Но ты доставила мне такую радость…»
– Где оно?
Шерли не поняла, о чем я.
– Питер, так нельзя. Мы не сможем это сделать. Мы не имеем права причинить ей такую боль. Мы должны отказаться…
– Где оно?!
– Что «оно»?
– Кольцо? Где кольцо?
– В коробочке. Я держала ее в руке, когда… – Она умолкла, закрыла глаза и лежала, не шевелясь.
Я встал.
– Улица была пуста, – произнес я. – Может, она еще лежит там внизу. Может, я еще найду ее на улице.
4
Я ее не нашел.
Зайдя в свой номер, чтобы накинуть пальто, я убедился, что Джоан крепко спит.
И вот я бродил по тротуару под балконом Шерли. Было очень холодно и ветрено. Беспокойный свет луны освещал асфальт, над которым ветер трепал сухие листья, мятые сигаретные пачки, старую газету. Коробочки нигде не было.
Я вышел на проезжую часть. Пятна машинного масла. Тормозной след. Пляшущие на ветру клочки оберточной бумаги. Перешел на другую сторону улицы. Быть может, коробочка, выпав из рук Шерли, описала дугу и отлетела намного дальше, может быть, даже на противоположный тротуар. Я и там поискал, а также под голыми деревьями у самой воды, между фонарными столбами со светящимися матовыми шарами.
Ничего.
Я поднял голову и взглянул на фасад отеля. Он был утыкан балконами. Коробочка вполне могла упасть на один из них. Придется поговорить с портье. До утра ничего сделать нельзя. А если и на балконах ничего не найдется? Как нам объяснить Джоан, куда подевалось кольцо?
Внезапно на меня навалилась страшная слабость. Против входа в отель на берегу реки стояла одинокая скамья. Я присел. В этот момент я явственно услышал голос, говоривший: «Что ты ни делаешь, все зря. Куда ни глянешь, выхода нет. Что ни предпримешь, все проваливается. Ты знаешь, ты чувствуешь это. И знаешь: это конец». Голос был мой собственный.
Сквозь завывание ветра послышался звук приближающихся шагов.
Я отчетливо различил шлеп-шлеп резиновых подошв мужских башмаков по каменным плиткам. Прохожий вынырнул из темноты, сейчас он пройдет мимо. Я сидел, опустив голову. Не хотел видеть его лицо. И не хотел, чтобы он видел мое.
Шлеп-шлеп. Шлеп-шлеп.
Вот он поравнялся со мной.
Шлеп-шлеп.
Сейчас пройдет мимо.
Шлеп.
Не прошел.
Он остановился. Я увидел его башмаки. Они были без каблуков и на мягкой резиновой подошве, но не мужские.
Мой взгляд скользнул выше. Я увидел брюки из серой фланели. Еще выше скользнул мой взгляд. И я увидел фланелевое пальто с широким воротником. Я увидел женщину в модных роговых очках на красивом славянском лице, в котором, как в зеркале, отражалась чистота ее души.
– Вот ваша коробочка, – сказала Наташа Петрова. Из-за сильного ветра голова ее была повязана светлым шарфом, скрывавшим черные волосы.
5
Я встал со скамьи.
Протянул руку. Взял коробочку. Открыл ее. Увидел кольцо. Вновь закрыл.
– Что вы здесь делаете?
– Гуляю.
– В такое позднее время?
– Не спится. Я живу здесь рядом, сразу за углом. – Она показала где. – И всегда здесь гуляю.
– Каждую ночь?
– Каждую ночь.
Свет луны упал на ее лицо. За стеклами очков чистым и ясным блеском лучились ее огромные глаза. Это лицо было неспособно лгать и притворяться, оно дышало одним: жаждой правды и знания.
– И всегда ходите вдоль берега?
– В общем, да. – Она не сводила глаз с моего лица. – Вот только сегодня я бродила туда-обратно перед отелем.
– Перед отелем?
