если закрыть глаза, ни за что не угадаешь, кто на этот раз озвучивает комментарий!
- А что, плохо? - Янка обиженно засопела носом, готовясь разыграть сцену оскорбленного достоинства, и отец поторопился успокоить:
- Наоборот, хорошо! Лоретти. С Шаляпиным не сравниваю, сама понимаешь...
До чего же славно с папой по утрам! Никто никого не попрекает, не выискивает твои недостатки и не стремится по ним покрепче ударить, или ущипнуть с вывертом, чтоб добраться до живого... (Вряд ли мама делает это со зла, просто манера общения у нее такая своеобразная. Но от этого не легче.) В общем, можно расслабиться и не огрызаться через каждое слово, держа оборону сразу по всем фронтам.
Позавтракали на скорую руку сооруженными папой трехэтажными бутебродами с толсто нарезанным сыром, помидорами и докторской колбасой. Маме сегодня было не до завтраков, торопилась на вокзал встречать очередную свою подругу, прикатившую из заграницы. (Подобные мероприятия, то есть встречания-провожания, обычно плавно перетекают в праздничный сабантуй и обсуждение всех жизненно важных подробностей вплоть до самого вечера, так что горизонт на весь день свободен. Никакая жаждущая общения мамина знакомая не будет подстерегать за углом и лишний раз нервировать!)
За поеданием второго папиного бутерброда, отмеченного ударной порцией вкуснейшей нежной колбасы, Янку посетила простая и очевидная мысль: а почему, собственно, звонили на домашний? Неужели на мобильнике села батарея?.. Именно так и было, подтвердились наихудшие подозрения: дико предусмотрительная Яна Владимировна опять села в лужу! И времени на зарядку совсем не остается, так что можно уже и не дергаться, предоставить все на волю случая. Как сказала бы сейчас Юлька, too-o late! (Слишком поздно.) Хотя вдруг Богдан сегодня позвонит, а мобила отрубилась? Как же она сразу не подумала!..
За всеми заботами едва-едва успев наспех расчесаться и подкрасить розовым блеском губы, Янка пулей выскочила во двор - оставался еще малюсенький призрачный шанс, что сегодня не опоздает. По закону подлости сразу же у подъезда образовалось непредвиденное препятствие: на лавочке у выкрашенной в мышиный серый цвет двери расположилась кучка дворовой молодежи и, как водится, тоже жаждала душевного общения.
Яна решила не рисковать своим авторитетом: во дворе ее уважают (непонятно вот только, за что?.. Неужели из-за импортных шмоток, которые папа привозит из каждого рейса?). Словом, считают "своей". Закадычных друзей и особо близких подруг, правда, нет, но зато просто приятелей, с которыми можно поприкалываться и почесать языки, полным полно. "Let's keep it this way, будем продолжать в том же духе, - заключила Яна и сама себе изумилась: - И чего это вдруг меня пробило на английский?.."
- На учебу? - поинтересовался кто-то, неприхотливо устроившийся на асфальте почти что под скамейкой, за неимением свободных мест. Янка до сих пор не могла запомнить его по имени - то ли Женя, то ли Саня, - а потому лишь кивнула с неопределенным выражением на лице. Хотя ответить все равно бы не успела - вмешалась Ирка, она же Ирэн, считавшаяся здесь самой крутой. Cкорей всего, благодаря (или вопреки?..) ультрасовременной стижке перьями всех мыслимых-немыслимых цветов радуги - от черного с баклажанным до бордово-фиолетового. Яна со скуки насчитала оттенков семь, не меньше.
- Слышала сегодня?.. - Ирэн прямо-таки захлебывалась от возбуждения. Вот те раз, что же могло привести ее в такое невменяемое состояние?.. Она ж обычно упирает на "keep it cool!" (держим класс!).
- Что? - сдержанно поинтересовалась Яна, внутренне изнывая от любопытства.
- В семь утра кто-то пел "Орленка" на нашем стояке, и еще со всей дури! - Янка похолодела. Вообще-то не в семь, а в восемь, но это сейчас не суть важно... Плакала ее репутация! - На весь дом было слышно, - со злорадством прибавила Ира, энергично сдувая со лба агрессивно-малиновую челку.
Пока Яна лихорадочно открывала и закрывала рот, как безжалостно выброшенная на сушу рыба-кит, вмешался Костик - невысокий крепко сбитый парень с типичной для Города бритой головой. Его во дворе прозвали на иностранный лад Кин-Стин-Тин (Янке на ум то и дело приходили корейские лидеры Ким-Чен-Ир и Ким-Ир-Сен - вот ведь чем голова забита!..)
- Наверно, та дура очкастая с пятого этажа! - Костик театрально выпучил глаза и закрутил из стороны в сторону идеально круглой головой, по которой впору строение черепа изучать. По-видимому, изображал "очкастую", вполне нормальную девчонку, с которой Янка несколько раз болтала, дожидаясь лифта...
