У вас ведь наверняка где-то записаны все домашние номера.
– Ты что, думаешь, что я дам тебе ее домашний номер? Так кто угодно может позвонить.
– Хорошо, но это очень важно. Речь идет о жизни и смерти. – Господину Леману самому стало неудобно за такую драматическую формулировку, но у него не было другого выхода. Эти хмыри в Кройцберге-61 верят в подобную чушь, подумал он.
– Это еще что значит – о жизни и смерти?
– Хорошо, тогда я так скажу: это действительно очень важно, понимаешь? Сейчас не до шуток. А если ты не хочешь говорить мне номер, тогда сделаем по-другому: ты сама позвони ей и передай, что звонил господин Леман и просил срочно перезвонить домой Карлу, что это очень важно.
– Можно помедленнее. Куда она должна позвонить?
Господин Леман объяснил еще раз, затем попросил ее повторить все вкратце, на это она обиделась и грубо сказала, что он совсем охамел, тогда господин Леман повторил, что речь идет о жизни и смерти, и наконец она пообещала позвонить Кристине. Потом господин Леман пошел на кухню в надежде найти пиво. Пиво действительно нашлось, одна бутылка схоронилась за мусорным ведром. Пиво было теплым, но это было не важно. Он как раз сделал первый глоток, когда храп прекратился. Он заснул, подумал господин Леман.
Но тут его лучший друг неожиданно нарисовался в двери. На нем были надеты только трусы, больше ничего. И он ничего не говорил, просто стоял и переминался с ноги на ногу. У него был невероятно грустный вид.
– Мне нужно сбегать в магазин, – сказал он. – Где мои вещи?
В этот момент зазвонил телефон. Господин Леман бросился снимать трубку, чтобы опередить Карла, но это было излишне, Карл просто ничего не заметил.
– Квартира Карла Шмидта, – сказал господин Леман.
– Что там у вас случилось? – спросила Кристина, женщина из «Савоя». – Что за бред про жизнь и смерть?
– Я насчет Карла, – сказал господин Леман. – Он… – Господин Леман запнулся. Не мог же он в присутствии Карла сказать, что тот сошел с ума. – Ему плохо. Очень плохо.
– И вы решили позвонить мне? Это все, что приходит вам в голову, – позвонить мне? Когда Карл бодр и весел, никто мне не звонит. А когда ему вдруг стало плохо, ты звонишь мне. Просто замечательно. Это была его идея?
– Нет, конечно нет. Ему слишком плохо.
– И что я должна делать? Что там с ним?
– Ну, он как бы не в себе.
– Не в себе! – передразнила она его. – Я уж решила, что-то серьезное. Да это его нормальное состояние. Так у него же есть мои ключи. Этот придурок унес всю связку моих ключей. Там ключ от бара и все остальное. Он не хочет мне их отдать? Он там вместе с тобой?
– Да.
– Дай-ка мне его.
– Кажется, не получится.
– Кажется, не получится, – снова передразнила она его. Господину Леману это начало действовать на нервы. – Дай ему трубку.
– Она хочет поговорить с тобой, – сказал он своему лучшему другу Карлу, который тем временем сел на пол и принялся ковыряться в ногах.
– Кто?
– Кристина.
– Мне нужно в туалет.
– Извини, – сказал господин Леман в трубку. – Кажется, не получится. Он не может. Понимаешь, когда я сказал, что он не в себе, я сказал это всерьез. То есть в клиническом смысле.
– О чем ты говоришь?
– Ну, в медицинском смысле, – стараясь говорить тише, произнес господин Леман. – Он не такой, как обычно.
– Что это значит? Он что, с ума сошел?
– Да.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это действительно так. Кажется, это клинический случай.
– Ах ты черт! – сказала она, и господину Леману послышалось, что она плачет. – Ах ты черт!
– Дело плохо, правда. Он совсем ничего не соображает.
– Оставь меня в покое, – всхлипнула она. Через минуту, которая показалась господину Леману вечностью, потому что он не мог слушать, как кто-то плачет, особенно по телефону, через минуту она, казалось, пришла в себя. Господин Леман услышал, как она высморкалась.
– Если это клинический случай, – сказала она упрямо, – тогда отведи его к врачу. Для этого врачи и существуют. Или в больницу, не знаю. Я же не врач, правда? Два года… Ты знал, что мы с ним общаемся уже два года? Или ты еще такой молодой, что тебе нужно говорить «гуляем вместе»?
– Не надо, – ответил господин Леман, которому эта фраза чем-то понравилась. Может быть, и мы с Катрин просто гуляли, подумал он, отвлекаясь от темы. – Я не такой уж и молодой. Я ровесник Карла.
– Да? Никогда бы не подумала.
– Так что же мне теперь делать?