– Да.
– А почему?
– Сегодня вечером я много думала о вас. – Она сказала это так же серьезно и деловито, как некогда: «У вас пульс сто двадцать в покое».
Я тупо уставился на нее. Что она за женщина?
– И долго вы уже тут прогуливаетесь?
– Наверное, около часу.
Из гостиничного бара вырвался шквал танцевальной музыки. Перед входом в отель остановилось такси, из него вышла супружеская пара.
– Ваша жена уже спит, мистер Джордан?
– Как вы узнали, что коробочка с кольцом принадлежит мне?
– Я видела, как вы ее искали.
– Вы не могли знать, что именно я ищу.
– Знала.
– Откуда?
– Я видела, как коробочка упала. – Она подняла глаза к балкону Шерли, в комнате которой не горел свет. – Я услышала крик, взглянула вверх и увидела там, на балконе, вас и вашу дочь. Ведь это была ваша дочь?
– Падчерица. Что вы еще видели?
– Все было очень быстро.
– Что было очень быстро?
– То, что там наверху произошло.
– А что там наверху произошло?
– Это вам лучше знать. На секунду мне померещилось, будто ваша падчерица хотела броситься с балкона, а вы ее удержали. Но это, разумеется, чушь.
– Разумеется. С чего бы моей падчерице бросаться с балкона?
– Вот именно. Но ее крик очень меня напугал, знаете.
– Она вскрикнула, потому что выронила коробочку с кольцом.
– После я это сообразила. Поэтому подняла коробочку и стала ждать. Должны же вы были спуститься и поискать.
После этих слов мы молча обменялись долгим взглядом.
– Я вам чрезвычайно благодарен, – сказал я наконец. – Разрешите теперь проводить вас домой.
– Нет, я еще погуляю. Кольцо очень красивое и очень дорогое. Читают ли американские школьники немецких классиков?
– Да. А почему вы об этом спрашиваете?
– У Шиллера есть стихотворение об очень красивом и драгоценном кольце. Но вы его, вероятно, не знаете.
– Вы правы, не знаю.
– Спокойной ночи, мистер Джордан.
– Спокойной ночи, фрау доктор. Отойдя два шага, она вдруг остановилась:
– Я солгала вам, мистер Джордан. На балконе я видела не только вас с вашей падчерицей.
– Что же еще?
– Я видела вашу падчерицу одну. Я видела, как она колебалась, то бросаясь к перилам, то отшатываясь назад. Я замерла внизу, не решаясь ни крикнуть, ни перебежать на ту сторону улицы, боясь, что любой шум может толкнуть ее на худшее. Я стояла вот тут, за этим деревом.
– Хочу вам объяснить…
– Не надо ничего объяснять…
– Нет, надо. Видите ли, моя падчерица…
– Спокойной ночи. – Впервые в голосе Наташи, прервавшей меня на полуслове, послышались резкие нотки. Потом она вдруг как-то странно вытянула вперед руку, перекрестила мой лоб и сказала по-русски: – С Богом!
После чего повернулась и быстро зашагала вниз по аллее, окаймленной голыми деревьями, вдоль ряда матово сияющих жемчужным светом круглых фонарей, в сторону моста Альте-Ломбардсбрюкке. Больше она не оборачивалась, и шлепанье резиновых подошв по мокрому асфальту быстро унес в сторону ветер. Я подождал, пока ее смутный силуэт не растворился полностью в темноте ночи. Потом пересек улицу и вернулся в отель.
С Богом!
В ту ночь для меня это был просто набор звуков. Теперь-то я знаю, как пишутся эти русские слова, с которыми Наташа перекрестила мой лоб. Теперь-то я знаю, что они значат: в России родные, друзья, любящие друг друга люди говорят эти слова, прощаясь перед долгой разлукой.
С Богом!
6
В старом лифте (беспокойство и страх опять охватили меня, как только я в нем оказался) я поднялся на свой седьмой этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Где оно?
