Она даже сунула в рот обе косички, а глаза у нее стали совсем круглыми, желтыми. Игорь заторопился — рисовать. Подводную лодку, но уже не в продольном, а в поперечном разрезе. Этот шестой рисунок был простой. И Катя поняла его сразу и закричала так, что Митя проснулся на берегу.
— Игорь! В навигационном отсеке почему потолок плоский? Вот же он — навигационный отсек! А там был круглый потолок!
Она выхватила у Игоря ручку и сама надписала на шестом рисунке: «Навигационный отсек».
Надо отметить: Квадратик говорил медленно, а соображал быстро. И он спросил тут же:
— Почему ты, Катерина, полагаешь, что была в навигационном отсеке?
— «Алло, рубка, — сказала Катя по-английски. — Старик в своей каюте? Хорошо. Я — в навигационном».
Квадратик медленно хлопал белыми ресницами. Пришлось перевести слова Бена на русский язык и объяснить, что они всплыли в Катиной голове внезапно, будто проявились на фотопленке.
Это открытие привело их сразу к трем выводам. Во-первых, Катя действительно была на подводной лодке, притом на атомной (Игорь сказал, что инерциальные навигаторы появились позже, чем атомная энергия). Во-вторых, подводная лодка была другой конструкции, чем американские подводные ракетоносцы типа «Джордж Вашингтон» (Игорь нарисовал схему именно этой субмарины). В-третьих, можно было считать, что лодка не французская — Бен говорил с рубкой по-английски. Тогда с какой радости там служит тройка французов?
— Чья же она есть? — растерянно вопросил Квадратик. — Княжества Монако? Катерина, почто сидим? Там плавают пираты, а мы сидим.
— Почему пираты княжества Монако? — тоже растерянно спрашивала Катя.
Однако Игорь ее не слушал. Выставив скулы пуще обычного, он защелкнул свой портфель и, размахнувшись, шмякнул его на берег, тут же подхватил Катин портфель и запрыгал с ним по камням. Митя в это время шарил у себя за пазухой, разыскивая мышонка Паньку.
Лекция внезапно оборвалась, а сам лектор бросил аудиторию, так и не объяснив, чем отличается атомная подводная лодка от обычной. Не объяснив, что атомная субмарина может хоть три месяца провести под водой. А Кате узнать об этом было бы очень и очень важно.
17. ЧЕТВЕРТОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ
— Квадратик, Панька пропал! — хныкал Митя Садов, тряся кисетиком.
Игорь мрачно оглядывался, дожидаясь Катю.
Катя в этот момент обнаружила, что шустрый Панька сидит под крутым боком Полудыньки и принюхивается к воде, балансируя розовым голым хвостом. Пришлось лечь на живот, перегнуться вниз и подтягиваться к Паньке левой рукой, цепляясь правой за шероховатый теплый песчаник. Мышонок доверчиво пошел в руку. Катя выгнулась, напрягая спину, перевернулась. Села. Теперь надо было подобрать ноги и встать. Часы показывали три, ровно. Секундная стрелка как раз перевалила через цифру двенадцать.
В эту секунду Катя ощутила начало перемещения и в страхе рванулась на берег. Нет, ей уже не хотелось перемещаться одной без Игоря! В ниспадающем светлом тумане она прыгала к берегу, к ближнему берегу, не понимая, что удаляется от Игоря с Митей…
«…Пыралала-а-а…» — стеклянно проныли голоса, и — ох! Она плавно, как вертолет, опустилась на зеленую лужайку. В густую, плотную, короткую травку. И села, отдуваясь. Она была одна, если не считать мышонка.
Панька полез по рукаву наверх, усердно шевеля носиком.
Перед Катей были деревья, знакомые по первому перемещению, — сине-зеленые, подстриженные ровными конусами, с ветвями, начинавшимися прямо от земли. Она сидела на том месте, где два дня назад разгуливал скворец, надутый, как английский лорд…
Обидно! Если уж перемещаться одной, без Игоря, то интересней на таинственную лодку, чем сюда, в Англию! Правда, здесь неподалеку наше посольство. В Лондоне. Катя не знала, как далеко Лондон, столица Англии, но, по-видимому, близко. Англия ведь маленькая — два зеленых острова на карте.
Катя поднялась с травы, кубариком прокатилась к дому и укрылась за низкой, широкой изгородью из кустарника. Стриженый мелколистный кустарник тянулся вдоль всего фасада здания. За ним был плотный, как шерстяной, газон, а потом уже аллея стриженых деревьев — длинная зеленая колоннада. Солнце светило с бледного неба теплым, рассеянным светом. Воздух был влажный, легкий, солоноватый. Длинные тени падали наискось, и аллея, уходящая вдаль, была похожа на уличный переход «зебра»: тени косые, черные, а песок на дорожке белоснежный.
Каменная стена дома на ощупь казалась сырой.
Звонко, протяжно пропела птица в саду.
