Неужели ты не понял? Твои уважаемые соседи.
- Ах, вон оно что! - Для Чудакова всё сразу прояснилось, и он до боли
сжал кулаки. - Ну, тогда всё ясно. Не ожидал, правда...
- Ладно, не бери в голову, - сказал Щеглов, разрывая заявление на
мелкие части. - Всё это клевета, я лично не сомневался в этом ни минуты.
Подлых людей вокруг предостаточно - это мы вынуждены принять как
неотъемлемую черту нашей жизни. Но мириться с этим нельзя, иначе нас сожрут
такие вот Тютюнниковы и Бобровы. Кстати, эти твои соседи взяты нами под
стражу по подозрению в спекуляции и подделке денежных документов. Так что,
как твердит народная мудрость, не рой яму другому...
Знакомые шаги возвестили о приближении врача.
- А, вот он где! Что же вы, Чудаков, прячетесь от перевязки? Или
боитесь?
- Я? И в мыслях не было...
- В таком случае прошу проследовать в перевязочную. А вас, - она
стрельнула недовольным взглядом на следователя Щеглова, - я бы очень
попросила не дымить на территории отделения. Здесь как-никак больница, а не
казарма...
Щеглов вынужден был подчиниться, хотя и с явным неудовольствием.
- Иди, Максим, - сказал он Чудакову, - не заставляй женщину ждать...
А то обидится, - шёпотом добавил он и подмигнул.
- Семён Кондратьевич, один только вопрос, - взмолился Чудаков, косясь
на врачиху, - что ожидает Храпова?
Щеглов печально развёл руками.
- Я тебя отлично понимаю, Максим. Но как бы тебе ни был симпатичен
этот человек, он должен ответить по всей строгости закона. Храпова будут
судить за преднамеренное убийство.
- Но ведь он не убивал!
- Именно убивал. Другое дело, что не убил, так как профессор был убит
уже до него, но намерение убить, осуществлённое и доведённое до самого
конца, у Храпова было. Он стрелял в человека - значит, он убийца. По
крайней мере, я себе это дело представляю именно таким образом. Точно так
же виновен и Мартинес.
- Ну, Мартинес действительно убил профессора, - возразил Чудаков, - с
него и спрос больше.
- Дело не в том, кто первый, а кто второй. Ведь оба сознательно шли
на убийство, только мотивы у них были разные. Надеюсь, суд учтёт смягчающие
обстоятельства в деле Храпова. Мартинесу, конечно же, достанется больше. Но
уж кому бы я дал по максимуму, так это Боброву. К сожалению, пока это
неосуществимо.
- Пока, - повторил Чудаков.
- Да, конечно, в конце концов он своё получит, это бесспорно.
Врачиха всё это время стояла рядом, прислушиваясь к странному
разговору двух мужчин, и с интересом вникала в него. Но, как бы вспомнив о
своих обязанностях, она отрезала:
- Всё, граждане, ваше время истекло. Чудаков - на перевязку. Сестра
ждать не будет. Я, кстати, тоже.
- Иду, Елена Семёновна, уже иду... До свидания, Семён Кондратьевич,
заходите ещё, если будет время. Вы ведь единственный человек, кто меня
навещает. Спасибо вам.
Щеглов смущённо махнул рукой.
- Времени у меня теперь, слава Богу, хватает, так что забегу
как-нибудь, - сказал он и вдруг, что-то вспомнив, хитро сощурился. - Да,
чуть не забыл о самом главном. Можешь считать это сюрпризом. Медицинская
экспертиза установила, что профессор Красницкий умер за двенадцать часов до
выстрела Мартинеса. От естественной остановки сердца. Так-то.
Даже Елена Семёновна остановилась, поражённая словами следователя -
что же говорить о Максиме Чудакове, которого это известие словно
пригвоздило к месту! Он оторопело посмотрел прямо в глаза Щеглову и не
своим голосом спросил:
- Как - от остановки сердца? Вы не шутите, Семён Кондратьевич?
- Да какие уж тут шутки! Всё на полном серьёзе. Главное - это то, что
данная причина смерти выходит за пределы компетенции наших органов.
Догадываешься, куда я клоню? Нет? Хорошо, намекну более прозрачно... Вы уж
меня извините, Елена Семёновна, что я задерживаю и вас, и вашего пациента,
но я уверен - моё сообщение послужит скорейшему его выздоровлению. Уж я-то
знаю этого авантюриста, можете мне поверить... Сердце у Красницкого было
совершенно здоровым - это тоже установили наши медики. Причина остановки
сердца - внезапный испуг, потрясение или ещё что-нибудь в этом роде. Но
механическое воздействие или отравление исключены. А это значит, что
преступления в нашем смысле совершено не было. Понимаешь? Опять нет? Короче
говоря, тебе предоставляется право самостоятельно доискаться до истинной
причины смерти профессора - и это при полном невмешательстве с нашей
стороны! Понял? Берись за дело и расследуй. Скорее всего, он умер своей
смертью, но - слишком уж подозрительна эта цепь случайностей. Дерзай! Здесь
органы тебе не помеха.
