Тоже по-взрослому. Что у него ботинки все извохренные или другую гадость, — с трудом пересилила себя, смолчала. К тому же явился Митька и вытащил из-за пазухи полуживого мышонка.
— Все я обдумал. Полночи обдумывал. От института все исходит, это точно. Вот смотри… — говорил Квадратик.
Он щелкнул ручкой «Союз» и вычертил на листке что-то вроде листа клевера, но сильно вытянутого. Вот так:
Посреди сооружения он провел пунктирную линию и надписал над ней: «Ос передачи». Затем продолжил пояснения:
— Ежели человека передавать как радиограмму, нужна антенна. Как при радиолокации. Понимаешь ли, не знаю…
Антенна — ясное дело! Какая же передача без антенны?
— Антенна должна быть остронаправленная, чтобы волны шли пучком. Как луч прожектора. Вот луч я нарисовал, по оси передачи.
— Так это ось, — догадалась Катя, — а я-то думаю, каких «ос передачи»!
— У меня с грамматикой слабо, — твердо признался Игорь. — Борюсь. Ты слушай, однако. Вот луч по оси передачи. Однако по бокам обязательно есть боковые лучи. Лепестки, вроде как отростки. От них избавиться невозможно, понимаешь? Ты, однако, должна помнить, как они жаловались, что лепесток…
— …перегружен, — подтвердила Катя. — Так вот какой лепесток!
— Догадалась? — сказал Игорь, но для верности надписал на рисунке: «Лепесток».
— Почему же он перегружен, — восхищенно закричала Катя, — почему?!
— А ты в нем сидела.
— Я?!
— Конечно, ты, — невозмутимо окал Квадратик, — конечно! По оси передачи отправлялся этот… береза, а ты была вроде довеска. На боковом лепестке.
Катя осела, как тесто. Она смутно воображала, что ее передавали, так сказать, персонально — ради ее прекрасных качеств. И — нате вам. Довесок!
Игорь сказал с суровостью в голосе:
— А вот точка отправления. Смотри! — и поставил кончик ручки на хвостик, из которого расходились все три лепестка. — Это институт.
Они все разом посмотрели на бетонный забор — на простой бетонный забор, не слишком даже высокий. Виднелся оранжево-красный хобот подъемного крана и стеклянный угол нового корпуса.
— Точно?
— Иного быть не может! — отрезал Игорь, произнося «иного» не так, как читается, — «иново», — а так, как пишется.
— Не больно ли ты много знаешь? — недоверчиво сказала Катя.
Садов заглянул себе за пазуху — к мышонку, пощекотал его пальцем и спросил:
— Почему?
— Потому что потому, по ботве да по кочану, — ответил всезнающий Игорь. — Чтобы тебя показали по телевизору, ты пойдешь на студию или будешь на печке сидеть? Думаю, в институте есть какой-то передатчик. Думаю, Верхние Камни под него подпадают. Поняли? Был бы передатчик в Свердловске, цеплял бы свердловчан. В Дровне поставили — цепляет дровненских… Однако поздно уже. Пошли в институт.
Катя пошла неохотно. Лишь авторитет Игоря заставил ее пойти. Митя сочувственно пыхтел и пытался ее утешить своим мышонком. Безуспешно. Катя едва переставляла ноги и думала, что институт подводить нельзя. Что он — свой, почти как дом или школа. Из-за него сюда понаехало столько людей. Что надо пойти и все рассказать. Другое поведение — предательское поведение… Думала-то думала, но все надеялась, что хоть по дороге случится нечто и избавит ее от необходимости выдавать секрет взрослым.
По дороге не случилось ничего. Никто даже не встретился до самой проходной. Там уж послышались голоса и шаги. К элегантному бетонному козырьку спешили разные люди — прошла, например, группа десятиклассников. Зачем — неизвестно.
Втроем они вступили под козырек, нависший над стеклянными дверьми проходной. Почтительно посмотрели вверх — вся внутренняя поверхность козырька была в застекленных круглых окошечках, как речной откос бывает в ласточкиных гнездах. За стеклами можно было рассмотреть небольшие лампочки. Так необычно и модно освещалась проходная по вечерам! А в вестибюле проходной была еще стена из толстых переливчатых стеклянных блоков. Подтянутые вахтерши в полувоенных кителях стояли за никелированными турникетами-вертушками. Все проходящие небрежно показывали вахтершам коричневые плотные книжечки — пропуска. Здесь было гулко и чисто и пахло на свой особый манер: масляной краской, бетоном, пластмассой и щами с томатом из столовой.
Катя уже бывала здесь, встречала отца несколько раз. Справа, на стеклянной стенке, были специальные телефоны, внутренние. По ним можно было разговаривать с другими институтскими телефонами, а чтобы звонить в город, тут же висел телефон-автомат.
Катя важно подошла к внутреннему телефону и сказала:
— Два-три-три, пожалуйста.
