Там был французский лайнер «Иль де Франс», тоже флагман, только французского флота. Там было еще два английских корабля. Ведь столкновение произошло на главном ходе, на большой морской дороге из Европы в Америку. Так что экипаж спасся и пассажиры тоже, кроме тех, что были в носовых каютах и погибли при столкновении… Последним сошел в шлюпку капитан. Его вели под руки два офицера, он не хотел оставлять свой корабль! И только через два часа после этого «Леонардо да Винчи» перевернулся, море сорвало и подбросило высоко вверх оставшиеся спасательные шлюпки, и все было кончено.
Катя слушала с восхищением и ужасом, ведь мама тоже обошла вокруг света на корабле «Витязь». Она — географ.
Катя подумала, что ей все-таки повезло с родителями. Лучше, конечно, чтоб они были летчиками, но физик и географ тоже годятся.
— Ну ступай заниматься, — сказала мать, очень довольная любознательностью дочери.
Катя пошла к себе и спряталась за учебником физики.
Ох, пришлось ей подумать! Она чувствовала, что корабль, на котором она побывала, как-то связан с гибелью «Леонардо». Но как? Ведь столкновение произошло десять лет назад. Невероятно давно, по ее понятиям. Как Пунические войны. Могут ли эти события быть связаны между собой?
Но самое главное — Катя не знала, что делать ей самой. Как «сообщить тем, кто ее послал». Она сидела за своим столом и тоскливо разглядывала стены комнаты, в которой они жили с бабушкой Таней уже два года. Разглядывала заново, потому что увидела за ними всю Землю.
Светлые обои, наклеенные прямо на бетонные стены, — желтенькие, с бесформенным рисунком, струящимся сверху вниз, как вялые водоросли. Слева за стенкой была квартира Мариан-Иванны, справа — улица, скверик, магазин кулинарии и булочная, потом шоссе к институту, а дальше — речка и тайга. Это все лежало за стеной, уходило к западу, становясь маленьким, как отпечаток на кинопленке восемь на восемь… К западу. Там — Англия, «главный ход» из Европы в Америку и итальянский лайнер, лежащий на морском дне, под целым километром соленой воды. Так было обозначено на карте — светлая синева, цвета весеннего неба, глубина свыше тысячи метров. Лайнер лежит на дне между зыбкими полосками водорослей, в воде светло-синей и одновременно желтоватой, как обои.
Что же делать? Горбоносый Жан не шутил. Он серьезно говорил. Смотрел серьезно. И остальные смотрели убедительными глазами. Как быть?
Остаток дня и весь вечер Катя думала об одном и том же. Изрисовала тетрадку для черновиков цифрами «40» и «70». Принималась писать в «Пионерскую правду» и бросала. Начатые письма рвала на мелкие клочки и ссыпала в мусорное ведро.
Не поверят! Никто и нигде не поверит! Может быть, сегодня она и рассказала бы всю историю отцу. Но поздно вечером он позвонил и сказал, что вернется из института часа в три ночи. Работает на большой электронной машине. Катя уснула, не дождавшись Якова Ивановича. И ночью ей приснился жирный паук в огромной капитанской фуражке, бегущий прямо по воде на волосатых лапах.
6. СЕКРЕТ ПОГИБ
Контрольную писали в новом, втором физическом кабинете, открытом «иждивением доцента Салтановой». Так говорил — для ехидства — молодой литератор Владимир Федорович. Еще он говорил, что занятия литературой тоже требуют отдельного кабинета.
Все это пересказала Кате ее соседка, Аня Масленникова. Она сидела за новым столом, брезгливо оглядывая физический кабинет. Как кошка посреди большой, очень мокрой лужи.
Катя написала на промокашке: «40 x 70» и добавила для развлечения: "АМ
ВФ = Л!". Это обозначало: «Аня Масленникова плюс Владимир Федорович равно любовь». Анечка сейчас же ответила на своей промокашке: «Идиотка». Катя великодушно удержалась от ядовитого ответа: «Очень рада, будем знакомы!» И тут же ее вызвали — получать билет.