– Я и сама не знаю. Я больше не могу. Извини, но я больше не могу, – сказала она и шмыгнула носом. – Сделай одолжение, позаботься о нем. Мне кажется, что тебя он любит больше всех, честно. Ты очень важен для него. Ты единственный, о ком он постоянно рассказывал. Ты значишь для него намного больше, чем я. А у меня больше нет сил.
– Хорошо, хорошо, – сказал господин Леман, боявшийся, что она снова начнет плакать. И, кроме того, он был тронут. Он посмотрел на Карла, но тот по-прежнему сидел на полу и возился со своими ногами. Он ведь, наверное, замерз, подумал господин Леман, здесь довольно холодно. Но вместо того чтобы мерзнуть, Карл продолжал потеть, даже по груди у него сбегали крупные капли пота, и он тяжело дышал. – Тогда у меня все, – сказал он в трубку. – Я позабочусь о нем.
– Да, я очень прошу тебя об этом, – сказала она, – пожалуйста!
Господину Леману все это было неприятно.
– Ладно, ладно, не беспокойся, – сказал он. – Пока. – И положил трубку.
Затем он пошел на кухню, принес оттуда полотенце и насухо вытер пот на теле своего лучшего друга. Потом он разыскал футболку, свитер и надел их на него. Карл не сопротивлялся. Со штанами было сложнее. Господин Леман нашел среди грязного белья вполне пригодные джинсы, но процесс надевания оказался сложным и требовал уговоров. Наверное, с маленькими детьми точно так же, думал он, пока застегивал на Карле штаны, вдевал и затягивал ремень. Но он был рад тому, что его лучший друг вел себя так мирно и позволял делать с собой что угодно. Затем он подошел к телефону и вызвал такси.
19. Городская больница
Войдя в здание городской больницы, господин Леман сразу повел Карла в регистратуру амбулаторного отделения. Он немного ориентировался в этой больнице: он бывал здесь дважды, в первый раз с эпидидимитом, а во второй – когда сильно порезал руку при мытье посуды. Оба происшествия имели место несколько лет назад, но с тех пор тут ничего не изменилось.
– Что у вас случилось? – спросил мужчина в регистратуре. Он сидел в стеклянном киоске с круговым обзором и пребывал в хорошем настроении.
– Нам нужно к врачу, – сказал господин Леман. Карл стоял рядом с ним и ничем не выдавал себя. – В амбулаторное отделение, нам бы срочно.
– На что жалуетесь-то?
– Да вот тут мой друг.
– И что с ним?
– Он заболел.
– Чем заболел-то?
– Ну, как сказать… душевно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Ты что, думаешь, что я дам тебе ее домашний номер? Так кто угодно может позвонить.
– Хорошо, но это очень важно. Речь идет о жизни и смерти. – Господину Леману самому стало неудобно за такую драматическую формулировку, но у него не было другого выхода. Эти хмыри в Кройцберге-61 верят в подобную чушь, подумал он.
– Это еще что значит – о жизни и смерти?
– Хорошо, тогда я так скажу: это действительно очень важно, понимаешь? Сейчас не до шуток. А если ты не хочешь говорить мне номер, тогда сделаем по-другому: ты сама позвони ей и передай, что звонил господин Леман и просил срочно перезвонить домой Карлу, что это очень важно.
– Можно помедленнее. Куда она должна позвонить?
Господин Леман объяснил еще раз, затем попросил ее повторить все вкратце, на это она обиделась и грубо сказала, что он совсем охамел, тогда господин Леман повторил, что речь идет о жизни и смерти, и наконец она пообещала позвонить Кристине. Потом господин Леман пошел на кухню в надежде найти пиво. Пиво действительно нашлось, одна бутылка схоронилась за мусорным ведром. Пиво было теплым, но это было не важно. Он как раз сделал первый глоток, когда храп прекратился. Он заснул, подумал господин Леман.
Но тут его лучший друг неожиданно нарисовался в двери. На нем были надеты только трусы, больше ничего. И он ничего не говорил, просто стоял и переминался с ноги на ногу. У него был невероятно грустный вид.
– Мне нужно сбегать в магазин, – сказал он. – Где мои вещи?
В этот момент зазвонил телефон. Господин Леман бросился снимать трубку, чтобы опередить Карла, но это было излишне, Карл просто ничего не заметил.
– Квартира Карла Шмидта, – сказал господин Леман.
– Что там у вас случилось? – спросила Кристина, женщина из «Савоя». – Что за бред про жизнь и смерть?
– Я насчет Карла, – сказал господин Леман. – Он… – Господин Леман запнулся. Не мог же он в присутствии Карла сказать, что тот сошел с ума. – Ему плохо. Очень плохо.
– И вы решили позвонить мне? Это все, что приходит вам в голову, – позвонить мне? Когда Карл бодр и весел, никто мне не звонит. А когда ему вдруг стало плохо, ты звонишь мне. Просто замечательно. Это была его идея?
– Нет, конечно нет. Ему слишком плохо.
