На древко был нацеплен аккуратно обрезанный клочок бумаги. Чудаков
снял его и... Нет, это была не бумага, а что-то тонкое, белое и шуршащее,
очень напоминавшее пергамент. На клочке были начертаны совершенно
незнакомые символы или буквы. Почти то же самое было выведено и на древке -
по крайней мере, на том же языке. Но Максим смутно, где-то в подсознании,
чувствовал, что нечто похожее он уже раньше видел. Но где? Когда?.. Он не
помнил.
Голубая стрела привела мысли Максима в совершеннейший беспорядок.
Если раньше загадки, с которыми ему приходилось сталкиваться, были земного
свойства, то есть вписывались в обычный уклад жизни окружающих его людей,
то эта стрела и таинственное послание казались ему прилетевшими из глубины
веков, из дикого средневековья с его колдунами, магами, чернокнижниками и
инквизиторами. Что это - чья-то шутка или след истинного убийцы? Как
увязать эту таинственную стрелу со смертью профессора Красницкого? Что за
смысл кроется в странной клинописи на пергаменте? И действительно ли всё
это имеет какое-то отношение к смерти профессора?.. Вопросы: вопросы... И
никакого ответа.
Незаметно, чтобы не увидела хозяйка, Максим отнёс свою находку к себе
в дом, а затем вернулся обратно. Остаток дня прошёл без происшествий. Без
каких-либо изменений пролетела и вся неделя, а за ней и следующая. И лишь в
конце июля, в один из выходных дней, произошло событие, сдвинувшее наконец
это загадочное дело с мёртвой точки. На даче профессора Красницкого
появилось новое лицо.
Это был немолодой уже человек, высокий, очень худой, с вечно
смеющимися глазами и морщинистым лбом; его большие оттопыренные уши
светились на солнце, словно глаза огромного хищника в тёмном лесу. Он
казался бы смешным, если бы не его доброе, весёлое, не знающее уныния лицо.
Одет он был в старые, мешком сидевшие на нём, брюки и просторную клетчатую
безрукавку.
В первый же день Анна Петровна познакомила Чудакова с ним, представив
незнакомца как старого товарища покойного профессора и его коллегу по
работе в университете. Мужчина назвался профессором Колгановым, Олегом
Александровичем. На дачу Красницких, по словам Анны Петровны, он прибыл в
ответ на её настоятельную просьбу помочь ей разобраться в бумагах
покойного, касающихся его научной деятельности. При первом же рукопожатии
Максим почувствовал подсознательный интерес к этому человеку. Но
окончательно он был заинтригован лишь тогда, когда Колганов случайно
обмолвился о своём участии в экспедиции к берегам Юго-Восточной Азии. Может
быть, он что-нибудь знает или, по крайней мере, прояснит ситуацию случайно
оброненным словом?
В тот же вечер Максим пригласил гостя к себе на участок, чтобы
показать ему свою цветочную плантацию, а заодно порасспросить его о
профессоре Красницком и их совместном плавании на "Академике Булкине". Олег
Александрович, весь день провозившийся с архивом своего коллеги и порядком
от этого уставший, охотно принял приглашение Чудакова. Но к цветам он
отнёсся прохладно и без должного интереса, а пояснения хозяина слушал
рассеянно и невнимательно. Подобное отношение к предмету своей страсти и
увлечения немало огорчило Максима, поэтому он прервал экскурсию по своей
плантации чуть ли не на середине, чего, впрочем, гость так и не заметил. То
ли он был равнодушен к красоте цветов, то ли трагедия, происшедшая с его
другом, тяготила его - неизвестно, но только мысли его витали где-то
далеко. И лишь внезапное изменение темы разговора, наконец предпринятое
Максимом, вернуло его на землю и зажгло его взгляд осмысленностью и
интересом.
- Вы давно знаете профессора Красницкого? - задал вопрос Максим,
приступая к самому главному.
Олег Александрович долго и пристально вглядывался в глаза Чудакова,
пытаясь проникнуть в мозг собеседника и о чём-то напряжённо размышляя.
Наконец он произнёс:
- А вы знаете, Максим Леонидович, я ведь не просто так сюда приехал.
Я приехал к вам.
- Ко мне? - удивился Чудаков.
Они сидели на веранде за грубым деревянным столом и пили свежий
ароматный чай, который Максим мастерски заваривал по ему одному известному
рецепту. Багровое солнце висело над самым горизонтом, окутывая мир мягким
предвечерним светом. Птицы умолкли, ветер стих, и лишь назойливые комары
нарушали покой и тишину летнего вечера.
- Именно к вам. Нет, разумеется, я приехал сюда по приглашению Анны
Петровны - я просто не мог ей отказать. Это мой долг не только как
учёного-соратника Петра Николаевича, но и как близкого друга их семьи. Я
ведь гулял на их свадьбе - да, да, не удивляйтесь! - нам тогда было чуть
больше двадцати. Пётр заканчивал институт, а Анюта... Эх, как я ему тогда
завидовал!.. Да-а, жаль человека. Ведь мог бы ещё жить да жить, а главное -
творить, но нет - нашлись подонки, которым он дорогу перешёл. И ведь мало
им его смерти - ещё и грязью облили человека! И какого человека! Кристально
чистого, наичестнейшего... Впрочем, вы всё это знаете не хуже меня.
Извините, я отвлёкся. Так вот, по поводу моего приезда сюда. Меня, как
близкого друга покойного и его коллегу по работе, привлекли к делу в
качестве свидетеля. Следователь... забыл фамилию...
- Щеглов, - подсказал Чудаков.
- Щеглов? Да, кажется, Щеглов. Так вот, следователь Щеглов начал с
того же вопроса, что и вы, Максим Леонидович: давно ли я знаю Петра? Знаю я
его давно, но к тому делу, которое ведёт Щеглов, это отношения не имеет.
Как я понял, дело уже идёт к концу - не без вашей помощи, дорогой Максим
Леонидович, - и опрос подобных мне свидетелей осуществляется скорее из
проформы, чем по необходимости. И тем не менее всё, что я сообщил, было
аккуратно запротоколировано. Уже в конце беседы, в неофициальной её части,
следователь вдруг упомянул ваше имя и посоветовал повторить для вас весь
мой рассказ о профессоре Красницком. Меня этот совет весьма удивил, но,
когда я узнал от Анны Петровны все подробности вашего участия в этом деле,
я удивился ещё больше. - Олег Александрович на мгновение запнулся и вдруг
спросил, в упор глядя в глаза Чудакову: - Вы что, действительно надеетесь
найти истинную причину смерти Петра Красницкого?
Чудаков смутился.
- Ну, это слишком громко сказано, - ответил он, потупив взор. - Но
такую надежду не теряю. По крайней мере, буду искать, а уж найду ли - время
решит.
После минутного раздумья Олег Александрович решительно произнёс:
- Хорошо. Я расскажу вам всё, что знаю. Вы мне внушаете уважение,
Максим Леонидович, и смутную надежду в успехе вашего предприятия. А за то,
что вы вступили в единоборство с убийцей моего друга, вот вам моя рука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43