Они стоят до разума человека, явлены в его предсознании, и поэтому о них не имеет смысла говорить.
Слова тотчас же обратятся в ложь, показав лишь одно: говорящий на самом деле ничего не знает о сокровенном и пребывает в искушении желанием поведать о сокровенном.
Основной враг непосредственного - интуитивного проникновения в суть вещей - это слова. Для этого врага существуют особые стратагемы.
Всякое слово не только определяет мысль, но к тому же и заключает её в определенные жесткие рамки.
Это, в конечном счете, и позволяет наладить коммуникацию между людьми на уровне слов, так как существует определенная «договоренность» о значении того или иного слова. Но тем самым слово ограничивает поток сознания, вырывая из него какие-то куски, которые можно выразить в речи - дискретные структуры.
Здесь заключается опасность подмены значений слов, вместо того, чтобы воспринимать реальность ультракосмоса, которая начинается там, где кончается слово, знак и вообще всякая форма.
Пришелец не питал иллюзий на этот счет - он знал: «Искренние речи не изящны, изящные речи не искренни. Добрый не красноречив, красноречивый не добр. Знающий не говорит, говорящий не знает».
Можно ли подобрать истинное слово?
В ультракосмосе создается особый метаязык, где набор слов сводится до минимума, чем максимально расширяется их смысловое значение. Одно слово заменяет целые фразы и наоборот одно высшее начало обыгрывается в десятках терминов. Главное, чтобы мысль не застывала на одном понятии, а понимала всю его относительность.
Ультракосмос воспринимается как антисистема по отношению ко всему, с чем человек сталкивается в жизни. Законы логики исключают наличие третьего элемента в бинарной системе. Логика утверждает, что может быть либо «белое», либо «черное», но никак ни чернобелое одновременно, либо мудрец - либо глупец, либо бог - либо дьявол, и, тому подобное…
Ультракосмос ненавязчиво показывает, что «познав белое, сохраняется и черное», т.е. вещи постигаются через свои противоположности, для чего и существует закон «парного рождения».
Поэтому одно сторона вещи автоматически предполагает наличие в ней же противоположности: черного в белом, плюса в минусе, дьявола в боге, Инь в Яне, Юм в Ябе.
А поскольку всякая вещь неравноценна самой себе, то бессмысленно пытаться одним «метким словом» выразить содержание ультракосмоса. Поэтому, истинное действие - это бездействие, а глупец в мирском смысле может на самом деле оказаться мудрецом.
Безымянный знал, что через такой метаязык человек может воспринять игровой, «ненастоящий» характер слов. Отбросив ненастоящие, но на первых порах необходимые слова, а, следовательно, и оформленные конкретные формы, человек увидит мир истинной бесформенности - Присутствие Пустоты, форму без форм, которая и есть сам Ультракосмос.
Теперь Безымянному предстояло проникнуть в Ультракосмос.
Он знал, что проникновение в Ультракосмос начинается с прекращения оппозиций с миром, этим вязким болотом желаний и деятельности.
Затем включается подлинное доверие между природой и человеком.
Не показывая себя миру, ультракосмонавт не заметен для противников и может не беспокоиться за свою жизнь.
Основная стратагема - избегать столкновений с миром, тогда ультракосмонавт может понять его целостность и внутреннюю подоплёку всего сущего.
Тогда не остаётся никаких вопросов.
Не остается никакого поля для деятельности.
Не остается места для дальнейшего накопления кармы.
Где-то громыхнуло, и сосредоточение Безымянного ослабло.
Этим сразу же воспользовался обычный ум, и встал в оппозицию:
«Интересно! - с издевкой начал ум, - если бездействие является лучшим средством против накопления кармы, то какая польза обществу от недеятельного человека?»
Но у Безымянного не дремал Второй источник сознания и он, не раздумывая, ответил:
«Человек часть биосферы, где есть аналогичные примеры среди деревьев.
Если от какого-либо дерева нет никакой пользы, если оно ни на что не годится, то его не срубают и не ломают, вот почему оно может долго прожить.
Ведь, деревья, которые полезны и годны для обработки, которые приносят плоды - несчастны, их ломают и калечат, они из-за своей полезности терпят урон и умирают, не достигнув своего жизненного срока, уготованного им природой.
Поэтому самые светлые люди в мире сделаны из материала, в котором никто не нуждается».
За склоном опять громыхнуло.
Приближалась гроза.
Из-за вершины снежного хребта, под которым сидел человек, показались края тёмной тучи.
Туча легко перевалила через хребет.
Впереди неё вниз понесся штормовой вал.
