– Клэр, у вас в городе есть врач? Терапевт или другой специалист?
– Я могу доказать, что говорю правду. Понимаю, что мои слова вызывают у вас сомнение, но доказать могу. Давайте покажу вам нижнюю квартиру, где находился Дербан.
– Хорошо, – кивает Мерфи. – Пойдемте.
Клэр ведет их по лестнице на нижний этаж.
– Это здесь.
– Вы уверены?
– Совершенно.
Мерфи протягивает руку и стучит в дверь. За ней слышатся шаги. Клэр усмехается и произносит:
– Это будет очень забавно.
Дверь открывает невысокая кореянка.
– Да?
– Полиция, мэм. – Мерфи показывает значок. – Это ваша квартира?
Женщина, кивнув, отвечает на ломаном английском:
– Квартира мой муж компания.
– Давно вы живете здесь?
Женщина непонимающе смотрит, и он повторяет:
– Давно?
– Три года.
– Постойте! – восклицает Клэр. – Это неправда. Спросите, может быть, они уезжали.
– Покажете нам, где в вашей квартире находятся видеокамеры, – просит ее Мерфи.
Все трое молча поднимаются обратно. Клэр берется за край обоев и сдирает их, ища провода.
Ничего.
Она пытается вспомнить, где была камера, заснявшая Кристиана рывшимся в ее белье.
– В спальне, – бормочет она. – В спальне есть камера.
И слышит, как Райдер вздыхает.
– Должна быть здесь, – добавляет Клэр. – Возле подвески люстры.
Но камеры там нет.
– Ладно, – говорит наконец Клэр. – Я знаю, как доказать. В Куинсе есть дом, где расположились люди из ФБР.
– Из ФБР, вот как?
Она ловит взгляд Райдер, обращенный к Мерфи, и читает в нем: «Нужно ли тратить попусту на это время?»
– Отлично, – произносит Мерфи с каменным лицом. – Едем в Куинс.
Еще не добравшись до места, Клэр знает, что они там обнаружат.
Длинное, низкое здание пусто, двери заперты. На одном окне висит объявление торговца недвижимостью.
Райдер смотрит через это окно в темный кабинет и пожимает плечами.
– Здесь давно уже никого не было.
– В подвале есть лекционный зал, – с отчаянием сообщает Клэр. – Там вход в Интернет и телефоны. Они пользовались электричеством, черт возьми. Это должно быть видно по счетчику. – Она начинает плакать. – Извините. Сейчас перестану.
Но почему-то никак не может успокоиться.
Мерфи закрывает блокнот и достает сотовый телефон.
– Послушайте, – говорит он, – я устрою вам прием у врача. Думаю, так будет лучше всего.
Глава тридцать седьмая
После заупокойной службы по Рейчел, погибшей в автокатастрофе девушки, семью Хопкинса и его помощника пригласили на поминальное чаепитие. Выпив стакан содовой, Гленн выходит и ждет у катафалка. У него книга, и он спокойно читает ее под лучами солнца.
– Привет.
Он поднимает взгляд. Алисия Хопкинс вышла из дома и стоит перед ним. Одетая, как и он, в черное, но строгость ее траурной одежды смягчает светло-голубой джемпер.
– Что читаешь, Гленн? – спрашивает она, подходит и встает рядом с ним, тоже прислонясь к теплому капоту. Их плечи соприкасаются. Он внезапно понимает, что Алисия стоит чуть ближе, чем следовало. – Стихи?
Гленн, перевернув книгу, показывает ей обложку.
– «Собрание сочинений Шарля Бодлера», – читает она вслух. – Я его совсем не знаю. В школе моим любимым поэтом был Фрост.
Гленн вежливо улыбается:
– Бодлер совсем не похож на Фроста.
– Прочти вслух какое-нибудь стихотворение, – просит Алисия.
– Видишь ли, некоторые из них не подобают случаю.
– Я не буду шокирована, – говорит она, и ее глаза озорно вспыхивают. – Знаешь, не нужно судить нас всех по папиным меркам.
Гленн нервно улыбается.
– Давай найду какое-нибудь подобающее? – предлагает он, листая страницы. – Вроде бы…
– Любовных стихов он не писал? – перебивает Алисия. – Мне нравится слушать любовные стихи.
Гленн ненадолго задумывается.
– Есть вот такое, – бормочет он, забираясь в конец книги. – Называется «Задумчивость».
Откашливается и читает:
Остынь, моя печаль, сдержи больной порыв.
Ты вечера ждала. Он сходит понемногу
И, тенью тихою столицу осенив,
Одним дарует мир, другим несет тревогу.
В тот миг, когда толпа развратная идет
Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,
Пускай, моя печаль, рука твоя ведет
Меня в задумчивый приют уединенья.
Подальше от людей. С померкших облаков
Я вижу образы утраченных годов,
Всплывает над рекой богиня сожаленья.
Отравленный закат под аркою горит,
И темным саваном с Востока уж летит
Безгорестная ночь, предвестница забвенья.
– Мне понравилось, – говорит Алисия, когда он дочитал. – Странное стихотворение, но понравилось.
Гленн кивает и сдержанно улыбается:
– Бодлер – замечательный поэт.
– Гленн, как люди реагируют на твою работу?
– Что ты имеешь в виду?
– Знаешь, когда я бываю в компании, кто-то непременно скажет: «Эй, смотрите, это Алисия, Похоронщица». Однако никто не говорит: «Эй, это Фил, продавец, или механик, или еще кто-то».
– Люди насмехаются над тем, что связано со смертью, потому что она страшит их.
– Это верно, – соглашается Алисия. – Видимо, поэтому я уютнее чувствую себя с похоронщиками. Вроде того, как в стихотворении, что ты прочел: «Пускай рука твоя ведет меня в задумчивый приют уединенья». Как звучит строфа целиком?
В тот миг, когда толпа развратная идет
Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,
Пускай, моя печаль, рука твоя ведет
Меня в задумчивый приют уединенья.
– Плеть наслажденья напоминает мне местную дискотеку в субботний вечер, – говорит Алисия. – Развратных толп там полно.
Гленн молчит.
– Может, сходим как-нибудь, поглядим на них?
– Хорошо, – отвечает Гленн, снова раскрывает книгу и листает страницы.
– Это какой-то рисунок? – неожиданно спрашивает она.
– Что?
– Там. Вернись назад. – Алисия переворачивает несколько страниц, касаясь руки Гленна. – Ты рисовал? Что это?
– Так, этюд. К одному из… из стихотворений.
– Красивый. Я знала, что ты художественно одарен.
Она склоняет голову набок. Рисунок представляет собой фрагмент обнаженной женщины, полулежащей на постели.
– Рисовал с натуры? – Она хихикает. – Глупый вопрос. Натура тебе не нужна. Ты как Леонардо да Винчи, так ведь?
– Почему?
– Потому что он изучал анатомию по трупам.
Алисия улыбается Гленну и неторопливо идет в дом.
Глава тридцать восьмая
Полицейский врач направил Клэр к психиатру Баннерману – молодому, слегка располневшему, со скверной кожей мало бывающего на воздухе человека. Он долго проверяет ее рефлексы и светит ей в глаза. К своему удивлению и стыду, Клэр начинает дрожать.
– Страдаете вы от какого-нибудь физического стресса или травмы? – спрашивает доктор Баннерман и вновь светит ей в глаза маленьким фонариком.
– Я уже вам рассказывала. Я принимала участие в секретной работе.
– Ничего наподобие автомобильной аварии? Или попытки грабителя-наркомана задушить вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66