Народ нескладно загоготал, парни вперемешку с девчатами, а у нее на душе стало так паршиво, как давно уже не бывало.
- Так что, не слышала? - продолжала допытываться Ирка с опасным блеском в глубине суженных зрачков.
- Нет, в семь я еще спала, - как можно более небрежно отмахнулась Яна, мысленно с ожесточением ругая себя за трусость. Но Ирка не купилась, все продолжала с подозрением сверлить оттененными черными тенями глазами-буравчиками. (Стоит ли говорить, что "первая леди" их двора Янку не слишком жалует - чует конкуренцию, что ли...)
Это ж надо было столько ума: ну как она могла забыть, что именно в ванной звукоизоляция самая никудышняя! Когда ругаются соседи сверху, слышно все до единого слова. А если кто-то узнал ее по голосу?.. Да и лысый Кин-Стин-Тин смотрит чересчур многозначительно и лыбится во все тридцать два, это ж-же неспроста! Неужели что-то заподозрил? "Пора отсюда сматываться, по-английски тихо, не прощаясь - что-что, а это мы умеем в совершенстве! - только и подумала. - Опять "мы", Николай Второй..."
Но ноги будто приросли к асфальту. Больше того, Янка с тревогой отметила, что изнутри медленно, но верно закипает - ох и натворит сейчас делов!.. Ну и ладно - пропадай, моя телега, все четыре колеса! Ни ни кого из приятелей не глядя, она вызывающе громко заявила:
- А у меня, кстати, линзы.
- Какие линзы? - не врубилась Ирэн.
- Контактные. Я очков не ношу, вместо них линзы.
- Это как, цветные? - на полном серьезе сморозил Кин-Стин-Тин, известный интеллектуал, и вся посиделка опять заржала одной дружной глоткой. "Ну что ж, репутация пока вроде не пострадала, посмотрим..." - а если честно, то ей было уже глубоко параллельно - можно подумать, на этом дворОвом авторитете свет клином сошелся!
Чувствуя себя, как взмыленная лошадь на финишной прямой, Янка влетела в аудиторию вместе со звонком. На пороге резко затормозила и дала задний ход - на двери красовалось нечто новенькое, грех пропускать... Оказалось, ничего супер-интересного, всего лишь криво намалеванный от руки плакат: "Вход по партбилетам!" И почерк явно Кузьменковский, с характерной буквой "О" рогаликом, хоть бы изменил в целях конспирации... Подивившись на такую недогадливость, Яна потопталась еще немного у плаката и зашла наконец в класс, мысленно себя поздравляя, что успела как раз до появления математички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- А что, плохо? - Янка обиженно засопела носом, готовясь разыграть сцену оскорбленного достоинства, и отец поторопился успокоить:
- Наоборот, хорошо! Лоретти. С Шаляпиным не сравниваю, сама понимаешь...
До чего же славно с папой по утрам! Никто никого не попрекает, не выискивает твои недостатки и не стремится по ним покрепче ударить, или ущипнуть с вывертом, чтоб добраться до живого... (Вряд ли мама делает это со зла, просто манера общения у нее такая своеобразная. Но от этого не легче.) В общем, можно расслабиться и не огрызаться через каждое слово, держа оборону сразу по всем фронтам.
Позавтракали на скорую руку сооруженными папой трехэтажными бутебродами с толсто нарезанным сыром, помидорами и докторской колбасой. Маме сегодня было не до завтраков, торопилась на вокзал встречать очередную свою подругу, прикатившую из заграницы. (Подобные мероприятия, то есть встречания-провожания, обычно плавно перетекают в праздничный сабантуй и обсуждение всех жизненно важных подробностей вплоть до самого вечера, так что горизонт на весь день свободен. Никакая жаждущая общения мамина знакомая не будет подстерегать за углом и лишний раз нервировать!)
За поеданием второго папиного бутерброда, отмеченного ударной порцией вкуснейшей нежной колбасы, Янку посетила простая и очевидная мысль: а почему, собственно, звонили на домашний? Неужели на мобильнике села батарея?.. Именно так и было, подтвердились наихудшие подозрения: дико предусмотрительная Яна Владимировна опять села в лужу! И времени на зарядку совсем не остается, так что можно уже и не дергаться, предоставить все на волю случая. Как сказала бы сейчас Юлька, too-o late! (Слишком поздно.) Хотя вдруг Богдан сегодня позвонит, а мобила отрубилась? Как же она сразу не подумала!..
За всеми заботами едва-едва успев наспех расчесаться и подкрасить розовым блеском губы, Янка пулей выскочила во двор - оставался еще малюсенький призрачный шанс, что сегодня не опоздает. По закону подлости сразу же у подъезда образовалось непредвиденное препятствие: на лавочке у выкрашенной в мышиный серый цвет двери расположилась кучка дворовой молодежи и, как водится, тоже жаждала душевного общения.
