Пожалуйста, милорд…
Все это было очень странно. Какая ей разница, оставаться здесь или ехать в Лондон? Тем более что на ее месте любой предпочел бы Лондон. Он не понимал этого. Ее реакция была неадекватной. Неестественной. Он искренне считал, что первоначальный отказ Эванджелины ехать в Лондон был вызван страхом бедной родственницы предстать перед старой герцогиней. Герцог был рад своему решению, которое в корне противоречило вчерашнему. Ему хотелось отвезти Эванджелину в Лондон, показать ей тамошние достопримечательности и познакомить с матерью. Ричард не слишком разбирался в собственных намерениях. Ради Бога, они знакомы всего два дня! Но он твердо знал, что до сих пор не встречал таких женщин. Эванджелина очаровала его; герцог желал ее так, как никого из дам, с которыми его сводила судьба. Она возбуждала все его чувства. В том числе и страсть. Боже милосердный, настоящую страсть, причем без всякого труда!
Пытаясь сохранить лицо, Ричард напомнил себе, что не хочет оставлять ее в Чесли одну, в компании маленького мальчика. Но в глубине души он признавал – хотя и с немалым трудом, – что не любит, когда противоречат его желаниям. Тем более если эти желания исполнены добра, тщательно продуманы и по-настоящему благородны.
– Я буду волноваться за вас, – наконец сказал он. – Нет, я не могу этого позволить. Завтра утром и вы, и Эдмунд поедете со мной в Лондон.
Эванджелина пала духом. Она умоляла его, но это не помогло. Она сделала глубокий вдох и холодно сказала:
– Понимаю. Приказ хозяина. Ну что ж, милорд, раз вы не позволяете мне остаться в Чесли с Эдмундом, я буду вынуждена уехать. В Лондоне мне нечего делать.
– Не говорите глупостей. Ехать вам некуда. Поэтому делайте то, что вам велят.
– Вы становитесь упрямым, милорд. Вам нет никакого дела до того, куда я поеду и чем буду заниматься.
Герцог резко встал.
– Хватит, Эванджелина! Я не понимаю причины вашего сопротивления. Немедленно объяснитесь.
– Я ненавижу Лондон и отказываюсь туда ехать.
– Вы никогда там не были.
– Это неважно. Не поеду, и все!
– Сядьте, закончите обед и не устраивайте истерику. Это некрасиво. Я поговорю с вами позже.
Но Эванджелина продолжала стоять на своем.
– Нет, не поговорите! С какой стати вы мне приказываете? Я вам не служанка. Хотя, как и Баньон, с удовольствием задушила бы вас галстуком.
Герцог сел, скрестил руки на груди и остался неподвижен.
– Что ж, ладно, – продолжала Эванджелина. – Судя по бесстрастному выражению вашего лица, вы не передумали. – Она бросила салфетку на тарелку. – Прощайте, милорд. Это было полезное знакомство, хотя и короткое.
Он вскочил так быстро, что опрокинул стул.
– Проклятье, Эванджелина, вы никуда не уйдете! Еще один шаг, и я вас высеку!
Девушка расхохоталась.
– Идите к черту! – сказала она, круто повернулась и пошла к дверям. Эванджелина была уверена, что за ними стоит Бассик, все лакеи и горничные замка, прислушиваются и гадают, что происходит. Она обернулась и презрительно бросила:
– Если бы у меня был пистолет Эдмунда, я бы вас застрелила!
Но уйти не удалось. Герцог догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Она не сопротивлялась. Это значило бы понапрасну тратить силы. Герцог был вне себя. Она заметила это по жилке, пульсировавшей на его шее.
Он потряс ее за плечи, наклонился и сказал прямо в лицо:
– Вы никуда не уйдете. Понятно?
Ричард посмотрел на ее губы, потом на грудь… и тут же забыл о своем гневе. Это было невыносимо. Он привлек Эванджелину к себе, взял за подбородок и заставил поднять голову.
Эванджелина утратила чувство времени. Она смотрела на него, и этот взгляд был красноречивее слов. Ричард коснулся языком ее сомкнутых губ.
– Раздвинь губы, черт побери!
Сначала она почувствовала его гнев, а затем безумное желание, владевшее им.
Казалось, Ричард и сам не знал, какое из этих чувств главнее. Он целовал ее, целовал снова и снова. Потом заставил откинуться и начал целовать ее шею и плечи. Застонав, рывком спустил на талию ее красивое синее платье, уставился на груди, после чего прильнул к ним губами.
Это ошеломило ее.
Так вот что такое страсть, подумала она. Неистовое, почти болезненное влечение. Она распознала его, но не могла понять.
Внезапно Ричард отпустил ее. Он смотрел на Эванджелину как слепой, пытаясь овладеть собой, а затем зарылся лицом в ее волосы.
– О Боже, – пробормотал он. – Простите меня.
