Он пододвинул к себе пишущую машинку и вставил в нее лист бумаги. Затем он начал медленно печатать. Двумя пальцами, как заметил господин Леман. Иногда клавиши заедали, и ему приходилось ковыряться в недрах аппарата. Но это ему, судя по всему, не доставляло особых неудобств. Он уже привык, подумал господин Леман, это надолго.
– Так. Протокол допроса Франка Лемана, гражданина самостоятельного политического образования Западный Берлин, – зачитал чиновник. – Дата?
– Пятого одиннадцатого, – подсказал господин Леман.
– Точно. Имя, фамилия?
– Вы же только что сами сказали.
– Франк Леман, – невозмутимо сказал чиновник и продолжил печатать.
Потом начался собственно протокол. Чиновник и господин Леман бились за каждое предложение. Окончательный текст, выданный господину Леману на подпись, был весьма короток и сводился в основном к тому, что господин Леман признавал, что нарушил Таможенные правила и Валютный регламент Германской Демократической Республики, но особенно настаивал на том, что сделал это неумышленно.
– Незнание законов не освобождает от ответственности, – не преминул заметить чиновник, после того как господин Леман поставил свою подпись.
– Это понятно.
– Подождите здесь, – сказал чиновник и ушел.
Через полчаса, по оценке господина Лемана, он вернулся, но был уже не один. С ним пришел таможенник постарше и с более увесистыми погонами и принес с собой ледяное дыхание закона.
– Встаньте, – сказал он.
Господин Леман встал. Новопришедший таможенник держал в руке лист бумаги, с которого он начал зачитывать:
– В отношении Франка Лемана, гражданина самостоятельного политического образования Западный Берлин, родившегося девятого ноября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года в Бремене, ФРГ, принимается следующее решение: за нарушение Таможенного и Валютного регламента Германской Демократической Республики, в особенности параграфов…
Он отчеканил ряд параграфов, а затем зачитал решение, смысл которого частично ускользнул от господина Лемана, уж очень своеобразно все было сформулировано.
– Вам все понятно? – спросил таможенник, закончив.
Другой, тот, который допрашивал господина Лемана, неподвижно стоял рядом и смотрел на стену мимо господина Лемана.
– Кажется, – сказал господин Леман, – пропали мои пятьсот марок.
– Деньги, которые вы пытались нелегально ввезти в столицу ГДР, изымаются, – подтвердил таможенник. – И столица ГДР сегодня обойдется без вашего визита.
– Понятно.
– Вот вам копия. Вы имеете право опротестовать данное решение в соответствующем суде ГДР, здесь все написано. Мой коллега проводит вас к поездам метро, идущим в Западный Берлин. Ваши марки ГДР будут обменяны снова. Многократная виза у вас изымается. При необходимости вам придется ходатайствовать снова.
– Посмотрим, – сказал господин Леман, который в данный момент не ощущал в этом особой необходимости.
– Вы можете идти.
– Пойдемте, – сказал второй таможенник и открыл перед ним дверь.
Господин Леман прошел с ним тем же путем, который он уже проделал, по его ощущениям, несколько часов назад, и все немного напоминало кино задом наперед. Ему пришлось поменять восточные марки на западные, хотя с учетом потерянных только что пятисот марок на них можно было и наплевать, и таможенник провел его против предписанного направления через пункты паспортного контроля. В какой-то момент он остановился, господин Леман тоже.
– Идите вперед, – сказал таможенник и показал рукой, – вон та лестница вниз ведет к поездам в Западный Берлин.
– Ясно, – ответил господин Леман. – Ну, пока. – Он пошел дальше, а таможенник остался стоять, не произнеся ни слова. Когда господин Леман обернулся, он все еще стоял и смотрел ему вслед. Господин Леман помахал на прощание рукой, но тот не реагировал. Он просто стоял и смотрел ему вслед. Бедняга, подумал господин Леман, и начал спускаться по лестнице в метро.
16. Ясные слова
После экскурсии на Восток господина Лемана ожидала смена в «Обвале», он специально договорился о ней, на тот случай, если бы восточная родственница вздумала пригласить его на ужин, – тогда у него была бы отличная отговорка. Но все пошло не по плану, и он вернулся домой уже в три часа. Он решил, что лучше всего потратить освободившееся время на сон, и уже разделся, когда зазвонил телефон. Он подумал, что это Катрин, которая вернулась с Востока и разыскивает его, но это был всего лишь Эрвин, который позвонил из «Обвала», чтобы спросить, не сможет ли господин Леман выйти на работу пораньше.
– Вообще-то я еще на Востоке, – сказал господин Леман, которому не хотелось работать, к тому же он должен был оставаться досягаемым для Катрин. Она наверняка беспокоится за меня, подумал он, она может в любой момент вернуться с Востока и позвонить.
– Ты мне срочно нужен, – сказал Эрвин, – мне тут одному приходится работать. Я не понимаю, что происходит, Хайко заболел, даже Руди не может прийти.
– Кто такой Руди?
– Не важно, – сказал Эрвин, – прийти он не может. Все заболели, вечером хотя бы Верена придет.
– Как Верена? Я думал, сегодня Карл работает.
– Забудь об этом, – сказал Эрвин. – Он больше никогда не будет работать.
– Как так?
– Это долгая история.
– Карл больше не будет работать?
– Это не телефонный разговор.
– Хорошо, оставайся там, – сказал господин Леман, – я сейчас подойду.
Он снова оделся, оставил на двери записку для Катрин и отправился в «Обвал». Там за стойкой стоял Эрвин и вспенивал молоко для кофе по-венски нескольким матерям-одиночкам, которые любили собираться днем в «Обвале». Их дети оглушительно визжали, пока мамаши для успокоения пили кофе с коньяком.
– Что с Карлом? – спросил господин Леман.
– Хороший вопрос, – ответил Эрвин. – Хороший вопрос. Он сегодня днем приходил в «Базар». Я тоже был там, обедал. И тут он подходит ко мне, вот тип, и начинает наезжать. Не знаю, пьяный он был или как, эх, парни, парни! – Он вытер со лба несуществующий пот. – Таким я его еще никогда не видел. Нес какую-то чушь насчет того, что я ему якобы должен денег, подсчитывал ли я, сколько на нем заработал и так далее. Я вообще не понял, чего ему было надо.
– Ну, по пьяни всякое бывает, чего уж.
– Пьяный он был или нет, какая разница. А потом начал буянить.
– Карл?
– Ну да. Начал приставать к людям.
– А потом?
– Потом? – Эрвин на секунду отвлекся от вспенивания молока и посмотрел господину Леману в глаза. У него было очень усталое лицо. – Потом он меня ударил.
– Нет.
– Да-да! Вот! – Эрвин показал на свою скулу, но там ничего не было видно.
– Да ладно! Он начал драться?
– Да я же тебе говорю! А потом смылся.
– Не могу поверить.
– Спроси Хайди, она была при этом, если мне не веришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60