Он был хуже любого разбойника.
Он был властным и готовым вмешиваться не в свои дела, он был способен одним взглядом превратить ее мысли в кашу.
К несчастью, именно в эту минуту она не чувствовала себя разумной. Напротив, Порция испытывала головокружение и трепет, как какая-нибудь безмозглая курица, если не хуже.
– Если вам угодно копаться в грязи, то будьте любезны – получайте удовольствие, – пробормотала она, поворачиваясь к двери в надежде найти за ней просветление. – Я привыкла быть снисходительной к своим гостям, какими бы странными и раздражающими они ни были.
– Если вы, в самом деле, хотите меня порадовать, малютка, у меня есть лучшее средство…
Порция метнулась к двери, Подобрала юбки и побежала через грязный двор.
Черт бы побрал этого Фредерика Смита!
Порция испробовала множество ухищрений, чтобы выбросить из головы эти ангельские черты и дерзкие серые глаза.
Она помогла миссис Корнелл на кухне, отправилась на долгую прогулку по лесу с Пэком, приняла горячую ванну и даже прилегла ненадолго подремать.
Однако ничто не возымело желанного эффекта и не помогло ей отвлечь мысли от Фредерика Смита.
Снова и снова она убеждалась, что ее неотвратимо тянет к окну просто посмотреть на него. В его движениях была столь неколебимая уверенность, такая естественная способность командовать окружающими. И это была не надменность, а точные знания того, какие действия следует произвести.
Какая-то часть ее существа знала, что следовало бы прийти в ярость от этого возмутительного вмешательства в ее дела. Всю свою жизнь она боролась, чтобы ощутить независимость. И он не имел права навязывать ей свои услуги.
Но не ярость кипела в ней, когда она медленно направилась к конюшне. Скорее, ее удручала странная смесь страха, смятения и предательского возбуждения, которых она не могла погасить.
Войдя в конюшню, Порция прошла мимо денников к комнатам в задней части строения, которые Куин считан своими.
– Куин…. – тихо позвала она.
Узкая дверца приоткрылась, и на пороге появился изумленный старый слуга.
– Да?
Порция остановилась возле него, улыбаясь. Она знала Куина всю жизнь. Он был грумом ее отца до того, как лорду Медфорду пришлось распродать свои конюшни, он избавился от своего верного слуги, нимало не сомневавшись.
Не было ничего удивительного в том, что Куин прибег ко всем возможным средствам, чтобы выжить, и не раз его наказывали за браконьерство, которым он занимался пропитания ради.
Когда отец Порции исчез, Куин вернулся в усадьбу и, не говоря ни слова, принял на себя обязанности прораба и руководил работами, заключавшимися в укреплении ветхого здания, что было необходимо, чтобы потолок не рухнул хозяйке на голову. Куин разбил небольшой сад и огород, чтобы обеспечить Порцию едой.
И она не забыла его терпения и доброты к одинокой и напуганной девочке, какой была когда-то.
Конечно, он был для нее отцом в большей степени, чем лорд Мелфорд.
– Я хотела убедиться, что ты сегодня не перетрудился.
В ответ его кустистые брови взметнулись.
– Нет, я все еще могу держать лопату, если это потребуется.
– Да, я знаю, но утром у тебя все будет болеть.
Она протянула ему маленький керамический горшочек, который держала в руке.
– Я принесла тебе немного мази миссис Корнелл.
Куин улыбнулся и принял горшочек. Оба они научились полагаться на мази миссис Корнелл, помогавшие от разного рода хвори и болей.
– Очень благородно и любезно с вашей стороны.
Она улыбалась, вглядываясь в его обветренное лицо.
– Я считаю тебя членом своей семьи, Куин.
Выражение его лица смягчилось, когда он нежно потрепал ее по плечу.
– Да, моя дорогая, мы с тобой ухитрились сколотить настоящий клан, хоть он и состоит из разного сброда.
Порция рассмеялась.
– Определенно разный сброд. – Она слегка пожала плечами.
– Есть что сказать в пользу выбора членов твоей семьи и преимуществ этого выбора по сравнению с тем, что ты унаследуешь.
– Да, это верно. Никто бы не стал выбирать себе в отцы такую падаль, как ваш родитель.
– Согласна, – сказала Порция и передернула плечами, стараясь прогнать неприятные воспоминания о слабом и пустом глупце, который, к несчастью, был ее отцом.
Наступило краткое молчание, Куин, подозрительно прищурясь, смотрел на Порцию.
– Вас что-то гнетет, Порция?
Она с отсутствующим видом пощипывала нитку на кайме рукава в том месте, где ткань протерлась.
– Почему ты сегодня согласился помогать мистеру Смиту?
