Когда подвижник Огня очнулся от блаженства, то увидел, что его костер еще горел.
Поблизости не было ни души.
Только поодаль несколько рыбаков отмыкали цепи своих лодок и толкали их в воду.
Звук звенящих цепей и грохот лодок, днищами царапающих гальку, был хорошо слышен в утренней тиши, напоминая всем, что жизнь продолжается.
Костер продолжал гореть каким-то чудесным образом, хотя в основании костра лежали только угли.
Свет костра был оптически необычным - он не был желтым или оранжевым, пламя переливалось всеми цветами радуги, так бывает, когда в огонь бросают какие-либо химические добавки.
Солнце уже встало где-то за лесом, сзади и побережье было еще в тени.
Только выступающие из воды валуны, обкатанные до блеска водой Финского залива, сияли на солнце, радуясь его теплу и любви.
Конечно, это были простые камни, но разве простые люди и драгоценные не одинаково воспринимают тепло и любовь?
Безымянный послал привет всему окружающему миру и тут же получил ответ - в костре вдруг что-то лопнуло, выбросив фейерверк разноцветных искр и осыпав огнепоклонника с головы до ног.
Одна из искр принялась тлеть на его носке и ужалила его за ногу.
Безымянный быстро стянул носок, засыпал его песком и растер пальцами пораженное место. Когда он взглянул на ожог, удивлению его не было предела - на коже явно был оставлен знак Ом, который не спутаешь ни с каким другим. Это был знак воспламенения буддизмом - знак посвящения в подвижники Огня.
Этот знак «Ом» так и остался на теле Безымянного навсегда?!
Огнепоклонник приложил к ожогу лист подорожника и натянул на ступню прожженный носок. От костра пахло какими-то благовониями, но пришелец думал, что у него могут быть и галлюцинации после бессонной ночи.
Он залез в палатку, застегнув ее изнутри, и расправил спальник.
Потом открыл маленькое окошко, затянутое сеткой от комаров, и посмотрел на водную гладь.
И тут он подумал, что виденный им накануне рыбак на резиновой лодке так и не вернулся обратно…
Как всегда перед сном в умозрении Безымянного поплыли разные картины.
И так же, как иногда спящему повторяются одинаковые сны, так и сейчас, перед безликим возникла узнаваемая картина.
Снова был виден мальчик, который, согласно наказанию Дакини, рос не по дням, а по часам, а рядом хлопотала его мать…
Картина восьмая.
«Какая же я была радостная, когда ты родился! - сказала Анна со слезами на глазах, обращаясь к Маю, - и, какая я стала несчастная теперь. Скоро мы станем одногодками, а потом я должна буду наблюдать, как ты стареешь и умираешь у меня на глазах. Боже мой! За что мне такая участь?!»
Девушка нервно ходила по спальне, то, садясь, то, снова вставая.
«Не плачь, мама! - утешал её сын, обнимая её, и целуя её глаза. - Я что-нибудь придумаю. Если кто-то управляет временем, значит надо добраться до этого пульта управления и найти то, что надо изменить».
«Знаешь, Май! - вытирая слёзы, сказала Анна. - Я готова отдать весь наш комфорт и благополучие, стать нищей, больной, лишь бы ты был нормальным человеком.
Ты, вот, всё знаешь, скажи честно, твоё ускоренное время жизни - это результат моего желания, которое я изъявила там, на вершине Хан -Тенгри?»
«Не знаю! - ответил молодой человек. - Мне тоже не нравится такая скоротечность. Я хотел бы этим заняться вплотную, но всё наше время съедают наблюдатели-специалисты. И мы не можем отказаться, ты подписала контракт…»
«Чёрт с ним, с контрактом! Мы имеем право на один или два свободных дня в неделю по американской конституции! - в отчаянии причитала мать. - Давай посчитаем! Одна минута твоего времени равна одному земному дню. 60 минут = 60 дней. 24 часа = 1440 твоих дней, или 4 года. С минуты твоего рождения прошло уже 4 дня, значит тебе в эту минуту 16 лет! Понимаешь? У меня в голове не укладывается - несколько раз в сутки отмечать твой день рождения!»
«Да, мама! - оживился Май. - Ты права! Мне нужен выходной. И не один. За 16 лет мне можно взять все остальные дни свободными! Ты молодец, мама!» - Май подхватил девушку на руки и закружил её по комнате. Потом юноша посадил её в кресло, погладил по голове, и сказал:
«А сейчас, мама, ты выйдешь в холл, - там уже собрались жадные специалисты, журналисты и прочие ?исты, и скажешь, что, и сегодня и завтра ко мне допуска не будет - у меня “week end”!».
Анна послушно встала, привела своё лицо в порядок, и вышла.
Услышав сообщение, прибывшие устроили страшный скандал, но телохранители, которых наняла Анна, выпроводили всех на улицу.
Недовольные «?исты» схватились за сотовые телефоны и стали вызывать своих адвокатов. Но, все они потерпели фиаско, - Закон был на стороне прибывших в Америку, и лестница перед домом постепенно опустела. Все разъехались в разные стороны. Лишь несколько журналистов осталось дежурить у дверей, карауля возможное появление “Homo Incognito”.
«Что теперь мы будем делать? - спросила Анна, возвращаясь к сыну. - Нам теперь важна каждая минута!».
«МамАня! - сказал Май, соединяя имя с родственным термином. - Мне нужно сосредоточиться. Только глубокая медитация может открыть мне какое-либо решение. Можно мне побыть одному? Займись какими-нибудь делами. И не обижайся, если я закрою дверь на ключ изнутри. Так надо!» - уговаривал он Анну, подталкивая её к выходу.
«Бесстыжий! - шутливо шлепнув его по заднице, отреагировала Анна. - И сколько минуточасов ты будешь медитировать?»
«Не знаю, маманя, - ответил Май, целуя её в щеку. - Я не могу выйти из медитации без результата, пойми меня. Даже если я не появлюсь до ночи, - не волнуйся. Считай, что, я уехал в командировку, ладно?»
У девушки снова навернулись слёзы.
«Завтра тебе будет уже двадцать!» - воскликнула она уже в дверях.
«А может быть и не будет! Может быть я застряну во времени!» - возразил Май, с нежностью глядя ей в глаза.
В этот миг у него мелькнула страшная мысль, - если он вернётся в нормальное земное время и снова станет младенцем, то кто откроет матери дверь?
И он поспешно напомнил ей:
«Мама, ты знаешь, где лежит запасной ключ. Если меня не будет до утра, то откроешь дверь в девять утра. Договорились?»
Догадка Мая передалась Анне, и она, волнуясь, сказала:
«Лучше бы ты остался навсегда таким, как сегодня! Я не хочу тебя нянчить! Я уже грудь перетянула полотенцем, видишь?» - и она неловко поцеловала его в лоб на прощанье.
Дверь закрылась.
Повернув ключ в скважине, когда шаги Анны уже затихли, Май задвинул шторы, и лег в позу «савасаны».
Теперь нужно было перекрыть фонтан мыслей в голове.
Май поймал тончайший звук в своей голове, похожий на писк комара, и стал удерживать пойманного.
Мысли продолжали бомбардировать его ум, но Май посылал их туда, откуда они вышли.
Вскоре напор мыслей значительно ослабел, так как хозяин не уделял им внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119