До Чудакова наконец дошёл истинный смысл слов следователя, и он вдруг
почувствовал такой прилив сил и энергии, что ноги сами было понесли его к
выходу - не ухвати его за полу больничного халата Елена Семёновна.
- Но сначала подлечись, - назидательно произнёс Щеглов и широко
улыбнулся. - Сыщик должен крепко стоять на ногах и обладать здоровой -
здоровой, слышишь? - головой. Так-то!
Чудаков опомнился и смущённо извинился перед Еленой Семёновной за
свой невольный порыв. Потом с жаром произнёс, обращаясь к следователю:
- Спасибо вам, Семён Кондратьевич, за всё! Вы вновь возродили меня к
жизни. То, что вы сообщили, это... это: это просто чудесно! Не смерть
профессора, конечно, а... Ну, вы меня понимаете... - Максим окончательно
запутался в словах, не находя от волнения подходящих выражений для
оформления рвущихся наружу мыслей. - Я обязательно найду причину смерти
профессора! Позвольте считать это вашим личным заданием.
- Позволяю! - милостиво разрешил Щеглов и снова улыбнулся. - А теперь
действительно самое главное. - И он вынул из дипломата толстую книгу. - Это
тебе. Подарок. Достал по случаю. Зарубежный детектив. Честертон, Стивен
Кинг и всё такое...
Чудаков с трепетом принял от Щеглова солидный фолиант, буквально
пожирая его глазами.
- О!.. - только и смог произнести он; слова благодарности утонули в
стенах коридора, по которому уже почти силой тащили его врачиха Елена
Семёновна и подоспевшая к ней на помощь перевязочная сестра:
Из больницы Чудаков вышел только к середине лета.
А через три месяца судьба вновь забросила его в древний город
Таллинн, где он решил провести остаток своего отпуска, так неожиданно
прерванного больничной койкой. Стоял конец сентября, окутавший мир
жёлтобагровым цветом умирающей листвы. Солнце всё ещё светило по-летнему,
но тепла уже давало гораздо меньше - чувствовалось приближение зимы. В
Прибалтике стояли сухие тёплые дни, столь редкие для этих мест,
подверженных влиянию сырой Атлантики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Ах, вон оно что! - Для Чудакова всё сразу прояснилось, и он до боли
сжал кулаки. - Ну, тогда всё ясно. Не ожидал, правда...
- Ладно, не бери в голову, - сказал Щеглов, разрывая заявление на
мелкие части. - Всё это клевета, я лично не сомневался в этом ни минуты.
Подлых людей вокруг предостаточно - это мы вынуждены принять как
неотъемлемую черту нашей жизни. Но мириться с этим нельзя, иначе нас сожрут
такие вот Тютюнниковы и Бобровы. Кстати, эти твои соседи взяты нами под
стражу по подозрению в спекуляции и подделке денежных документов. Так что,
как твердит народная мудрость, не рой яму другому...
Знакомые шаги возвестили о приближении врача.
- А, вот он где! Что же вы, Чудаков, прячетесь от перевязки? Или
боитесь?
- Я? И в мыслях не было...
- В таком случае прошу проследовать в перевязочную. А вас, - она
стрельнула недовольным взглядом на следователя Щеглова, - я бы очень
попросила не дымить на территории отделения. Здесь как-никак больница, а не
казарма...
Щеглов вынужден был подчиниться, хотя и с явным неудовольствием.
- Иди, Максим, - сказал он Чудакову, - не заставляй женщину ждать...
А то обидится, - шёпотом добавил он и подмигнул.
- Семён Кондратьевич, один только вопрос, - взмолился Чудаков, косясь
на врачиху, - что ожидает Храпова?
Щеглов печально развёл руками.
- Я тебя отлично понимаю, Максим. Но как бы тебе ни был симпатичен
этот человек, он должен ответить по всей строгости закона. Храпова будут
судить за преднамеренное убийство.
- Но ведь он не убивал!
- Именно убивал. Другое дело, что не убил, так как профессор был убит
уже до него, но намерение убить, осуществлённое и доведённое до самого
конца, у Храпова было. Он стрелял в человека - значит, он убийца. По
крайней мере, я себе это дело представляю именно таким образом. Точно так
же виновен и Мартинес.
- Ну, Мартинес действительно убил профессора, - возразил Чудаков, - с
него и спрос больше.
- Дело не в том, кто первый, а кто второй. Ведь оба сознательно шли
на убийство, только мотивы у них были разные. Надеюсь, суд учтёт смягчающие
обстоятельства в деле Храпова. Мартинесу, конечно же, достанется больше. Но
уж кому бы я дал по максимуму, так это Боброву. К сожалению, пока это
неосуществимо.