Она заставила себя выпрямиться, отпрянула и застыла на месте, обнаженная до пояса. У нее был один-единственный шанс остаться в Чесли. Ничего другого не оставалось…
Эванджелина посмотрела на герцога так, словно он не вызывал у нее никаких чувств, кроме легкой досады, и беспечно сказала:
– Милорд, я начинаю думать, что вы соскучились по женскому обществу. Уж не поэтому ли вы хотите увезти меня в Лондон? Похоже, в настоящий момент у вас нет дамы, которая могла бы доставить вам удовольствие. А во мне вы видите существо беспомощное, беззащитное и целиком зависящее от вас.
Герцог отпрянул от нее как ужаленный. Страсть умерла; теперь на ее месте был медленно закипавший гнев. У Эванджелины закружилась голова, но она знала, что пути назад нет, чем бы это ни кончилось. А вдруг он ударит ее? Эта мысль заставила ее окаменеть.
Наконец он произнес так тихо, что Эванджелине пришлось напрячь слух:
– Некоторых женщин называют суками. Неужели вы такая и есть? – А затем добавил окрепшим голосом:
– Признаюсь, вы удивили меня. Если вам так хочется, можете оставаться в Чесли. Буду ждать от вас отчетов об успехах Эдмунда. Спокойной ночи и до свидания.
Ричард вышел, оставив ее стоять посреди комнаты в спущенном до талии платье. Он не обернулся, только тихо закрыл за собой дверь.
Эванджелина смотрела на эту закрытую дверь и знала – нет, была уверена, – что не сможет его предать. Она скажет ему правду, и он поверит. Они с лордом Петтигрю арестуют Джона Эджертона. Помогут вырвать ее отца из лап Ушара. Да, так и будет.
Ей понадобилось время, чтобы привести платье в порядок. Следовало поторопиться. Нужно было сказать герцогу, что через час она встречается с Эджертоном. Они должны будут разработать план. Она выбежала из столовой, по длинному коридору прошла в вестибюль и увидела у парадной двери Бассика. Тот стоял и качал головой.
Она остановилась и перевела дух.
– Что случилось, Бассик?
Он посмотрел на нее и медленно покачал головой из стороны в сторону.
– Мадам, не случилось ничего такого, что мы с вами могли бы исправить.
– Я вас не понимаю.
– Его светлость уехал, – сказал Бассик. – Уехал в Лондон. Ровно три минуты назад.
Глава 19
Эванджелина чуть не выбежала из замка, но остановилась. Возможно, все к лучшему. Сначала надо во всем разобраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Все это было очень странно. Какая ей разница, оставаться здесь или ехать в Лондон? Тем более что на ее месте любой предпочел бы Лондон. Он не понимал этого. Ее реакция была неадекватной. Неестественной. Он искренне считал, что первоначальный отказ Эванджелины ехать в Лондон был вызван страхом бедной родственницы предстать перед старой герцогиней. Герцог был рад своему решению, которое в корне противоречило вчерашнему. Ему хотелось отвезти Эванджелину в Лондон, показать ей тамошние достопримечательности и познакомить с матерью. Ричард не слишком разбирался в собственных намерениях. Ради Бога, они знакомы всего два дня! Но он твердо знал, что до сих пор не встречал таких женщин. Эванджелина очаровала его; герцог желал ее так, как никого из дам, с которыми его сводила судьба. Она возбуждала все его чувства. В том числе и страсть. Боже милосердный, настоящую страсть, причем без всякого труда!
Пытаясь сохранить лицо, Ричард напомнил себе, что не хочет оставлять ее в Чесли одну, в компании маленького мальчика. Но в глубине души он признавал – хотя и с немалым трудом, – что не любит, когда противоречат его желаниям. Тем более если эти желания исполнены добра, тщательно продуманы и по-настоящему благородны.
– Я буду волноваться за вас, – наконец сказал он. – Нет, я не могу этого позволить. Завтра утром и вы, и Эдмунд поедете со мной в Лондон.
Эванджелина пала духом. Она умоляла его, но это не помогло. Она сделала глубокий вдох и холодно сказала:
– Понимаю. Приказ хозяина. Ну что ж, милорд, раз вы не позволяете мне остаться в Чесли с Эдмундом, я буду вынуждена уехать. В Лондоне мне нечего делать.
– Не говорите глупостей. Ехать вам некуда. Поэтому делайте то, что вам велят.
– Вы становитесь упрямым, милорд. Вам нет никакого дела до того, куда я поеду и чем буду заниматься.
Герцог резко встал.
– Хватит, Эванджелина! Я не понимаю причины вашего сопротивления. Немедленно объяснитесь.
– Я ненавижу Лондон и отказываюсь туда ехать.
– Вы никогда там не были.
– Это неважно. Не поеду, и все!
– Сядьте, закончите обед и не устраивайте истерику. Это некрасиво. Я поговорю с вами позже.
Но Эванджелина продолжала стоять на своем.