Дора Абрамовна устроила контрольную с билетами, как в институте. Разложила на столе листочки с условиями задач, чистой стороной вверх, и все по очереди подходили и тянули на выбор любой. Текст был аккуратно отпечатан на пишущей машинке, а латинские буквы вписаны круглым, аккуратным почерком. Вытянув листок, каждый называл номер. И Дора Абрамовна отмечала его в специальном списке, отпечатанном на той же машинке. Все, как в институте! Говорят, что на школьных экзаменах тоже тянут билеты, но это ведь на экзаменах. У Доры Абрамовны никогда урок не обходился без новых затей. На той неделе, например, она принесла моток латунной проволоки и спросила: кто возьмется сделать щетку вроде сапожной, но с латунными волосками? Витька-Газик сначала вызвался, а после уж спросил: зачем нужна щетка? Оказалось, для вывески с бегущими огненными буквами к Первому мая. Три класса будут оформлять иллюминацию школы, «чтобы вышло не хуже, чем на Центральном телеграфе в Москве». Позавчера все ребята принесли из дому по лампочке для иллюминации, а бригада радиолюбителей давно готовит машинку для бегущих букв.
…Катя подошла к столу, получила и прочла свой билет. Две задачи, совсем несложные. За полчаса она бы решила эти задачки. Решить, а? Ведь пустячные, легкие, если разобраться… Не поверит ей Дора, что она эти задачки не решила. Поймет, что нарочно… как это называется?.. Симулирует. Нет, симулирует — значит, притворяется больной. Ага, саботирует.
Катя сделала вид, что думает изо всех сил. Начала грызть колпачок авторучки. Невкусно. Деревянные ручки были много приятней.
И пусть невкусно! Она сидела и грызла, сглатывая горькую слюну. Кругом уже скрипели перья. Двадцать пять человек (двое больны) торопливо списывали условия задач с билетов. В классе стояла особая тишина, которая бывает только на контрольных. Одна Катя Гайдученко грызла ручку и исподтишка оглядывалась. Даже Садов пишет. Тоська вся раскраснелась — дело идет, значит. Если не получается, она бледнеет. Шведов строчит, покачивается от усердия. Он-то получит пятерку…
Катя начала вертеться. Дора Абрамовна мельком взглянула на нее, неторопливо поднялась и отошла к окошку. Невыносимо! Рука сама тянулась — написать решение. Написать, и будь что будет. И в этот момент сзади просунулась рука с запиской. Катя так и выхватила бумажку. Вовремя она подоспела… Еще минута, Катя начала бы решать свои задачки.
Записка была от Мити Садова.
«К. Гайдученко. Погибаю, но не сдаюсь», а дальше условие. Конечно, задача была Митьке не под силу. Садов приписал еще что-то, наверное, обещания и клятвы в вечной дружбе, но Катя не читала дальше. Перевернула записку чистой стороной и быстренько начала решать. Дора Абрамовна все равно поймет, что Митя списал, но где доказательства?
Катя потихоньку хихикнула, подумав, что рыбак попался в свои собственные сети. У других учителей каждый ряд пишет свой вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Катя слушала с восхищением и ужасом, ведь мама тоже обошла вокруг света на корабле «Витязь». Она — географ.
Катя подумала, что ей все-таки повезло с родителями. Лучше, конечно, чтоб они были летчиками, но физик и географ тоже годятся.
— Ну ступай заниматься, — сказала мать, очень довольная любознательностью дочери.
Катя пошла к себе и спряталась за учебником физики.
Ох, пришлось ей подумать! Она чувствовала, что корабль, на котором она побывала, как-то связан с гибелью «Леонардо». Но как? Ведь столкновение произошло десять лет назад. Невероятно давно, по ее понятиям. Как Пунические войны. Могут ли эти события быть связаны между собой?
Но самое главное — Катя не знала, что делать ей самой. Как «сообщить тем, кто ее послал». Она сидела за своим столом и тоскливо разглядывала стены комнаты, в которой они жили с бабушкой Таней уже два года. Разглядывала заново, потому что увидела за ними всю Землю.
Светлые обои, наклеенные прямо на бетонные стены, — желтенькие, с бесформенным рисунком, струящимся сверху вниз, как вялые водоросли. Слева за стенкой была квартира Мариан-Иванны, справа — улица, скверик, магазин кулинарии и булочная, потом шоссе к институту, а дальше — речка и тайга. Это все лежало за стеной, уходило к западу, становясь маленьким, как отпечаток на кинопленке восемь на восемь… К западу. Там — Англия, «главный ход» из Европы в Америку и итальянский лайнер, лежащий на морском дне, под целым километром соленой воды. Так было обозначено на карте — светлая синева, цвета весеннего неба, глубина свыше тысячи метров. Лайнер лежит на дне между зыбкими полосками водорослей, в воде светло-синей и одновременно желтоватой, как обои.
Что же делать? Горбоносый Жан не шутил. Он серьезно говорил. Смотрел серьезно. И остальные смотрели убедительными глазами. Как быть?