Делать было нечего — прячься за изгородью и жди обратного перемещения. Катя еще раз осмотрелась, высунув голову над линией кустарника. Сад был пуст. Катя посмотрела вверх, на стену дома. Вся стена была темно-серая, в грязных подтеках, а прямо над головой находилось широкое окно, окаймленное новым светлым камнем. Остальные окна обоих этажей были узкие… «Эге! — подумала Катя. — Это же окно малой гостиной! А вдруг телевизор снова показывает что-нибудь интересное?»
Показывает или нет, ей все это безразлично. В дом она не пойдет, в окно заглядывать не станет — изнутри её сразу заметят… Кроме того, телевизор повернут от окна. Экран виден от барьера, — думала Катя, сидя на каменном выступе под стеной. Было очень скучно и жарко в шерстяном платье.
— Кто вы? — спросили сзади.
Катя вскочила — над изгородью торчало розовое щекастое лицо.
— Кто я?
Лицо кивнуло и скрылось. И сквозь проход в изгороди пролезла толстая девчонка в серых шортах. Каштановые ее волосы торчали во все стороны, как ежиные колючки.
— Это вы — колдунья? — спросила девчонка.
— Глупости! — сказала Катя. — Кто вам сказал, что я колдунья?
— Виллис, дворецкий.
— Джошуа?
— О-а, он из Нового Орлеана. Но вы русская?
— Русская.
— У-у-у! — обрадовалась новая знакомая. — Я думала, старый Джошуа врет. Он очень любит ром. Вы теперь будете приходить часто, правда? Я вас не боюсь.
— Кто же меня станет бояться?
— Виллис. Он говорил: вы — колдунья.
— Безобразие! — возмутилась наконец Катя. — Зачем он учит вас всякой чепухе?
— О нет! Виллис говорил миссис Гарнет, экономке. Я подслушивала.
— Как вас зовут? — спросила Катя, чтобы переменить тему разговора.
— Бесс Уоррен. Я не люблю, когда меня зовут Элизабет или Бетси. Лучше Бесс. А вас?
— Кэтрин. Значит, у вас много слуг?
— До черта, Кэт! Прямо-таки до чертиков. Нет спасения — кругом слуги.
— Они вам мешают?
— Конечно, везде суются, шпионят, подслушивают! Наврали, что вы — колдунья.
— Но вы тоже подслушиваете?
— Я — маленькая. А они — большие.
— По-моему, все взрослые на один лад… Сколько вам лет, Бесс?
— Скоро восемь. А вам?
— Почти тринадцать, — сказала Катя, немного оторопевшая от этой малявки.
Вот так чудо-ребеночек!
— Показать вам дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Игорь! В навигационном отсеке почему потолок плоский? Вот же он — навигационный отсек! А там был круглый потолок!
Она выхватила у Игоря ручку и сама надписала на шестом рисунке: «Навигационный отсек».
Надо отметить: Квадратик говорил медленно, а соображал быстро. И он спросил тут же:
— Почему ты, Катерина, полагаешь, что была в навигационном отсеке?
— «Алло, рубка, — сказала Катя по-английски. — Старик в своей каюте? Хорошо. Я — в навигационном».
Квадратик медленно хлопал белыми ресницами. Пришлось перевести слова Бена на русский язык и объяснить, что они всплыли в Катиной голове внезапно, будто проявились на фотопленке.
Это открытие привело их сразу к трем выводам. Во-первых, Катя действительно была на подводной лодке, притом на атомной (Игорь сказал, что инерциальные навигаторы появились позже, чем атомная энергия). Во-вторых, подводная лодка была другой конструкции, чем американские подводные ракетоносцы типа «Джордж Вашингтон» (Игорь нарисовал схему именно этой субмарины). В-третьих, можно было считать, что лодка не французская — Бен говорил с рубкой по-английски. Тогда с какой радости там служит тройка французов?
— Чья же она есть? — растерянно вопросил Квадратик. — Княжества Монако? Катерина, почто сидим? Там плавают пираты, а мы сидим.
— Почему пираты княжества Монако? — тоже растерянно спрашивала Катя.
Однако Игорь ее не слушал. Выставив скулы пуще обычного, он защелкнул свой портфель и, размахнувшись, шмякнул его на берег, тут же подхватил Катин портфель и запрыгал с ним по камням. Митя в это время шарил у себя за пазухой, разыскивая мышонка Паньку.
Лекция внезапно оборвалась, а сам лектор бросил аудиторию, так и не объяснив, чем отличается атомная подводная лодка от обычной. Не объяснив, что атомная субмарина может хоть три месяца провести под водой. А Кате узнать об этом было бы очень и очень важно.
17. ЧЕТВЕРТОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ
— Квадратик, Панька пропал! — хныкал Митя Садов, тряся кисетиком.
Игорь мрачно оглядывался, дожидаясь Катю.