Пришелец протиснулся в щель пещеры и, высунув голову, позвал:
«Лев! Сюда! Ко мне! Быстро!»
Пес бродил где-то ниже, и сейчас, высунув язык, с трудом набирал высоту.
С учащенным дыханием он, наконец, выбрался на площадку.
«Иди сюда, псина! Снесёт!» - крикнул человек, освобождая место для входа.
Как только львиноголовая собака протиснулась в щель, штормовой вал упал на площадку. Спальник приподняло, но Лев выскочил и, успев схватить его зубами, затащил постель в щель.
«Спасибо, дорогой!» - поблагодарил пса Астом.
«Надо было самому догадаться!» - проворчал пёс, затаскивая спальник вглубь пещеры.
Гроза в горах - удивительное явление.
Атмосфера гудела от напряжения.
Разряды щелкали, подобно бичам у чабанов. Скалы вибрировали.
Из укрытия можно было наблюдать, как возникают молнии.
Раньше Астом думал, что их начало берется в атмосфере.
Теперь он видел, что это не совсем так.
Разряд начинался на земле.
Прямо на глазах начинала жужжать какая-то часть скалы.
Потом в центре этой части возникал шар, похожий на ежа.
Потом ослепительно сверкающий ёж превращался в дикобраза.
Затем из этой сферы плазмы вверх вытягивалась ослепительная змея и уже вверху встречалась со своей небесной анакондой.
«Вот это Тантра!» - восхищенно прошипел пёс.
Встреча заканчивалась мощным разрядом, от которого воздух рвался в клочья.
«А это - уже оргазм! - комментировал Лев. - Такую бы энергию, да на мирные цели бы, вот была бы польза!».
А в атмосфере творилось нечто невероятное
Молнии - слепили. Воздух насытился озоном и светился на выступах скал.
Пульсация огня не прекращалась.
Один из сверкающих ежей вспух прямо перед наблюдателями на площадке.
Шипя, как змея, он рос, и выпустил из себя головку.
Змеиная сила поднялась вверх, и Астом едва успел зажать уши.
Звук, подобный разрываемому парусу, сотряс тела наблюдателей и повалил их на землю. Их нокаут был, кроме того, обеспечен силой тока, который и отбросил их тела вглубь пещеры.
Удар током был такой силы, что онемело все тело.
Глянув в щель пещеры, Астом увидел, как дымилось опаленное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Слова тотчас же обратятся в ложь, показав лишь одно: говорящий на самом деле ничего не знает о сокровенном и пребывает в искушении желанием поведать о сокровенном.
Основной враг непосредственного - интуитивного проникновения в суть вещей - это слова. Для этого врага существуют особые стратагемы.
Всякое слово не только определяет мысль, но к тому же и заключает её в определенные жесткие рамки.
Это, в конечном счете, и позволяет наладить коммуникацию между людьми на уровне слов, так как существует определенная «договоренность» о значении того или иного слова. Но тем самым слово ограничивает поток сознания, вырывая из него какие-то куски, которые можно выразить в речи - дискретные структуры.
Здесь заключается опасность подмены значений слов, вместо того, чтобы воспринимать реальность ультракосмоса, которая начинается там, где кончается слово, знак и вообще всякая форма.
Пришелец не питал иллюзий на этот счет - он знал: «Искренние речи не изящны, изящные речи не искренни. Добрый не красноречив, красноречивый не добр. Знающий не говорит, говорящий не знает».
Можно ли подобрать истинное слово?
В ультракосмосе создается особый метаязык, где набор слов сводится до минимума, чем максимально расширяется их смысловое значение. Одно слово заменяет целые фразы и наоборот одно высшее начало обыгрывается в десятках терминов. Главное, чтобы мысль не застывала на одном понятии, а понимала всю его относительность.
Ультракосмос воспринимается как антисистема по отношению ко всему, с чем человек сталкивается в жизни. Законы логики исключают наличие третьего элемента в бинарной системе. Логика утверждает, что может быть либо «белое», либо «черное», но никак ни чернобелое одновременно, либо мудрец - либо глупец, либо бог - либо дьявол, и, тому подобное…
Ультракосмос ненавязчиво показывает, что «познав белое, сохраняется и черное», т.е. вещи постигаются через свои противоположности, для чего и существует закон «парного рождения».
Поэтому одно сторона вещи автоматически предполагает наличие в ней же противоположности: черного в белом, плюса в минусе, дьявола в боге, Инь в Яне, Юм в Ябе.
А поскольку всякая вещь неравноценна самой себе, то бессмысленно пытаться одним «метким словом» выразить содержание ультракосмоса. Поэтому, истинное действие - это бездействие, а глупец в мирском смысле может на самом деле оказаться мудрецом.
