок пять лет, вид у нее усталый, но ухоженный, видимо, она подвизалась в музыкальном бизнесе, пока не начала рожать мужу детей и обслуживать его коллег за ужином. Сидит она рядом с Генри на заднем сиденье, дрожа, хотя отопление в машине включено. Выражение лица у нее испуганное.
– Все хорошо? – спрашивает Генри.
– Отлично, – отвечает Клэр. Теперь она говорит без деланного акцента. Естественным голосом уроженки Британских островов, как всегда, спрашивает клиентку: – Вы уверены, что хотите это слышать? Может быть, предпочтете вернуться домой и оставить все как есть?
И жена говорит, как они всегда говорят:
– Я хочу знать.
Клэр отдает ей магнитофон.
– В общем, он регулярно пользуется услугами проституток. И не только когда бывает в отъезде. Говорил, что платил им в Атланте до пятисот долларов.
Глаза жены наполняются слезами. Генри обнимает ее.
– Мне очень жаль, – с неловкостью произносит Клэр и выходит из лимузина.
Генри свободной рукой протягивает ей конверт. Четыреста долларов. Неплохо за час лицедейства.
Генри шепотом спрашивает:
– Дал он тебе что-нибудь?
– Да. Я оставила его в вестибюле. На пленке все записано. Клянусь.
– Смотри, я узнаю, если ты лжешь.
– Знаю, что узнаешь.
Генри удовлетворенно кивает, и Клэр поднимает руку, останавливая такси.
Клэр Роденберг. Почти двадцатипятилетняя, почти красивая. Глаза голубые; цвет волос непостоянный; род занятий – ну, если заглянуть в ее паспорт, там написано актриса, но в действительности это тоже не совсем постоянно.
Полгода назад, вылетая по льготному билету из аэропорта Гатуик, Клэр не представляла, как трудно будет найти в Штатах работу – любую. Она привыкла, что в Англии у временных работников не возникает проблем с трудоустройством, но здесь обнаружила рынок труда, переполненный стремящимися работать студентами, где невозможно открыть банковский счет без карточки социального страхования или снять комнату без справки из банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Адвоката зовут Алан. Он дает женщине визитную карточку, на которой его имя вытиснено серебристыми буквами. Она сообщает, что ее имя Клэр. Извиняется, что у нее нет визитной карточки. Говорит вполголоса, что не носит карточек на своей работе. В уголках ее губ дрожит веселая улыбка.
Адвокат спрашивает, что она делает.
– Минимум необходимого, – отвечает женщина.
Указывает на официантку, которую теперь донимают у другого столика, и добавляет, что занималась этим прежде.
– Прежде чего?
– Прежде чем поняла, что есть более легкие способы заработать доллар.
В глазах адвоката вспыхивает понимание, однако он не спешит. Рассказывает ей о некоторых своих клиентах в Атланте – называет знаменитого кумира подростков, которому нравятся несовершеннолетние девочки, и красавчика звезду «тяжелого металла», не смеющего признаться в том, что он голубой. Говорит с легким нажимом о том, как много денег приносит его работа: составление контрактов для тех, кто при своем темпераменте вряд ли будет их выполнять. Это вызывает необходимость в услугах таких, как он, людей для обеих сторон, и при составлении контракта, и при расторжении его в конечном счете. И наконец предлагает, поскольку ее друг уже определенно не появится, перебраться куда-нибудь в другое место, ресторан или клуб, что она предпочтет.
– Куда-нибудь… где подороже, – добавляет он многозначительно. И, ободренный ее молчанием, спокойно продолжает: – Или можно прибегнуть к обслуживанию в номерах. Я остановился в этом отеле.
– Ну что ж, – говорит женщина, – обслуживание в номере тоже окажется довольно дорогим. – Делает очень краткую паузу. – Если там буду я.
Адвокат делает глубокий выдох.
– По делу здесь не только я, верно?
В уголках ее губ снова дрожит улыбка.
– Алан, вы очень быстро это поняли.
– Я как-никак адвокат. Понимать, когда свидетель говорит неправду, моя работа.
– Я – свидетельница? – негромко спрашивает она, и он качает головой:
– Надеюсь, скорее соучастница.
Женщина наблюдает, как официантка достает из прически ручку, чтобы клиент расписался. В памяти запечатлевается еще один жест.
– Ваш трюк со столиком был великолепен! – восхищается адвокат. – Подцепили меня прямо под носом у служащих бара.
Она пожимает плечами:
– Приходится учиться подобным вещам.
– Так, – произносит он, заговорщицки подавшись вперед. – И сколько же здесь стоит обслуживание в номерах?
Его улыбка становится шире. Он как-никак адвокат. Переговоры являются частью этого удовольствия.