– И что я должна делать? Что там с ним?
– Ну, он как бы не в себе.
– Не в себе! – передразнила она его. – Я уж решила, что-то серьезное. Да это его нормальное состояние. Так у него же есть мои ключи. Этот придурок унес всю связку моих ключей. Там ключ от бара и все остальное. Он не хочет мне их отдать? Он там вместе с тобой?
– Да.
– Дай-ка мне его.
– Кажется, не получится.
– Кажется, не получится, – снова передразнила она его. Господину Леману это начало действовать на нервы. – Дай ему трубку.
– Она хочет поговорить с тобой, – сказал он своему лучшему другу Карлу, который тем временем сел на пол и принялся ковыряться в ногах.
– Кто?
– Кристина.
– Мне нужно в туалет.
– Извини, – сказал господин Леман в трубку. – Кажется, не получится. Он не может. Понимаешь, когда я сказал, что он не в себе, я сказал это всерьез. То есть в клиническом смысле.
– О чем ты говоришь?
– Ну, в медицинском смысле, – стараясь говорить тише, произнес господин Леман. – Он не такой, как обычно.
– Что это значит? Он что, с ума сошел?
– Да.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это действительно так. Кажется, это клинический случай.
– Ах ты черт! – сказала она, и господину Леману послышалось, что она плачет. – Ах ты черт!
– Дело плохо, правда. Он совсем ничего не соображает.
– Оставь меня в покое, – всхлипнула она. Через минуту, которая показалась господину Леману вечностью, потому что он не мог слушать, как кто-то плачет, особенно по телефону, через минуту она, казалось, пришла в себя. Господин Леман услышал, как она высморкалась.
– Если это клинический случай, – сказала она упрямо, – тогда отведи его к врачу. Для этого врачи и существуют. Или в больницу, не знаю. Я же не врач, правда? Два года… Ты знал, что мы с ним общаемся уже два года? Или ты еще такой молодой, что тебе нужно говорить «гуляем вместе»?
– Не надо, – ответил господин Леман, которому эта фраза чем-то понравилась. Может быть, и мы с Катрин просто гуляли, подумал он, отвлекаясь от темы. – Я не такой уж и молодой. Я ровесник Карла.
– Да? Никогда бы не подумала.
– Так что же мне теперь делать?
– Я и сама не знаю. Я больше не могу. Извини, но я больше не могу, – сказала она и шмыгнула носом. – Сделай одолжение, позаботься о нем. Мне кажется, что тебя он любит больше всех, честно. Ты очень важен для него. Ты единственный, о ком он постоянно рассказывал. Ты значишь для него намного больше, чем я. А у меня больше нет сил.
– Хорошо, хорошо, – сказал господин Леман, боявшийся, что она снова начнет плакать. И, кроме того, он был тронут. Он посмотрел на Карла, но тот по-прежнему сидел на полу и возился со своими ногами. Он ведь, наверное, замерз, подумал господин Леман, здесь довольно холодно. Но вместо того чтобы мерзнуть, Карл продолжал потеть, даже по груди у него сбегали крупные капли пота, и он тяжело дышал. – Тогда у меня все, – сказал он в трубку. – Я позабочусь о нем.
– Да, я очень прошу тебя об этом, – сказала она, – пожалуйста!
Господину Леману все это было неприятно.
– Ладно, ладно, не беспокойся, – сказал он. – Пока. – И положил трубку.
Затем он пошел на кухню, принес оттуда полотенце и насухо вытер пот на теле своего лучшего друга. Потом он разыскал футболку, свитер и надел их на него. Карл не сопротивлялся. Со штанами было сложнее. Господин Леман нашел среди грязного белья вполне пригодные джинсы, но процесс надевания оказался сложным и требовал уговоров. Наверное, с маленькими детьми точно так же, думал он, пока застегивал на Карле штаны, вдевал и затягивал ремень. Но он был рад тому, что его лучший друг вел себя так мирно и позволял делать с собой что угодно. Затем он подошел к телефону и вызвал такси.
19. Городская больница
Войдя в здание городской больницы, господин Леман сразу повел Карла в регистратуру амбулаторного отделения. Он немного ориентировался в этой больнице: он бывал здесь дважды, в первый раз с эпидидимитом, а во второй – когда сильно порезал руку при мытье посуды. Оба происшествия имели место несколько лет назад, но с тех пор тут ничего не изменилось.
– Что у вас случилось? – спросил мужчина в регистратуре. Он сидел в стеклянном киоске с круговым обзором и пребывал в хорошем настроении.
– Нам нужно к врачу, – сказал господин Леман. Карл стоял рядом с ним и ничем не выдавал себя. – В амбулаторное отделение, нам бы срочно.
– На что жалуетесь-то?
– Да вот тут мой друг.
– И что с ним?
– Он заболел.
– Чем заболел-то?
– Ну, как сказать… душевно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60