Остаток дня и весь вечер Катя думала об одном и том же. Изрисовала тетрадку для черновиков цифрами «40» и «70». Принималась писать в «Пионерскую правду» и бросала. Начатые письма рвала на мелкие клочки и ссыпала в мусорное ведро.
Не поверят! Никто и нигде не поверит! Может быть, сегодня она и рассказала бы всю историю отцу. Но поздно вечером он позвонил и сказал, что вернется из института часа в три ночи. Работает на большой электронной машине. Катя уснула, не дождавшись Якова Ивановича. И ночью ей приснился жирный паук в огромной капитанской фуражке, бегущий прямо по воде на волосатых лапах.
6. СЕКРЕТ ПОГИБ
Контрольную писали в новом, втором физическом кабинете, открытом «иждивением доцента Салтановой». Так говорил — для ехидства — молодой литератор Владимир Федорович. Еще он говорил, что занятия литературой тоже требуют отдельного кабинета.
Все это пересказала Кате ее соседка, Аня Масленникова. Она сидела за новым столом, брезгливо оглядывая физический кабинет. Как кошка посреди большой, очень мокрой лужи.
Катя написала на промокашке: «40 x 70» и добавила для развлечения: "АМ
ВФ = Л!". Это обозначало: «Аня Масленникова плюс Владимир Федорович равно любовь». Анечка сейчас же ответила на своей промокашке: «Идиотка». Катя великодушно удержалась от ядовитого ответа: «Очень рада, будем знакомы!» И тут же ее вызвали — получать билет.
Дора Абрамовна устроила контрольную с билетами, как в институте. Разложила на столе листочки с условиями задач, чистой стороной вверх, и все по очереди подходили и тянули на выбор любой. Текст был аккуратно отпечатан на пишущей машинке, а латинские буквы вписаны круглым, аккуратным почерком. Вытянув листок, каждый называл номер. И Дора Абрамовна отмечала его в специальном списке, отпечатанном на той же машинке. Все, как в институте! Говорят, что на школьных экзаменах тоже тянут билеты, но это ведь на экзаменах. У Доры Абрамовны никогда урок не обходился без новых затей. На той неделе, например, она принесла моток латунной проволоки и спросила: кто возьмется сделать щетку вроде сапожной, но с латунными волосками? Витька-Газик сначала вызвался, а после уж спросил: зачем нужна щетка? Оказалось, для вывески с бегущими огненными буквами к Первому мая. Три класса будут оформлять иллюминацию школы, «чтобы вышло не хуже, чем на Центральном телеграфе в Москве». Позавчера все ребята принесли из дому по лампочке для иллюминации, а бригада радиолюбителей давно готовит машинку для бегущих букв.
…Катя подошла к столу, получила и прочла свой билет. Две задачи, совсем несложные. За полчаса она бы решила эти задачки. Решить, а? Ведь пустячные, легкие, если разобраться… Не поверит ей Дора, что она эти задачки не решила. Поймет, что нарочно… как это называется?.. Симулирует. Нет, симулирует — значит, притворяется больной. Ага, саботирует.
Катя сделала вид, что думает изо всех сил. Начала грызть колпачок авторучки. Невкусно. Деревянные ручки были много приятней.
И пусть невкусно! Она сидела и грызла, сглатывая горькую слюну. Кругом уже скрипели перья. Двадцать пять человек (двое больны) торопливо списывали условия задач с билетов. В классе стояла особая тишина, которая бывает только на контрольных. Одна Катя Гайдученко грызла ручку и исподтишка оглядывалась. Даже Садов пишет. Тоська вся раскраснелась — дело идет, значит. Если не получается, она бледнеет. Шведов строчит, покачивается от усердия. Он-то получит пятерку…
Катя начала вертеться. Дора Абрамовна мельком взглянула на нее, неторопливо поднялась и отошла к окошку. Невыносимо! Рука сама тянулась — написать решение. Написать, и будь что будет. И в этот момент сзади просунулась рука с запиской. Катя так и выхватила бумажку. Вовремя она подоспела… Еще минута, Катя начала бы решать свои задачки.
Записка была от Мити Садова.
«К. Гайдученко. Погибаю, но не сдаюсь», а дальше условие. Конечно, задача была Митьке не под силу. Садов приписал еще что-то, наверное, обещания и клятвы в вечной дружбе, но Катя не читала дальше. Перевернула записку чистой стороной и быстренько начала решать. Дора Абрамовна все равно поймет, что Митя списал, но где доказательства?
Катя потихоньку хихикнула, подумав, что рыбак попался в свои собственные сети. У других учителей каждый ряд пишет свой вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56