– Нет, не поговорите! С какой стати вы мне приказываете? Я вам не служанка. Хотя, как и Баньон, с удовольствием задушила бы вас галстуком.
Герцог сел, скрестил руки на груди и остался неподвижен.
– Что ж, ладно, – продолжала Эванджелина. – Судя по бесстрастному выражению вашего лица, вы не передумали. – Она бросила салфетку на тарелку. – Прощайте, милорд. Это было полезное знакомство, хотя и короткое.
Он вскочил так быстро, что опрокинул стул.
– Проклятье, Эванджелина, вы никуда не уйдете! Еще один шаг, и я вас высеку!
Девушка расхохоталась.
– Идите к черту! – сказала она, круто повернулась и пошла к дверям. Эванджелина была уверена, что за ними стоит Бассик, все лакеи и горничные замка, прислушиваются и гадают, что происходит. Она обернулась и презрительно бросила:
– Если бы у меня был пистолет Эдмунда, я бы вас застрелила!
Но уйти не удалось. Герцог догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Она не сопротивлялась. Это значило бы понапрасну тратить силы. Герцог был вне себя. Она заметила это по жилке, пульсировавшей на его шее.
Он потряс ее за плечи, наклонился и сказал прямо в лицо:
– Вы никуда не уйдете. Понятно?
Ричард посмотрел на ее губы, потом на грудь… и тут же забыл о своем гневе. Это было невыносимо. Он привлек Эванджелину к себе, взял за подбородок и заставил поднять голову.
Эванджелина утратила чувство времени. Она смотрела на него, и этот взгляд был красноречивее слов. Ричард коснулся языком ее сомкнутых губ.
– Раздвинь губы, черт побери!
Сначала она почувствовала его гнев, а затем безумное желание, владевшее им.
Казалось, Ричард и сам не знал, какое из этих чувств главнее. Он целовал ее, целовал снова и снова. Потом заставил откинуться и начал целовать ее шею и плечи. Застонав, рывком спустил на талию ее красивое синее платье, уставился на груди, после чего прильнул к ним губами.
Это ошеломило ее.
Так вот что такое страсть, подумала она. Неистовое, почти болезненное влечение. Она распознала его, но не могла понять.
Внезапно Ричард отпустил ее. Он смотрел на Эванджелину как слепой, пытаясь овладеть собой, а затем зарылся лицом в ее волосы.
– О Боже, – пробормотал он. – Простите меня.
Она заставила себя выпрямиться, отпрянула и застыла на месте, обнаженная до пояса. У нее был один-единственный шанс остаться в Чесли. Ничего другого не оставалось…
Эванджелина посмотрела на герцога так, словно он не вызывал у нее никаких чувств, кроме легкой досады, и беспечно сказала:
– Милорд, я начинаю думать, что вы соскучились по женскому обществу. Уж не поэтому ли вы хотите увезти меня в Лондон? Похоже, в настоящий момент у вас нет дамы, которая могла бы доставить вам удовольствие. А во мне вы видите существо беспомощное, беззащитное и целиком зависящее от вас.
Герцог отпрянул от нее как ужаленный. Страсть умерла; теперь на ее месте был медленно закипавший гнев. У Эванджелины закружилась голова, но она знала, что пути назад нет, чем бы это ни кончилось. А вдруг он ударит ее? Эта мысль заставила ее окаменеть.
Наконец он произнес так тихо, что Эванджелине пришлось напрячь слух:
– Некоторых женщин называют суками. Неужели вы такая и есть? – А затем добавил окрепшим голосом:
– Признаюсь, вы удивили меня. Если вам так хочется, можете оставаться в Чесли. Буду ждать от вас отчетов об успехах Эдмунда. Спокойной ночи и до свидания.
Ричард вышел, оставив ее стоять посреди комнаты в спущенном до талии платье. Он не обернулся, только тихо закрыл за собой дверь.
Эванджелина смотрела на эту закрытую дверь и знала – нет, была уверена, – что не сможет его предать. Она скажет ему правду, и он поверит. Они с лордом Петтигрю арестуют Джона Эджертона. Помогут вырвать ее отца из лап Ушара. Да, так и будет.
Ей понадобилось время, чтобы привести платье в порядок. Следовало поторопиться. Нужно было сказать герцогу, что через час она встречается с Эджертоном. Они должны будут разработать план. Она выбежала из столовой, по длинному коридору прошла в вестибюль и увидела у парадной двери Бассика. Тот стоял и качал головой.
Она остановилась и перевела дух.
– Что случилось, Бассик?
Он посмотрел на нее и медленно покачал головой из стороны в сторону.
– Мадам, не случилось ничего такого, что мы с вами могли бы исправить.
– Я вас не понимаю.
– Его светлость уехал, – сказал Бассик. – Уехал в Лондон. Ровно три минуты назад.
Глава 19
Эванджелина чуть не выбежала из замка, но остановилась. Возможно, все к лучшему. Сначала надо во всем разобраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82