– Потому что двор и в самом деле нуждался в уборке, а мистер Смит, похоже, знает, как сделать его украшением графства. – Куин сунул руку в карман и вытащил сложенный листок веленевой бумаги. – Он тут написал состав смеси, которой следует посыпать землю, чтобы она оставалась сухой. Скоро путешествующие узнают, что можно не опасаться увязнуть в грязи при въезде в гостиницу «Герб королевы».
В этом несомненно был смысл. Порция достаточно долго занималась гостиничным делом, чтобы понимать, что те, кто часто путешествует по проселочным дорогам, знают, где останавливаться, чтобы не попасть в те гостиницы, дворы которых в дождь превращаются в трясину.
И она не сомневалась, что Фредерик сделал так, что ее двор станет самым ухоженным во всем графстве. Возможно, она многого не знала о мистере Смите, но у нее было такое чувство, что любое дело, за какое бы он ни взялся, он выполняет наилучшим образом, добиваясь совершенного результата.
Она слабо покачала головой.
– Все это прекрасно, но ты знаешь, как я не люблю, чтобы вмешивались в дела, касающиеся гостиницы. Особенно чужие люди, – сказала Порция.
Куин пожал плечами:
– Вы прекрасная хозяйка, Порция, но слишком упрямы. Мы нуждаемся в том, чтобы эта работа была выполнена, а Смит дал нам необходимые указания. Я не вижу смысла в том, чтобы мне отрезали нос просто ради того, чтобы насолить.
Неужели она занималась именно этим? Неужели она настолько отвыкла от людей, что не могла больше отличить простого акта доброй воли от навязчивого вмешательства в ее дела?
О Господи! Право, она не знала, что и думать!
– Где сейчас мистер Смит?
– Он что-то сказал о том, что хотел бы принять горячую ванну, и просил принести к нему в комнату поднос с едой, – ответил Куин. – Боюсь, он все еще страдает от последствий падения с лошади и того, что приключилось с его макаронинами, то есть с извилинами. Конечно, он в этом никогда не признается. В известном смысле он такой же упрямец, как и вы.
Она опустила голову: ведь она почти забыла, что Фредерик все еще может страдать из-за последствия опасного ушиба. Черт бы побрал этого странного человека! Он проводит часы, копаясь в грязи, и может сильно повредить себе.
– Я присмотрю за мистером Смитом, – пообещала она, прежде чем ткнуть Куина пальцем в его клювообразный нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Он был властным и готовым вмешиваться не в свои дела, он был способен одним взглядом превратить ее мысли в кашу.
К несчастью, именно в эту минуту она не чувствовала себя разумной. Напротив, Порция испытывала головокружение и трепет, как какая-нибудь безмозглая курица, если не хуже.
– Если вам угодно копаться в грязи, то будьте любезны – получайте удовольствие, – пробормотала она, поворачиваясь к двери в надежде найти за ней просветление. – Я привыкла быть снисходительной к своим гостям, какими бы странными и раздражающими они ни были.
– Если вы, в самом деле, хотите меня порадовать, малютка, у меня есть лучшее средство…
Порция метнулась к двери, Подобрала юбки и побежала через грязный двор.
Черт бы побрал этого Фредерика Смита!
Порция испробовала множество ухищрений, чтобы выбросить из головы эти ангельские черты и дерзкие серые глаза.
Она помогла миссис Корнелл на кухне, отправилась на долгую прогулку по лесу с Пэком, приняла горячую ванну и даже прилегла ненадолго подремать.
Однако ничто не возымело желанного эффекта и не помогло ей отвлечь мысли от Фредерика Смита.
Снова и снова она убеждалась, что ее неотвратимо тянет к окну просто посмотреть на него. В его движениях была столь неколебимая уверенность, такая естественная способность командовать окружающими. И это была не надменность, а точные знания того, какие действия следует произвести.
Какая-то часть ее существа знала, что следовало бы прийти в ярость от этого возмутительного вмешательства в ее дела. Всю свою жизнь она боролась, чтобы ощутить независимость. И он не имел права навязывать ей свои услуги.
Но не ярость кипела в ней, когда она медленно направилась к конюшне. Скорее, ее удручала странная смесь страха, смятения и предательского возбуждения, которых она не могла погасить.
Войдя в конюшню, Порция прошла мимо денников к комнатам в задней части строения, которые Куин считан своими.
– Куин…. – тихо позвала она.
Узкая дверца приоткрылась, и на пороге появился изумленный старый слуга.
– Да?
Порция остановилась возле него, улыбаясь. Она знала Куина всю жизнь. Он был грумом ее отца до того, как лорду Медфорду пришлось распродать свои конюшни, он избавился от своего верного слуги, нимало не сомневавшись.