- Пока, - повторил Чудаков.
- Да, конечно, в конце концов он своё получит, это бесспорно.
Врачиха всё это время стояла рядом, прислушиваясь к странному
разговору двух мужчин, и с интересом вникала в него. Но, как бы вспомнив о
своих обязанностях, она отрезала:
- Всё, граждане, ваше время истекло. Чудаков - на перевязку. Сестра
ждать не будет. Я, кстати, тоже.
- Иду, Елена Семёновна, уже иду... До свидания, Семён Кондратьевич,
заходите ещё, если будет время. Вы ведь единственный человек, кто меня
навещает. Спасибо вам.
Щеглов смущённо махнул рукой.
- Времени у меня теперь, слава Богу, хватает, так что забегу
как-нибудь, - сказал он и вдруг, что-то вспомнив, хитро сощурился. - Да,
чуть не забыл о самом главном. Можешь считать это сюрпризом. Медицинская
экспертиза установила, что профессор Красницкий умер за двенадцать часов до
выстрела Мартинеса. От естественной остановки сердца. Так-то.
Даже Елена Семёновна остановилась, поражённая словами следователя -
что же говорить о Максиме Чудакове, которого это известие словно
пригвоздило к месту! Он оторопело посмотрел прямо в глаза Щеглову и не
своим голосом спросил:
- Как - от остановки сердца? Вы не шутите, Семён Кондратьевич?
- Да какие уж тут шутки! Всё на полном серьёзе. Главное - это то, что
данная причина смерти выходит за пределы компетенции наших органов.
Догадываешься, куда я клоню? Нет? Хорошо, намекну более прозрачно... Вы уж
меня извините, Елена Семёновна, что я задерживаю и вас, и вашего пациента,
но я уверен - моё сообщение послужит скорейшему его выздоровлению. Уж я-то
знаю этого авантюриста, можете мне поверить... Сердце у Красницкого было
совершенно здоровым - это тоже установили наши медики. Причина остановки
сердца - внезапный испуг, потрясение или ещё что-нибудь в этом роде. Но
механическое воздействие или отравление исключены. А это значит, что
преступления в нашем смысле совершено не было. Понимаешь? Опять нет? Короче
говоря, тебе предоставляется право самостоятельно доискаться до истинной
причины смерти профессора - и это при полном невмешательстве с нашей
стороны! Понял? Берись за дело и расследуй. Скорее всего, он умер своей
смертью, но - слишком уж подозрительна эта цепь случайностей. Дерзай! Здесь
органы тебе не помеха.
До Чудакова наконец дошёл истинный смысл слов следователя, и он вдруг
почувствовал такой прилив сил и энергии, что ноги сами было понесли его к
выходу - не ухвати его за полу больничного халата Елена Семёновна.
- Но сначала подлечись, - назидательно произнёс Щеглов и широко
улыбнулся. - Сыщик должен крепко стоять на ногах и обладать здоровой -
здоровой, слышишь? - головой. Так-то!
Чудаков опомнился и смущённо извинился перед Еленой Семёновной за
свой невольный порыв. Потом с жаром произнёс, обращаясь к следователю:
- Спасибо вам, Семён Кондратьевич, за всё! Вы вновь возродили меня к
жизни. То, что вы сообщили, это... это: это просто чудесно! Не смерть
профессора, конечно, а... Ну, вы меня понимаете... - Максим окончательно
запутался в словах, не находя от волнения подходящих выражений для
оформления рвущихся наружу мыслей. - Я обязательно найду причину смерти
профессора! Позвольте считать это вашим личным заданием.
- Позволяю! - милостиво разрешил Щеглов и снова улыбнулся. - А теперь
действительно самое главное. - И он вынул из дипломата толстую книгу. - Это
тебе. Подарок. Достал по случаю. Зарубежный детектив. Честертон, Стивен
Кинг и всё такое...
Чудаков с трепетом принял от Щеглова солидный фолиант, буквально
пожирая его глазами.
- О!.. - только и смог произнести он; слова благодарности утонули в
стенах коридора, по которому уже почти силой тащили его врачиха Елена
Семёновна и подоспевшая к ней на помощь перевязочная сестра:
Из больницы Чудаков вышел только к середине лета.
А через три месяца судьба вновь забросила его в древний город
Таллинн, где он решил провести остаток своего отпуска, так неожиданно
прерванного больничной койкой. Стоял конец сентября, окутавший мир
жёлтобагровым цветом умирающей листвы. Солнце всё ещё светило по-летнему,
но тепла уже давало гораздо меньше - чувствовалось приближение зимы. В
Прибалтике стояли сухие тёплые дни, столь редкие для этих мест,
подверженных влиянию сырой Атлантики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43