Шерли не поняла, о чем я.
– Питер, так нельзя. Мы не сможем это сделать. Мы не имеем права причинить ей такую боль. Мы должны отказаться…
– Где оно?!
– Что «оно»?
– Кольцо? Где кольцо?
– В коробочке. Я держала ее в руке, когда… – Она умолкла, закрыла глаза и лежала, не шевелясь.
Я встал.
– Улица была пуста, – произнес я. – Может, она еще лежит там внизу. Может, я еще найду ее на улице.
4
Я ее не нашел.
Зайдя в свой номер, чтобы накинуть пальто, я убедился, что Джоан крепко спит.
И вот я бродил по тротуару под балконом Шерли. Было очень холодно и ветрено. Беспокойный свет луны освещал асфальт, над которым ветер трепал сухие листья, мятые сигаретные пачки, старую газету. Коробочки нигде не было.
Я вышел на проезжую часть. Пятна машинного масла. Тормозной след. Пляшущие на ветру клочки оберточной бумаги. Перешел на другую сторону улицы. Быть может, коробочка, выпав из рук Шерли, описала дугу и отлетела намного дальше, может быть, даже на противоположный тротуар. Я и там поискал, а также под голыми деревьями у самой воды, между фонарными столбами со светящимися матовыми шарами.
Ничего.
Я поднял голову и взглянул на фасад отеля. Он был утыкан балконами. Коробочка вполне могла упасть на один из них. Придется поговорить с портье. До утра ничего сделать нельзя. А если и на балконах ничего не найдется? Как нам объяснить Джоан, куда подевалось кольцо?
Внезапно на меня навалилась страшная слабость. Против входа в отель на берегу реки стояла одинокая скамья. Я присел. В этот момент я явственно услышал голос, говоривший: «Что ты ни делаешь, все зря. Куда ни глянешь, выхода нет. Что ни предпримешь, все проваливается. Ты знаешь, ты чувствуешь это. И знаешь: это конец». Голос был мой собственный.
Сквозь завывание ветра послышался звук приближающихся шагов.
Я отчетливо различил шлеп-шлеп резиновых подошв мужских башмаков по каменным плиткам. Прохожий вынырнул из темноты, сейчас он пройдет мимо. Я сидел, опустив голову. Не хотел видеть его лицо. И не хотел, чтобы он видел мое.
Шлеп-шлеп. Шлеп-шлеп.
Вот он поравнялся со мной.
Шлеп-шлеп.
Сейчас пройдет мимо.
Шлеп.
Не прошел.
Он остановился. Я увидел его башмаки. Они были без каблуков и на мягкой резиновой подошве, но не мужские.
Мой взгляд скользнул выше. Я увидел брюки из серой фланели. Еще выше скользнул мой взгляд. И я увидел фланелевое пальто с широким воротником. Я увидел женщину в модных роговых очках на красивом славянском лице, в котором, как в зеркале, отражалась чистота ее души.
– Вот ваша коробочка, – сказала Наташа Петрова. Из-за сильного ветра голова ее была повязана светлым шарфом, скрывавшим черные волосы.
5
Я встал со скамьи.
Протянул руку. Взял коробочку. Открыл ее. Увидел кольцо. Вновь закрыл.
– Что вы здесь делаете?
– Гуляю.
– В такое позднее время?
– Не спится. Я живу здесь рядом, сразу за углом. – Она показала где. – И всегда здесь гуляю.
– Каждую ночь?
– Каждую ночь.
Свет луны упал на ее лицо. За стеклами очков чистым и ясным блеском лучились ее огромные глаза. Это лицо было неспособно лгать и притворяться, оно дышало одним: жаждой правды и знания.
– И всегда ходите вдоль берега?
– В общем, да. – Она не сводила глаз с моего лица. – Вот только сегодня я бродила туда-обратно перед отелем.
– Перед отелем?
– Да.