– Сколько оно стоит обычно?
Он хмурится:
– Думаете, у меня это вошло в привычку?
Женщина касается его руки:
– Мне просто кажется, вы знаете, что делаете.
Смягчаясь, адвокат говорит:
– Что скажете о двухстах долларов?
– Это столько берут в Атланте, да?
– За такие деньги, – уверяет ее адвокат, – в Атланте можно получить многое.
– Какую наибольшую сумму вам приходилось когда-либо платить?
– Пятьсот, – признается он.
– Удвойте ее, – мягко советует женщина.
– Семьсот?
– Алан, для адвоката вы просто ужасно считаете. – Она с насмешливым сожалением качает головой. – Приятно было познакомиться.
– Ладно, ладно! – торопливо бросает он. – Согласен.
– В каком номере вы остановились?
– Четырнадцать ноль девять.
– Поднимемся разными лифтами. Догоните меня в коридоре. И мне нужно половину суммы вперед.
Он хлопает глазами.
– Я буду чуть впереди вас, – напоминает женщина.
– Конечно. Просто… у всех на виду.
– Вот почему мне кажется надежнее сделать это здесь. Положите деньги на стол, будто расплачиваетесь с официанткой.
Адвокат кладет на стол шесть банкнот. Когда оба встают и уходят, женщина берет пять и кладет в сумочку.
Крохотные лифты вестибюля набиты возвращающимися в номера постояльцами.
– Четырнадцатый, пожалуйста, – говорит эта женщина, будучи не в состоянии дотянуться до кнопки. Кто-то нажимает ее. Алан ждет следующего лифта. Вид у него нетерпеливый.
Лифт останавливается на третьем этаже, несколько постояльцев выходят. Женщина выходит вместе с ними и, как только дверцы закрываются, нажимает кнопку «вниз». Когда второй лифт проходит, достает из сумочки портативный магнитофон и перематывает пленку, включает воспроизведение, пока не слышит собственных слов: «Нагоните меня в коридоре».
Теперь она спускается в подошедшем лифте. Когда кладет магнитофон в сумочку, две разодетые проститутки глядят на нее с любопытством. Она не обращает на них внимания.
Когда женщина выходит в вестибюль, Алан тринадцатью этажами выше поднимается на самом медленном лифте в Нью-Йорке.
На улице все еще идет снег. На пожарных гидрантах вдоль тротуара белеют неровные снежные парики. Клэр быстро пересекает улицу, подходит к длинному лимузину, стоящему с работающим мотором, и открывает дверцу.
Жене Алана примерно сорок пять лет, вид у нее усталый, но ухоженный, видимо, она подвизалась в музыкальном бизнесе, пока не начала рожать мужу детей и обслуживать его коллег за ужином. Сидит она рядом с Генри на заднем сиденье, дрожа, хотя отопление в машине включено. Выражение лица у нее испуганное.
– Все хорошо? – спрашивает Генри.
– Отлично, – отвечает Клэр. Теперь она говорит без деланного акцента. Естественным голосом уроженки Британских островов, как всегда, спрашивает клиентку: – Вы уверены, что хотите это слышать? Может быть, предпочтете вернуться домой и оставить все как есть?
И жена говорит, как они всегда говорят:
– Я хочу знать.
Клэр отдает ей магнитофон.
– В общем, он регулярно пользуется услугами проституток. И не только когда бывает в отъезде. Говорил, что платил им в Атланте до пятисот долларов.
Глаза жены наполняются слезами. Генри обнимает ее.
– Мне очень жаль, – с неловкостью произносит Клэр и выходит из лимузина.
Генри свободной рукой протягивает ей конверт. Четыреста долларов. Неплохо за час лицедейства.
Генри шепотом спрашивает:
– Дал он тебе что-нибудь?
– Да. Я оставила его в вестибюле. На пленке все записано. Клянусь.
– Смотри, я узнаю, если ты лжешь.
– Знаю, что узнаешь.
Генри удовлетворенно кивает, и Клэр поднимает руку, останавливая такси.
Клэр Роденберг. Почти двадцатипятилетняя, почти красивая. Глаза голубые; цвет волос непостоянный; род занятий – ну, если заглянуть в ее паспорт, там написано актриса, но в действительности это тоже не совсем постоянно.
Полгода назад, вылетая по льготному билету из аэропорта Гатуик, Клэр не представляла, как трудно будет найти в Штатах работу – любую. Она привыкла, что в Англии у временных работников не возникает проблем с трудоустройством, но здесь обнаружила рынок труда, переполненный стремящимися работать студентами, где невозможно открыть банковский счет без карточки социального страхования или снять комнату без справки из банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66