Катя в этот момент обнаружила, что шустрый Панька сидит под крутым боком Полудыньки и принюхивается к воде, балансируя розовым голым хвостом. Пришлось лечь на живот, перегнуться вниз и подтягиваться к Паньке левой рукой, цепляясь правой за шероховатый теплый песчаник. Мышонок доверчиво пошел в руку. Катя выгнулась, напрягая спину, перевернулась. Села. Теперь надо было подобрать ноги и встать. Часы показывали три, ровно. Секундная стрелка как раз перевалила через цифру двенадцать.
В эту секунду Катя ощутила начало перемещения и в страхе рванулась на берег. Нет, ей уже не хотелось перемещаться одной без Игоря! В ниспадающем светлом тумане она прыгала к берегу, к ближнему берегу, не понимая, что удаляется от Игоря с Митей…
«…Пыралала-а-а…» — стеклянно проныли голоса, и — ох! Она плавно, как вертолет, опустилась на зеленую лужайку. В густую, плотную, короткую травку. И села, отдуваясь. Она была одна, если не считать мышонка.
Панька полез по рукаву наверх, усердно шевеля носиком.
Перед Катей были деревья, знакомые по первому перемещению, — сине-зеленые, подстриженные ровными конусами, с ветвями, начинавшимися прямо от земли. Она сидела на том месте, где два дня назад разгуливал скворец, надутый, как английский лорд…
Обидно! Если уж перемещаться одной, без Игоря, то интересней на таинственную лодку, чем сюда, в Англию! Правда, здесь неподалеку наше посольство. В Лондоне. Катя не знала, как далеко Лондон, столица Англии, но, по-видимому, близко. Англия ведь маленькая — два зеленых острова на карте.
Катя поднялась с травы, кубариком прокатилась к дому и укрылась за низкой, широкой изгородью из кустарника. Стриженый мелколистный кустарник тянулся вдоль всего фасада здания. За ним был плотный, как шерстяной, газон, а потом уже аллея стриженых деревьев — длинная зеленая колоннада. Солнце светило с бледного неба теплым, рассеянным светом. Воздух был влажный, легкий, солоноватый. Длинные тени падали наискось, и аллея, уходящая вдаль, была похожа на уличный переход «зебра»: тени косые, черные, а песок на дорожке белоснежный.
Каменная стена дома на ощупь казалась сырой.
Звонко, протяжно пропела птица в саду.
Делать было нечего — прячься за изгородью и жди обратного перемещения. Катя еще раз осмотрелась, высунув голову над линией кустарника. Сад был пуст. Катя посмотрела вверх, на стену дома. Вся стена была темно-серая, в грязных подтеках, а прямо над головой находилось широкое окно, окаймленное новым светлым камнем. Остальные окна обоих этажей были узкие… «Эге! — подумала Катя. — Это же окно малой гостиной! А вдруг телевизор снова показывает что-нибудь интересное?»
Показывает или нет, ей все это безразлично. В дом она не пойдет, в окно заглядывать не станет — изнутри её сразу заметят… Кроме того, телевизор повернут от окна. Экран виден от барьера, — думала Катя, сидя на каменном выступе под стеной. Было очень скучно и жарко в шерстяном платье.
— Кто вы? — спросили сзади.
Катя вскочила — над изгородью торчало розовое щекастое лицо.
— Кто я?
Лицо кивнуло и скрылось. И сквозь проход в изгороди пролезла толстая девчонка в серых шортах. Каштановые ее волосы торчали во все стороны, как ежиные колючки.
— Это вы — колдунья? — спросила девчонка.
— Глупости! — сказала Катя. — Кто вам сказал, что я колдунья?
— Виллис, дворецкий.
— Джошуа?
— О-а, он из Нового Орлеана. Но вы русская?
— Русская.
— У-у-у! — обрадовалась новая знакомая. — Я думала, старый Джошуа врет. Он очень любит ром. Вы теперь будете приходить часто, правда? Я вас не боюсь.
— Кто же меня станет бояться?
— Виллис. Он говорил: вы — колдунья.
— Безобразие! — возмутилась наконец Катя. — Зачем он учит вас всякой чепухе?
— О нет! Виллис говорил миссис Гарнет, экономке. Я подслушивала.
— Как вас зовут? — спросила Катя, чтобы переменить тему разговора.
— Бесс Уоррен. Я не люблю, когда меня зовут Элизабет или Бетси. Лучше Бесс. А вас?
— Кэтрин. Значит, у вас много слуг?
— До черта, Кэт! Прямо-таки до чертиков. Нет спасения — кругом слуги.
— Они вам мешают?
— Конечно, везде суются, шпионят, подслушивают! Наврали, что вы — колдунья.
— Но вы тоже подслушиваете?
— Я — маленькая. А они — большие.
— По-моему, все взрослые на один лад… Сколько вам лет, Бесс?
— Скоро восемь. А вам?
— Почти тринадцать, — сказала Катя, немного оторопевшая от этой малявки.
Вот так чудо-ребеночек!
— Показать вам дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56