– А почему?
– Сегодня вечером я много думала о вас. – Она сказала это так же серьезно и деловито, как некогда: «У вас пульс сто двадцать в покое».
Я тупо уставился на нее. Что она за женщина?
– И долго вы уже тут прогуливаетесь?
– Наверное, около часу.
Из гостиничного бара вырвался шквал танцевальной музыки. Перед входом в отель остановилось такси, из него вышла супружеская пара.
– Ваша жена уже спит, мистер Джордан?
– Как вы узнали, что коробочка с кольцом принадлежит мне?
– Я видела, как вы ее искали.
– Вы не могли знать, что именно я ищу.
– Знала.
– Откуда?
– Я видела, как коробочка упала. – Она подняла глаза к балкону Шерли, в комнате которой не горел свет. – Я услышала крик, взглянула вверх и увидела там, на балконе, вас и вашу дочь. Ведь это была ваша дочь?
– Падчерица. Что вы еще видели?
– Все было очень быстро.
– Что было очень быстро?
– То, что там наверху произошло.
– А что там наверху произошло?
– Это вам лучше знать. На секунду мне померещилось, будто ваша падчерица хотела броситься с балкона, а вы ее удержали. Но это, разумеется, чушь.
– Разумеется. С чего бы моей падчерице бросаться с балкона?
– Вот именно. Но ее крик очень меня напугал, знаете.
– Она вскрикнула, потому что выронила коробочку с кольцом.
– После я это сообразила. Поэтому подняла коробочку и стала ждать. Должны же вы были спуститься и поискать.
После этих слов мы молча обменялись долгим взглядом.
– Я вам чрезвычайно благодарен, – сказал я наконец. – Разрешите теперь проводить вас домой.
– Нет, я еще погуляю. Кольцо очень красивое и очень дорогое. Читают ли американские школьники немецких классиков?
– Да. А почему вы об этом спрашиваете?
– У Шиллера есть стихотворение об очень красивом и драгоценном кольце. Но вы его, вероятно, не знаете.
– Вы правы, не знаю.
– Спокойной ночи, мистер Джордан.
– Спокойной ночи, фрау доктор. Отойдя два шага, она вдруг остановилась:
– Я солгала вам, мистер Джордан. На балконе я видела не только вас с вашей падчерицей.
– Что же еще?
– Я видела вашу падчерицу одну. Я видела, как она колебалась, то бросаясь к перилам, то отшатываясь назад. Я замерла внизу, не решаясь ни крикнуть, ни перебежать на ту сторону улицы, боясь, что любой шум может толкнуть ее на худшее. Я стояла вот тут, за этим деревом.
– Хочу вам объяснить…
– Не надо ничего объяснять…
– Нет, надо. Видите ли, моя падчерица…
– Спокойной ночи. – Впервые в голосе Наташи, прервавшей меня на полуслове, послышались резкие нотки. Потом она вдруг как-то странно вытянула вперед руку, перекрестила мой лоб и сказала по-русски: – С Богом!
После чего повернулась и быстро зашагала вниз по аллее, окаймленной голыми деревьями, вдоль ряда матово сияющих жемчужным светом круглых фонарей, в сторону моста Альте-Ломбардсбрюкке. Больше она не оборачивалась, и шлепанье резиновых подошв по мокрому асфальту быстро унес в сторону ветер. Я подождал, пока ее смутный силуэт не растворился полностью в темноте ночи. Потом пересек улицу и вернулся в отель.
С Богом!
В ту ночь для меня это был просто набор звуков. Теперь-то я знаю, как пишутся эти русские слова, с которыми Наташа перекрестила мой лоб. Теперь-то я знаю, что они значат: в России родные, друзья, любящие друг друга люди говорят эти слова, прощаясь перед долгой разлукой.
С Богом!
6
В старом лифте (беспокойство и страх опять охватили меня, как только я в нем оказался) я поднялся на свой седьмой этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169