Телефонистка ответила:
— Соединяю.
И запищал длинный гудок вызова, а после двух гудков ответил веселый голос:
— Теплякова слушает!
Тогда Катя произнесла второе заклинание:
— Будьте любезны пригласить Яков Иваныча.
На что последовало встречное заклинание:
— А кто его спрашивает?
— Дочь его спрашивает.
Голос стал опять веселым и ответил:
— Ваш отец, Катюша, в лаборатории, а звонить туда из города нельзя, а нам крепко-накрепко запрещено туда звонить. А что ему передать, когда он освободится?
— Спасибо, ничего. Он скоро освободится?
— Неизвестно никому, Катюша.
— Я звоню не из города, из проходной. Можно ему позвонить из проходной?
— Все равно нельзя, — сочувственно сказала Теплякова. — Что-нибудь дома случилось, что вы пришли?
— Ничего не случилось…
Катя не удержалась и спросила, откуда товарищ Теплякова знает, как ее звать.
— А мы тут всё знаем! — весело возразила товарищ Теплякова.
И они распрощались — одна весело, вторая довольно угрюмо.
— Ну что делать? — спросила Катя у Игоря.
Он поправил фуражку и сделал глаза щелочками. Скулы у него стали такими же квадратными, как плечи.
— Дай-ко мне трубочку… Девушка, пожалуйста, начальника института… Ну, директора, хорошо. Х-м… Пожалуйста, директора… Постой! — Он растерянно посмотрел на зеленую телефонную трубку. — Торопыга! Говорит: «Ушел на территорию», и трубку — хлысть!
Митя, про которого Игорь с Катей совсем забыли, подступил к ним и застенчиво промолвил:
— Хлопцы, если Квадратик догадался правильно… Хотя я не знаю… — Он замялся.
— Да говори, чего хотел! — зашипела Катя.
— Ничего я не хотел! — обиделся Митя.
Катя дернула себя за косу. Проклятый характер! Вечно кого-нибудь обидит нехотя!
— Ну, Митенька, — сказала она заискивающим голосом, — что ты, в самом деле?
— Хлопцы, — начал Митя заново и засмеялся, посмотрев на Катю. — Хлопцы та девчата, если они опять готовят радиопередачу? Они, наверное, все собрались там и смотрят, а?
— Точно! — вскрикнул Игорь.
И-у-у-х! — будто вихрь закрутился на кафельном полу вестибюля, взвизгнули и закачались на петлях тяжелые стеклянные двери! Вся тройка мчалась на речку, размахивая портфелями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Все я обдумал. Полночи обдумывал. От института все исходит, это точно. Вот смотри… — говорил Квадратик.
Он щелкнул ручкой «Союз» и вычертил на листке что-то вроде листа клевера, но сильно вытянутого. Вот так:
Посреди сооружения он провел пунктирную линию и надписал над ней: «Ос передачи». Затем продолжил пояснения:
— Ежели человека передавать как радиограмму, нужна антенна. Как при радиолокации. Понимаешь ли, не знаю…
Антенна — ясное дело! Какая же передача без антенны?
— Антенна должна быть остронаправленная, чтобы волны шли пучком. Как луч прожектора. Вот луч я нарисовал, по оси передачи.
— Так это ось, — догадалась Катя, — а я-то думаю, каких «ос передачи»!
— У меня с грамматикой слабо, — твердо признался Игорь. — Борюсь. Ты слушай, однако. Вот луч по оси передачи. Однако по бокам обязательно есть боковые лучи. Лепестки, вроде как отростки. От них избавиться невозможно, понимаешь? Ты, однако, должна помнить, как они жаловались, что лепесток…
— …перегружен, — подтвердила Катя. — Так вот какой лепесток!
— Догадалась? — сказал Игорь, но для верности надписал на рисунке: «Лепесток».
— Почему же он перегружен, — восхищенно закричала Катя, — почему?!
— А ты в нем сидела.
— Я?!
— Конечно, ты, — невозмутимо окал Квадратик, — конечно! По оси передачи отправлялся этот… береза, а ты была вроде довеска. На боковом лепестке.
Катя осела, как тесто. Она смутно воображала, что ее передавали, так сказать, персонально — ради ее прекрасных качеств. И — нате вам. Довесок!
Игорь сказал с суровостью в голосе:
— А вот точка отправления. Смотри! — и поставил кончик ручки на хвостик, из которого расходились все три лепестка. — Это институт.
Они все разом посмотрели на бетонный забор — на простой бетонный забор, не слишком даже высокий. Виднелся оранжево-красный хобот подъемного крана и стеклянный угол нового корпуса.
— Точно?
— Иного быть не может! — отрезал Игорь, произнося «иного» не так, как читается, — «иново», — а так, как пишется.
— Не больно ли ты много знаешь? — недоверчиво сказала Катя.