Яна решила не рисковать своим авторитетом: во дворе ее уважают (непонятно вот только, за что?.. Неужели из-за импортных шмоток, которые папа привозит из каждого рейса?). Словом, считают "своей". Закадычных друзей и особо близких подруг, правда, нет, но зато просто приятелей, с которыми можно поприкалываться и почесать языки, полным полно. "Let's keep it this way, будем продолжать в том же духе, - заключила Яна и сама себе изумилась: - И чего это вдруг меня пробило на английский?.."
- На учебу? - поинтересовался кто-то, неприхотливо устроившийся на асфальте почти что под скамейкой, за неимением свободных мест. Янка до сих пор не могла запомнить его по имени - то ли Женя, то ли Саня, - а потому лишь кивнула с неопределенным выражением на лице. Хотя ответить все равно бы не успела - вмешалась Ирка, она же Ирэн, считавшаяся здесь самой крутой. Cкорей всего, благодаря (или вопреки?..) ультрасовременной стижке перьями всех мыслимых-немыслимых цветов радуги - от черного с баклажанным до бордово-фиолетового. Яна со скуки насчитала оттенков семь, не меньше.
- Слышала сегодня?.. - Ирэн прямо-таки захлебывалась от возбуждения. Вот те раз, что же могло привести ее в такое невменяемое состояние?.. Она ж обычно упирает на "keep it cool!" (держим класс!).
- Что? - сдержанно поинтересовалась Яна, внутренне изнывая от любопытства.
- В семь утра кто-то пел "Орленка" на нашем стояке, и еще со всей дури! - Янка похолодела. Вообще-то не в семь, а в восемь, но это сейчас не суть важно... Плакала ее репутация! - На весь дом было слышно, - со злорадством прибавила Ира, энергично сдувая со лба агрессивно-малиновую челку.
Пока Яна лихорадочно открывала и закрывала рот, как безжалостно выброшенная на сушу рыба-кит, вмешался Костик - невысокий крепко сбитый парень с типичной для Города бритой головой. Его во дворе прозвали на иностранный лад Кин-Стин-Тин (Янке на ум то и дело приходили корейские лидеры Ким-Чен-Ир и Ким-Ир-Сен - вот ведь чем голова забита!..)
- Наверно, та дура очкастая с пятого этажа! - Костик театрально выпучил глаза и закрутил из стороны в сторону идеально круглой головой, по которой впору строение черепа изучать. По-видимому, изображал "очкастую", вполне нормальную девчонку, с которой Янка несколько раз болтала, дожидаясь лифта...
Народ нескладно загоготал, парни вперемешку с девчатами, а у нее на душе стало так паршиво, как давно уже не бывало.
- Так что, не слышала? - продолжала допытываться Ирка с опасным блеском в глубине суженных зрачков.
- Нет, в семь я еще спала, - как можно более небрежно отмахнулась Яна, мысленно с ожесточением ругая себя за трусость. Но Ирка не купилась, все продолжала с подозрением сверлить оттененными черными тенями глазами-буравчиками. (Стоит ли говорить, что "первая леди" их двора Янку не слишком жалует - чует конкуренцию, что ли...)
Это ж надо было столько ума: ну как она могла забыть, что именно в ванной звукоизоляция самая никудышняя! Когда ругаются соседи сверху, слышно все до единого слова. А если кто-то узнал ее по голосу?.. Да и лысый Кин-Стин-Тин смотрит чересчур многозначительно и лыбится во все тридцать два, это ж-же неспроста! Неужели что-то заподозрил? "Пора отсюда сматываться, по-английски тихо, не прощаясь - что-что, а это мы умеем в совершенстве! - только и подумала. - Опять "мы", Николай Второй..."
Но ноги будто приросли к асфальту. Больше того, Янка с тревогой отметила, что изнутри медленно, но верно закипает - ох и натворит сейчас делов!.. Ну и ладно - пропадай, моя телега, все четыре колеса! Ни ни кого из приятелей не глядя, она вызывающе громко заявила:
- А у меня, кстати, линзы.
- Какие линзы? - не врубилась Ирэн.
- Контактные. Я очков не ношу, вместо них линзы.
- Это как, цветные? - на полном серьезе сморозил Кин-Стин-Тин, известный интеллектуал, и вся посиделка опять заржала одной дружной глоткой. "Ну что ж, репутация пока вроде не пострадала, посмотрим..." - а если честно, то ей было уже глубоко параллельно - можно подумать, на этом дворОвом авторитете свет клином сошелся!
Чувствуя себя, как взмыленная лошадь на финишной прямой, Янка влетела в аудиторию вместе со звонком. На пороге резко затормозила и дала задний ход - на двери красовалось нечто новенькое, грех пропускать... Оказалось, ничего супер-интересного, всего лишь криво намалеванный от руки плакат: "Вход по партбилетам!" И почерк явно Кузьменковский, с характерной буквой "О" рогаликом, хоть бы изменил в целях конспирации... Подивившись на такую недогадливость, Яна потопталась еще немного у плаката и зашла наконец в класс, мысленно себя поздравляя, что успела как раз до появления математички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52