— Бросить успеем, — сказал Турвилль. — Скажи, Морилло, неужто в копилке полтонны лишних драгоценностей?
Оба нашли силы рассмеяться. Главное, самое главное — не падать духом! Турвилль проговорил в гидрофон: «Марианна», я — «Бретань». Встретился с трудностями, прошу увести корабли от места погружения. Конец". Это было необходимо, чтобы не удариться о корабль при быстром подъеме.
Поверхность не ответила. При ударе повредились гидрофоны «Бретани». В наушниках была мертвая тишина. И капитан Турвилль прошептал:
— Ну и что, мы-то еще живы! — Он еще и еще раз вызвал «Марианну». Молчание.
— Сбрасываю балласт, — сказал командир.
Теперь лейтенант не видел носового бункера — передний иллюминатор батискафа уткнулся в борт «Леонардо».
Дробь с шорохом падала на мертвый корабль. Офицеры ждали. Турвилль шепотом отсчитывал сброшенный балласт:
— Двести, триста, четыреста килограммов…
И вдруг борт шевельнулся перед глазами лейтенанта — «Бретань» всплывала! Медленно с грохотом и скрежетом гондола приподнималась над раной в борту корабля, вот уже стальные «руки» показались до «локтей», еще немного — что это?
Батискаф покачивался, как привязной воздушный шар. Зацепились!.. Вот теперь действительно зацепились. Балласт стучал по обшивке, батискаф висел неподвижно.
— Бросим его, командир! — крикнул Морилло. — Из-за министерских скупердяев…
— Тихо, сынок! — Капитан взял его за плечи. — Тихо, сынок, тихо!.. Покажи руки — не дрожат? Молодец!.. Стоп балласт, попробуй пошевелить резаком, немножко, капельку… Хорошо. Правая лапа не цепляет. Резак не бросай, мы связаны с ним проводом! Покачай копилку в левой лапе… Вот оно! Левая держит. Слышишь, как мы закачались? Придется бросить копилку. Бросай, чего же ты ждешь?
Лейтенанту было стыдно. Какой позор, он, лейтенант Морилло, испугался и закричал на командира… Но сейчас он уже в форме — клянусь честью!
— Командир, — сказал Морилло, — посмотри, как мы качаемся. Вот, вот — видишь? Нас водит на коротком плече. Мы зацепились локтем, левым локтем, а не… копилкой.
— Добро! — ответил Турвилль. — Попробуй разогнуть левую.
Они услышали то место, в котором застрял левый локоть. Морилло закрыл глаза, казалось, он весь переселился в свою левую руку. Он распрямлял локоть, и в нем скрежетало рваное железо и впивалось в сустав. Гондола раскачивалась, окруженная оранжевым облаком ржавчины…
Лейтенант застонал, рванул сильнее — поддалось! Они поднимались! Поднимались! Без шума, как во сне, ржавое облако кануло вниз, световое пятно понеслось, прочерчивая полосу по безмолвному кораблю, и сжалось, исчезло!
— Выпускаю бензин, — сказал Турвилль. — Мы поднимаемся слишком быстро.
30. ГДЕ МАК?
Капитан «Голубого кита» вернулся в носовой отсек за десять минут до начала погружения батискафа. Он знал, что экипаж батискафа будет держать связь с «Марианной» через гидрофоны. Поэтому, войдя в отсек, Солана удостоверился, что его гидрофон работает. На поверхности тарахтел моторный катер. С батискафа спрашивали, заполнена ли шахта водой. Потирая пальцы, Солана направился к рабочему столу, достал отвертку. Малые кусачки отсутствовали в гнезде. Капитан поискал глазами, обнаружил их на полу. «Девчонка занималась маникюром», — подумал капитан, но внутри, у желудка, стало холодновато. Он быстро и внимательно осмотрел приборы. Ничего не заметив, успокоился, аккуратно поставил на место провода, выдернутые перед уходом. Включил приборы. И понял — катастрофа… Одинокая сигнальная лампочка загорелась в углу, и только. Не гудели трансформаторы, все было мертвое!
Капитан Солана наотмашь рукояткой отвертки ударил себя по голове, бормоча:
— Кретин, кретин, безмозглый кретин!
Метнулся к выходу — расправиться с девчонкой. Остановился. Нельзя, нельзя! О, потом он задушит ее своими руками! Вот так, так, так… Задыхаясь, он огляделся: шуршала бумага на столе. А-а, мышонок, красноглазая тварь!..
Белый мышонок сослужил последнюю службу: помог успокоиться капитану. Солана поймал его за хвостик и, содрогаясь от наслаждения, швырнул о переборку. Панька откатился за телефон, упал на спину, дергая лапками. Не посмотрев на него, Солана бросился к ящику с инструментами. Время еще не потеряно. Нет, нет! Он включил паяльник. Несколько секунд мычал, раскачиваясь. Взял себя в руки. Время еще не потеряно! Слышите?
Стремительно, бегающими пальцами он принялся ощупывать соединения и провода. Он сам, он один собирал всю систему приборов, он сам их регулировал, паял и перепаивал. Что бы девчонка ни натворила, он найдет!
Очень скоро капитан понял, что девчонка резала кусачками наобум — еще бы! — и в основном испортила измерительные цепи. Не работали приборы, измеряющие температуру тела Рыбы, кровяное давление, количество кислорода в крови и тому подобное. Они капитана и не интересовали теперь. Считанные минуты жизни оставались у его любимого детища… Давление, температура — зачем они теперь? Ему нужна связь, связь, нужно позвать Рыбу и услышать ее ответ, нужно открыть Рыбе люк на волю и отдать ей приказ. Вот они, цепи связи… ха! Пять-шесть проводов, три конденсатора… Через десять минут все будет о'кэй. Он зачищал концы проводов, паял, отдувая канифоль. Он действовал быстро, сноровисто, как профессиональный монтер, и все громче слышал внутри себя горестный голос: «Прощай, Рыба».
Захватывая пинцетом зеленый цилиндрик конденсатора, Солана спросил себя: «Старина, ты жалеешь Рыбу? Ты взаправду состарился».
Он отбросил идиотские мысли, нет, к дьяволу жалость! Мина плавает вместе с Маком. Рыба погибнет вместе с миной. Под стеллажами спрятана торпеда, на случай, если Мак промахнется. «Надутый петушок», — подумал Солана о своем помощнике. Где ему было найти торпеду! Догадаться, что она лежит поперек субмарины, а не вдоль, как обычно. Но торпеда будет послана в самом крайнем случае — торпеда шумит, продвигаясь в воде, и гидрофоны адмирала засекут его лодку. Из охотника он превратится в дичь, в преследуемого зверя…
Работа была кончена. Тихо захрипел динамик: обычный шум, шорохи, потрескивание. Солана слушал их, перекосив рот от напряжения. Что-то было не так. Динамик передавал электрический шум, бессмысленный, пустой. Дыхания рыбы не слышно… Он стремительно сунул отвертку между двумя контактами — раздался треск. Система исправна! Тогда он решился и окликнул рыбу в микрофон. Раз, другой, третий.
Рыба молчала.
Солана не мог больше ждать. Он приник к иллюминатору и отстучал согнутым пальцем условный сигнал, позывные Мака. Рыба не отзывалась и на стук по переборке. «Тук, тук; тук-тук-тук», — отбивал Солана, прижимаясь лбом к холодной оправе глазка.
Напрасно… Мак не поднялся к глазку. На задней стенке белело изображение батискафа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56