Безымянный знал, что через такой метаязык человек может воспринять игровой, «ненастоящий» характер слов. Отбросив ненастоящие, но на первых порах необходимые слова, а, следовательно, и оформленные конкретные формы, человек увидит мир истинной бесформенности - Присутствие Пустоты, форму без форм, которая и есть сам Ультракосмос.
Теперь Безымянному предстояло проникнуть в Ультракосмос.
Он знал, что проникновение в Ультракосмос начинается с прекращения оппозиций с миром, этим вязким болотом желаний и деятельности.
Затем включается подлинное доверие между природой и человеком.
Не показывая себя миру, ультракосмонавт не заметен для противников и может не беспокоиться за свою жизнь.
Основная стратагема - избегать столкновений с миром, тогда ультракосмонавт может понять его целостность и внутреннюю подоплёку всего сущего.
Тогда не остаётся никаких вопросов.
Не остается никакого поля для деятельности.
Не остается места для дальнейшего накопления кармы.
Где-то громыхнуло, и сосредоточение Безымянного ослабло.
Этим сразу же воспользовался обычный ум, и встал в оппозицию:
«Интересно! - с издевкой начал ум, - если бездействие является лучшим средством против накопления кармы, то какая польза обществу от недеятельного человека?»
Но у Безымянного не дремал Второй источник сознания и он, не раздумывая, ответил:
«Человек часть биосферы, где есть аналогичные примеры среди деревьев.
Если от какого-либо дерева нет никакой пользы, если оно ни на что не годится, то его не срубают и не ломают, вот почему оно может долго прожить.
Ведь, деревья, которые полезны и годны для обработки, которые приносят плоды - несчастны, их ломают и калечат, они из-за своей полезности терпят урон и умирают, не достигнув своего жизненного срока, уготованного им природой.
Поэтому самые светлые люди в мире сделаны из материала, в котором никто не нуждается».
За склоном опять громыхнуло.
Приближалась гроза.
Из-за вершины снежного хребта, под которым сидел человек, показались края тёмной тучи.
Туча легко перевалила через хребет.
Впереди неё вниз понесся штормовой вал.
Пришелец протиснулся в щель пещеры и, высунув голову, позвал:
«Лев! Сюда! Ко мне! Быстро!»
Пес бродил где-то ниже, и сейчас, высунув язык, с трудом набирал высоту.
С учащенным дыханием он, наконец, выбрался на площадку.
«Иди сюда, псина! Снесёт!» - крикнул человек, освобождая место для входа.
Как только львиноголовая собака протиснулась в щель, штормовой вал упал на площадку. Спальник приподняло, но Лев выскочил и, успев схватить его зубами, затащил постель в щель.
«Спасибо, дорогой!» - поблагодарил пса Астом.
«Надо было самому догадаться!» - проворчал пёс, затаскивая спальник вглубь пещеры.
Гроза в горах - удивительное явление.
Атмосфера гудела от напряжения.
Разряды щелкали, подобно бичам у чабанов. Скалы вибрировали.
Из укрытия можно было наблюдать, как возникают молнии.
Раньше Астом думал, что их начало берется в атмосфере.
Теперь он видел, что это не совсем так.
Разряд начинался на земле.
Прямо на глазах начинала жужжать какая-то часть скалы.
Потом в центре этой части возникал шар, похожий на ежа.
Потом ослепительно сверкающий ёж превращался в дикобраза.
Затем из этой сферы плазмы вверх вытягивалась ослепительная змея и уже вверху встречалась со своей небесной анакондой.
«Вот это Тантра!» - восхищенно прошипел пёс.
Встреча заканчивалась мощным разрядом, от которого воздух рвался в клочья.
«А это - уже оргазм! - комментировал Лев. - Такую бы энергию, да на мирные цели бы, вот была бы польза!».
А в атмосфере творилось нечто невероятное
Молнии - слепили. Воздух насытился озоном и светился на выступах скал.
Пульсация огня не прекращалась.
Один из сверкающих ежей вспух прямо перед наблюдателями на площадке.
Шипя, как змея, он рос, и выпустил из себя головку.
Змеиная сила поднялась вверх, и Астом едва успел зажать уши.
Звук, подобный разрываемому парусу, сотряс тела наблюдателей и повалил их на землю. Их нокаут был, кроме того, обеспечен силой тока, который и отбросил их тела вглубь пещеры.
Удар током был такой силы, что онемело все тело.
Глянув в щель пещеры, Астом увидел, как дымилось опаленное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119