Садов заглянул себе за пазуху — к мышонку, пощекотал его пальцем и спросил:
— Почему?
— Потому что потому, по ботве да по кочану, — ответил всезнающий Игорь. — Чтобы тебя показали по телевизору, ты пойдешь на студию или будешь на печке сидеть? Думаю, в институте есть какой-то передатчик. Думаю, Верхние Камни под него подпадают. Поняли? Был бы передатчик в Свердловске, цеплял бы свердловчан. В Дровне поставили — цепляет дровненских… Однако поздно уже. Пошли в институт.
Катя пошла неохотно. Лишь авторитет Игоря заставил ее пойти. Митя сочувственно пыхтел и пытался ее утешить своим мышонком. Безуспешно. Катя едва переставляла ноги и думала, что институт подводить нельзя. Что он — свой, почти как дом или школа. Из-за него сюда понаехало столько людей. Что надо пойти и все рассказать. Другое поведение — предательское поведение… Думала-то думала, но все надеялась, что хоть по дороге случится нечто и избавит ее от необходимости выдавать секрет взрослым.
По дороге не случилось ничего. Никто даже не встретился до самой проходной. Там уж послышались голоса и шаги. К элегантному бетонному козырьку спешили разные люди — прошла, например, группа десятиклассников. Зачем — неизвестно.
Втроем они вступили под козырек, нависший над стеклянными дверьми проходной. Почтительно посмотрели вверх — вся внутренняя поверхность козырька была в застекленных круглых окошечках, как речной откос бывает в ласточкиных гнездах. За стеклами можно было рассмотреть небольшие лампочки. Так необычно и модно освещалась проходная по вечерам! А в вестибюле проходной была еще стена из толстых переливчатых стеклянных блоков. Подтянутые вахтерши в полувоенных кителях стояли за никелированными турникетами-вертушками. Все проходящие небрежно показывали вахтершам коричневые плотные книжечки — пропуска. Здесь было гулко и чисто и пахло на свой особый манер: масляной краской, бетоном, пластмассой и щами с томатом из столовой.
Катя уже бывала здесь, встречала отца несколько раз. Справа, на стеклянной стенке, были специальные телефоны, внутренние. По ним можно было разговаривать с другими институтскими телефонами, а чтобы звонить в город, тут же висел телефон-автомат.
Катя важно подошла к внутреннему телефону и сказала:
— Два-три-три, пожалуйста.
Телефонистка ответила:
— Соединяю.
И запищал длинный гудок вызова, а после двух гудков ответил веселый голос:
— Теплякова слушает!
Тогда Катя произнесла второе заклинание:
— Будьте любезны пригласить Яков Иваныча.
На что последовало встречное заклинание:
— А кто его спрашивает?
— Дочь его спрашивает.
Голос стал опять веселым и ответил:
— Ваш отец, Катюша, в лаборатории, а звонить туда из города нельзя, а нам крепко-накрепко запрещено туда звонить. А что ему передать, когда он освободится?
— Спасибо, ничего. Он скоро освободится?
— Неизвестно никому, Катюша.
— Я звоню не из города, из проходной. Можно ему позвонить из проходной?
— Все равно нельзя, — сочувственно сказала Теплякова. — Что-нибудь дома случилось, что вы пришли?
— Ничего не случилось…
Катя не удержалась и спросила, откуда товарищ Теплякова знает, как ее звать.
— А мы тут всё знаем! — весело возразила товарищ Теплякова.
И они распрощались — одна весело, вторая довольно угрюмо.
— Ну что делать? — спросила Катя у Игоря.
Он поправил фуражку и сделал глаза щелочками. Скулы у него стали такими же квадратными, как плечи.
— Дай-ко мне трубочку… Девушка, пожалуйста, начальника института… Ну, директора, хорошо. Х-м… Пожалуйста, директора… Постой! — Он растерянно посмотрел на зеленую телефонную трубку. — Торопыга! Говорит: «Ушел на территорию», и трубку — хлысть!
Митя, про которого Игорь с Катей совсем забыли, подступил к ним и застенчиво промолвил:
— Хлопцы, если Квадратик догадался правильно… Хотя я не знаю… — Он замялся.
— Да говори, чего хотел! — зашипела Катя.
— Ничего я не хотел! — обиделся Митя.
Катя дернула себя за косу. Проклятый характер! Вечно кого-нибудь обидит нехотя!
— Ну, Митенька, — сказала она заискивающим голосом, — что ты, в самом деле?
— Хлопцы, — начал Митя заново и засмеялся, посмотрев на Катю. — Хлопцы та девчата, если они опять готовят радиопередачу? Они, наверное, все собрались там и смотрят, а?
— Точно! — вскрикнул Игорь.
И-у-у-х! — будто вихрь закрутился на кафельном полу вестибюля, взвизгнули и закачались на петлях тяжелые стеклянные двери! Вся тройка мчалась на речку, размахивая портфелями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56