Не было ничего удивительного в том, что Куин прибег ко всем возможным средствам, чтобы выжить, и не раз его наказывали за браконьерство, которым он занимался пропитания ради.
Когда отец Порции исчез, Куин вернулся в усадьбу и, не говоря ни слова, принял на себя обязанности прораба и руководил работами, заключавшимися в укреплении ветхого здания, что было необходимо, чтобы потолок не рухнул хозяйке на голову. Куин разбил небольшой сад и огород, чтобы обеспечить Порцию едой.
И она не забыла его терпения и доброты к одинокой и напуганной девочке, какой была когда-то.
Конечно, он был для нее отцом в большей степени, чем лорд Мелфорд.
– Я хотела убедиться, что ты сегодня не перетрудился.
В ответ его кустистые брови взметнулись.
– Нет, я все еще могу держать лопату, если это потребуется.
– Да, я знаю, но утром у тебя все будет болеть.
Она протянула ему маленький керамический горшочек, который держала в руке.
– Я принесла тебе немного мази миссис Корнелл.
Куин улыбнулся и принял горшочек. Оба они научились полагаться на мази миссис Корнелл, помогавшие от разного рода хвори и болей.
– Очень благородно и любезно с вашей стороны.
Она улыбалась, вглядываясь в его обветренное лицо.
– Я считаю тебя членом своей семьи, Куин.
Выражение его лица смягчилось, когда он нежно потрепал ее по плечу.
– Да, моя дорогая, мы с тобой ухитрились сколотить настоящий клан, хоть он и состоит из разного сброда.
Порция рассмеялась.
– Определенно разный сброд. – Она слегка пожала плечами.
– Есть что сказать в пользу выбора членов твоей семьи и преимуществ этого выбора по сравнению с тем, что ты унаследуешь.
– Да, это верно. Никто бы не стал выбирать себе в отцы такую падаль, как ваш родитель.
– Согласна, – сказала Порция и передернула плечами, стараясь прогнать неприятные воспоминания о слабом и пустом глупце, который, к несчастью, был ее отцом.
Наступило краткое молчание, Куин, подозрительно прищурясь, смотрел на Порцию.
– Вас что-то гнетет, Порция?
Она с отсутствующим видом пощипывала нитку на кайме рукава в том месте, где ткань протерлась.
– Почему ты сегодня согласился помогать мистеру Смиту?
– Потому что двор и в самом деле нуждался в уборке, а мистер Смит, похоже, знает, как сделать его украшением графства. – Куин сунул руку в карман и вытащил сложенный листок веленевой бумаги. – Он тут написал состав смеси, которой следует посыпать землю, чтобы она оставалась сухой. Скоро путешествующие узнают, что можно не опасаться увязнуть в грязи при въезде в гостиницу «Герб королевы».
В этом несомненно был смысл. Порция достаточно долго занималась гостиничным делом, чтобы понимать, что те, кто часто путешествует по проселочным дорогам, знают, где останавливаться, чтобы не попасть в те гостиницы, дворы которых в дождь превращаются в трясину.
И она не сомневалась, что Фредерик сделал так, что ее двор станет самым ухоженным во всем графстве. Возможно, она многого не знала о мистере Смите, но у нее было такое чувство, что любое дело, за какое бы он ни взялся, он выполняет наилучшим образом, добиваясь совершенного результата.
Она слабо покачала головой.
– Все это прекрасно, но ты знаешь, как я не люблю, чтобы вмешивались в дела, касающиеся гостиницы. Особенно чужие люди, – сказала Порция.
Куин пожал плечами:
– Вы прекрасная хозяйка, Порция, но слишком упрямы. Мы нуждаемся в том, чтобы эта работа была выполнена, а Смит дал нам необходимые указания. Я не вижу смысла в том, чтобы мне отрезали нос просто ради того, чтобы насолить.
Неужели она занималась именно этим? Неужели она настолько отвыкла от людей, что не могла больше отличить простого акта доброй воли от навязчивого вмешательства в ее дела?
О Господи! Право, она не знала, что и думать!
– Где сейчас мистер Смит?
– Он что-то сказал о том, что хотел бы принять горячую ванну, и просил принести к нему в комнату поднос с едой, – ответил Куин. – Боюсь, он все еще страдает от последствий падения с лошади и того, что приключилось с его макаронинами, то есть с извилинами. Конечно, он в этом никогда не признается. В известном смысле он такой же упрямец, как и вы.
Она опустила голову: ведь она почти забыла, что Фредерик все еще может страдать из-за последствия опасного ушиба. Черт бы побрал этого странного человека! Он проводит часы, копаясь в грязи, и может сильно повредить себе.
– Я присмотрю за мистером Смитом, – пообещала она, прежде чем ткнуть Куина пальцем в его клювообразный нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73