Гленн пожимает плечами:
– У какого-то типа в Интернете. Там можно найти что угодно, если знаешь, где искать.
– Ты некрофил?
Молодой человек откидывается назад еще больше и лениво бормочет в потолок:
– Я хотел исследовать свою темную сторону.
Адвокат подается вперед:
– У вас есть какие-то обвинения? Или улики, свидетельствующие, что мой клиент в чем-то повинен? Потому что если это просто вопросы с целью разузнать что-либо, я посоветую мистеру Фернишу не отвечать на них.
– Непонятно, – говорит Конни, находясь в зоне наблюдения. – Этот тип слишком уж спокоен.
– Подожди, пока техники разберутся с его компьютером, – произносит кто-то в темноте. – Тогда он начнет раскалываться.
– Но он знает, что компьютер у вас, – продолжает Конни. – И должен понимать, что время идет. Почему же не нервничает?
Ответ на ее вопрос находится там, где Роб Флеминг извлекает секреты из компьютера Гленна. Это чистая комната с кондиционером, такая же светлая и стерильная, как прозекторская, компьютер подвергается разделению по частям.
– С портативными гораздо легче, чем с настольными, – поясняет Флеминг. – Они модульные; каждая деталь просто вынимается. – Осторожно достает жесткий диск и помещает в точно такой же аппарат, затем включает. – Мы скопируем его прежде, чем входить, на тот случай, если он защищен паролем.
– Это сложно? – спрашивает Уикс.
– Нет. Только замедлит дело. Если информация здесь, мы до нее доберемся.
Через несколько минут Флеминг говорит:
– Так. Посмотрим, что мы получили.
И отстукивает команду. На экране строка за строкой появляется белый текст.
– Нас особенно интересуют изображения, – произносит Уикс.
– Здесь только один такой файл. Открыть его?
– Конечно.
Через несколько секунд жесткий диск негромко жужжит, и на экране появляется изображение.
Это грубая компьютерная графика, карикатура, череп на черном фоне. Его рот растянут в шутовской усмешке. Внизу написано готическим шрифтом:
Целуй меня поскорее.
– Черт! – восклицает Уикс. – Ты уверен, что это все?
– Да, – подтверждает Флеминг. – Больше нет совершенно ничего. Ни документов, ни органайзера, ни списка адресов. Только интернетовское окно просмотра и программа обработки текста.
– Мог этот сукин сын заменить жесткий диск?
Флеминг кивает:
– Вполне возможно. На таком аппарате это заняло бы всего несколько минут. А другой можно спрятать куда угодно. Даже зарыть в землю, защитив от влаги.
– Скверное дело, – говорит Дербан, когда Уикс сообщает ему эту весть по телефону. – Ладно, сделаем вот что. Обвиним этого гада в краже кредитной карточки, добьемся высокого залога и начнем искать повсюду, где он мог бывать, начиная с дома.
Глава пятьдесят первая
– Все, чем мы занимались до сих пор, было нацелено на развитие ваших актерских способностей. Теперь пора поставить эту технику на службу пьесе.
Стоящая в заднем ряду группы Клэр закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на словах Пола.
– Итак, что такое пьеса? История. Но какая? В конце концов, наши импровизации тоже истории. Разница в том, что в импровизации мы принимаем все, что предложено нам. В пьесе один персонаж не обязательно принимает то, чего хочет другой, и это создает конфликт.
Клэр открывает глаза. Пол смотрит прямо на нее, потом обводит взглядом труппу. Она думает, что в его глазах был холодный блеск, гнев, обращенный на нее. Но взгляд был таким быстрым, что утверждать с уверенностью невозможно.
– Станиславский называет сущность пьесы, цель ее основных персонажей сверхзадачей. Зачастую сверхзадача остается сокрытой от зрителей до последнего занавеса. Но вы должны знать ее с самого начала, только тогда сумеете определить, как каждая отдельная сцена соотносится с темой. Станиславский называл это сквозным действием.
– А как быть с автором? – интересуется кто-то. – Разве слова не определяют пьесу?
– В задницу автора! – Раздается смех, но Пол серьезно продолжает: – Чтобы слова имели смысл, они должны нести в себе правду. Вашу правду.
Вопросов ни у кого больше нет.
– Отлично. Пьеса, которую будем играть, – «Гамлет». Крис, ты принц. Кит – король. Эллен – Гертруда. Клэр, ты – Офелия.
Снова этот холодный взгляд. Почему Офелия? Учитывая требование Пола оживлять пережитое в прошлом через эмоциональную память, Клэр не выбрала бы роль сумасшедшей, покончившей самоубийством. Ушедший Леон прав: здесь много заморочек. Не дал ли Пол эту роль ей в виде наказания, и если да, то за что?
В самый большой судебный зал Нью-Джерси доставлено из камер больше десяти людей. Их проводят за стеклянную стену, в ней есть отверстие на уровне головы, чтобы подсудимые могли разговаривать с адвокатами.
Один адвокат поднимается из-за стола и подходит к стеклянной стене.
– Мистер Фелстед? – спрашивает он, выжидающе оглядывая лица.
Один из подсудимых подходит к отверстию.
– Вы Брук?
Адвокат протягивает через отверстие руку.
– Да, Майкл Брук. Как себя чувствуете?
– Не выспался. В камере было шумно.
– Понятно, – говорит Брук. – Послушайте, вас нужно вызволить отсюда побыстрее. Вопрос в том, сделаете вы заявление сегодня или впоследствии? Решайте сами, но это может сказаться на освобождении под залог.
– Каким образом?
– Я разговаривал с обвинителем. Ваша жена собирается выдвинуть обвинение в угрозе физическим насилием, но поскольку вы готовы дать обязательство не приближаться к ней, для отказа в освобождении под залог не вижу оснований. Возможно, если заявите о непризнании себя виновным, судья назначит сумму залога поменьше на основании презумпции невиновности. Но полагаться на это я бы не стал.
– Хорошо. Виновным себя не признаю. Только вызволите меня отсюда.
Муниципальный судья Нью-Джерси Харви Чу читает длинный список обвинений. Сличает со своим.
– Питер Фелстед, – произносит он.
Адвокат Брук подходит к столу судьи, обвинитель тоже. Они негромко разговаривают, шепчутся, и за стеклянной стеной невозможно ничего расслышать. Наконец судья поднимает голову и объявляет:
– Десять тысяч долларов.
Брук возвращается к подзащитному:
– Все в порядке, мистер Фелстед. Примерно через полчаса вас выпустят. Мы поедем ко мне в контору, поговорим о залоге.
– Спасибо вам. Только мне нужно будет заглянуть к себе в контору, сообщить, что у меня возникла проблема.
Заседание продолжается после обеденного перерыва. Судья доходит до конца списка.
– Ферниш, – устало вызывает он.
За стеклом остался лишь один человек в белом бумажном комбинезоне. Позитано, сидящий позади стола обвинителя, шепчет прокурору на ухо:
– Где же Ферниш?
Женщина-прокурор бросает взгляд на стеклянную стену.
– Там.
Детектив чувствует, как у него сдавливает грудь.
– Это не он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66