И, решив это, Вера заснула. А Аркадий еще долго не спал – он раздумывал, как лучше подступиться к тому разговору, ради которого он и затеял весь этот фейерверк…
Все было очень просто. В то утро Аркадий притормозил у киоска, чтобы купить свежую газету с телепрограммой. В витрине он увидел свежий номер «Лика» и решил купить – отдать дань памяти своей бывшей подруге, с которой решил бесповоротно порвать: получил от нее достаточно, чтобы помахать ручкой, – серьги продал, а деньги возвращать чего-то не хотелось… Он пустил их в оборот, рассчитался с кое-какими долгами, – словом, они оказались кстати!
Конечно, жалко лишаться такой любовницы – пылкой, горячей, да еще умницы, красавицы, но…
«Ах, деньги, деньги! – вздохнул Аркадий, садясь в машину и раскрывая журнал. – Беседа о красоте… Постой-ка… что это она тут пишет: карта с местом, где спрятан клад! Пожалуй, не стоит нам прощаться, моя рыбка… Пожалуй, стоит встретиться снова. И поскорей – на эту наживку многие могут клюнуть! Ах, черт! Деньги-то где достать? Надо ж ей их вернуть. Придется побегать, дело того стоит!»
Промотавшись по Москве целый день, он достал нужную сумму – и даже больше, чтобы появиться у Веры и устроить небольшой бэмс с шампанским и всякой всячиной…
Первый этап, кажется, был пройден успешно, он снова ее охмурил, дело оставалось за малым – уговорить «рыбоньку» свести его со стариком или самой достать карту. В успехе Аркадий не сомневался, близкое богатство уже горячило кровь!
Наутро он поцеловал ее:
– Исчезаю, дела! Там журнал твой в прихожей, совсем забыл сказать – вчера утром купил, статья у тебя – закачаешься! Поднимешься – погляди! Вечером буду. Ну, давай, – и растворился в дождливом апрельском утре.
8
Проснувшись около двенадцати, Вера прибрала квартиру, съела остатки вчерашнего великолепия и села работать.
Понеслись, помчались перед глазами строчки… Она радовалась этому чуду, и пугалась его, и… наслаждалась! Да, ничто в целом свете не способно было сравниться с этим царственным наслаждением – творчеством. Словно мчалась она в неведомое – слово вело само, оставалось только изо всех сил натягивать поводья, чтобы не вылететь на вираже.
Так свершила она свой поворот. Герои, преодолев испытание, снова были вместе.
«Теперь посмотрим! – говорила Вера самой себе, откладывая тоненькую стопку листов с напечатанным, еще «горячим» текстом. – Только ты будь внимательна, теперь нужно глядеть в оба! А что из этого выйдет – один Бог знает…»
Возвращаясь к реальности, она медленными глотками пила кофе и набиралась смелости – пора было звонить старику Даровацкому!
– Да? – услыхала она в трубке знакомый надтреснутый голос.
– Владимир Андреевич, это Вера Муранова из редакции «Лика», номер с нашей беседой вышел сегодня и… – Она не знала, как сказать ему. – Понимаете, я…
– Вы что-то слишком взволнованны, моя милая! Что там у вас стряслось – роман не идет?
– Да нет, с романом все в порядке. А вот с материалом… Владимир Андреич, я не сообразила тогда… А вы меня слишком поздно предупредили… Словом, в материале упомянуты карта и клад! – бухнула она.
– Что? – Вера почувствовала, как сбилось его дыхание, представила, как старик бледнеет, хватается за сердце.
– Я не хотела вас подводить! – закричала она, изо всех сил прижимая трубку к щеке. – Я как-то не сообразила, что эта информация не предназначена для печати… Я могу дать опровержение, я все сделаю, что вы скажете, я…
– Постойте, Вера, не надо так шуметь, успокойтесь. – Его голос теперь звучал совсем глухо. – Это моя вина – я сразу должен был вас предупредить. Вы же звонили, хотели материал показать… Ведь так?
– Конечно, я звонила вам, по всем правилам вы должны были сначала его подписать, а уж потом – в печать, но…
– Что теперь гнаться за вчерашним днем? Дело сделано! – Голос Даровацкого несколько окреп, а Вера чуть-чуть разжала пальцы, вцепившиеся в телефонную трубку. Она поняла, что большого скандала не будет, а главное – ему лучше.
– Ради Бога, простите меня! Мне так было у вас хорошо – и вот такую вам свинью подложила.
– Ну, это не самая большая свинья! А вы теперь будете внимательнее. Вера, вы можете подъехать ко мне?
– Конечно! Когда?
– Сейчас.
– Уже еду, – выпалила Вера, и в трубке послышались частые короткие гудки…
«Чем бы его порадовать? – прикидывала она, лихорадочно одеваясь. – Цветов куплю, коробку конфет… хотя, кажется, он не ел конфеты – только меня угощал. Куплю торт! Деньги хоть есть теперь…»
А еще, зная, как старик любит редкие красивые вещицы, как радуется им, она надела свое любимое украшение – маленькую золотую рыбку, которая играла и била хвостом как живая, сверкая золотыми чешуйками. Это украшение досталось ей в ранней юности при довольно странных обстоятельствах: мама привела ее в дом к незнакомой умирающей старухе – у постели той уже находился священник. Старуха сделала Вере знак, чтобы та наклонилась, поцеловала ее и надела на шею эту чудесную безделушку со словами: «Храни, но никогда больше не надевай!»
Вера накинулась на мать с расспросами, но мать упорно не желала отвечать. Тут не надо было лишних слов – Вера и так догадалась: это была бабушка – мать ее настоящего отца! Больше той старухи Вера не видела. Пыталась по памяти сообразить, куда мать приводила ее попрощаться, но Ирина Ивановна так хитро запутала их маршрут, что Вера, как ни старалась, дома того отыскать не могла… Да и что бы это дало: бабушка, скорее всего, умерла в тот же день – она была очень плоха. А соседи наверняка ничего путного ей рассказать не смогли бы – очень уж замкнуто живут нынче люди.
Надо ли говорить, что веления умирающей она не послушалась, да и не придала особого значения ее наказу: как это – украшение никогда не надевать! И надевала, правда, очень редко – под настроение, когда было или очень худо, или, наоборот, хорошо…
– Ну вот, моя золотая, – Вера пальчиком любовно погладила рыбку, и та в ответ вильнула хвостом, – порадуй старика! Загладь уж как-нибудь перед ним мою вину.
Для такого случая выбрала торжественное платье с глубоким вырезом. Но, подумав, надела на шею легкий шарф, прикрыв им и рыбку, и вырез – не на свидание идет…
Платье было до щиколоток и торчало из-под плаща, а это Веру всегда раздражало. Но переодеваться времени не было – старик велел приехать быстрей, значит, надо спешить…
И вот уже – Хлебный, знакомый маленький дворик и дверь с бронзовой ручкой. Вера нажала кнопку звонка.
«Пусть все будет хорошо, – заклинала она, – помоги мне, моя золотая рыбка, бабушка, милая, помоги!»
Дверь распахнулась, на пороге стоял Даровацкий. Он очень изменился – кожа обтянула скулы и приобрела мертвенно-восковой оттенок, а глаза, еще глубже запавшие, болезненно блестели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49