– Принни не способен на подобное злодейство, ты сам это знаешь, – отрезал Гендон.
– Во всяком случае, кто-то ее несомненно убил. И мне, по крайней мере, известно, что это был не я.
– Пройдемся, – сказал Гендон, махнув рукой кучеру своей кареты, чтобы тот ехал без него, – Хочу подышать.
Они направились в сторону гостиницы на Морской набережной. Оба молчали, и в тишине раздавались только их тихие шаги. Теплый воздух ночи знакомо пах омытыми морем камнями и мокрым песком, освещенные луной улицы навевали воспоминания, которым отец и сын не были рады. Уже несколько лет они старательно избегали посещать Брайтон. Но должность канцлера казначейства в сочетании с нынешним визитом в Англию изгнанной с родины французской королевской семьи сделали присутствие графа Гендона здесь, в Брайтоне, обязательным. Себастьян же приехал сюда лишь по случаю шестьдесят шестой годовщины отца. Второй ребенок графа, Аманда, не явилась по причинам, которые не обсуждались.
– Та женщина… – начал Гендон, но замолчал и задвигал челюстью взад-вперед, что делал в состоянии задумчивости или беспокойства. При слабом свете ближайшего фонаря его лицо казалось бледным, а волосы ослепительно-белыми. Он откашлялся и снова заговорил: – Как ни странно, она была очень похожа на Гру Англесси.
– Это и была маркиза Англесси, – сказал Себастьян.
– Боже мой, – Гендон провел рукой по искаженному горем лицу, – это его убьет.
Себастьян немного помолчал. В их окружении довольно часто случалось, когда молодая красивая женщина выходит за богатого титулованного мужчину гораздо старше себя. Но даже среди светской знати разница в сорок пять лет между маркизом и его юной женой считалась чрезмерной.
– Должен признать, – заговорил Себастьян, тщательно подбирая слова из уважения к давнишней дружбе отца и Англесси, – я не причислял ее к тому типу женщин, которые готовы пополнить ряды любовниц Принни.
Гендон сверкнул глазами.
– Даже на секунду не сомневайся. Она не из тех, кто легко идет на связь. Только не Гиневра.
– Тогда какого дьявола она делала в его кабинете?
Гендон резко выдохнул.
– Не знаю. Но все это скверно. И для Англесси, и для Принни… и для тебя, кстати, тоже, – добавил он. – Сейчас тебе меньше всего нужно, чтобы твое имя приплели еще к одному убийству женщины.
Себастьян нахмурился, его взгляд остановился на королевском гербе, украшавшем дверцу кареты, которая подъехала к гостинице.
– Поверь, я вовсе не намерен отвечать за это убийство.
Гендон удивленно взглянул на сына.
– Что тебя заставляет даже предположить такое?
Ни слова не говоря, Себастьян указал подбородком на ливрейного лакея, стоявшего рядом с каретой.
– В чем дело? – спросил Гендон.
Лакей шагнул вперед и поклонился. По его ливрее можно было безошибочно угадать, что он, как и карета, явились из дворца принца.
– Милорд Девлин? Лорд Джарвис хотел бы с вами поговорить. В его покоях в Павильоне.
Официально лорд Джарвис был всего лишь дальним родственником короля, состоятельным аристократом, известным своей проницательностью и легендарной осведомленностью, источником которой служила его собственная широкая сеть личных шпионов. Но в действительности Джарвис был мозгом королевской семьи, интриганом макиавеллиевского типа, яростно преданным как Англии, так и монархии, с которой он ее отождествлял.
– В такой час? – спросил Себастьян.
– Он говорит, дело чрезвычайно срочное, милорд.
Себастьян раньше уже имел дело с Джарвисом, поэтому теперь ему захотелось отослать слугу назад к его хозяину с самым невежливым ответом. Но потом он вспомнил о Гиневре Англесси, как она лежала бледная и безжизненная в полутемном кабинете принца, и Себастьяна одолело сомнение.
– Передай своему хозяину, что лорд Девлин примет его утром, – отрезал Гендон, раздраженно двигая челюстью взад-вперед.
Себастьян покачал головой.
– Нет, я на рассвете уезжаю в Лондон.
Настороженный, но заинтригованный, он прыгнул в карету, прежде чем лакей успел опустить ступеньки.
– Не стоит меня дожидаться, – сказал он отцу и откинулся на мягкие подушки.
Лакей захлопнул дверцу.
ГЛАВА 3
Чарльз, лорд Джарвис, занимал в Павильоне анфиладу комнат, специально для него отведенную кузеном, принцем-регентом.
Любовь принца к маленькому прибрежному городку Брайтон длилась уже лет тридцать или больше, с той поры, когда он был молодым, красивым и, что самое невероятное, популярным у народа. Вспоминая теперь об этом, Джарвис не переставал удивляться. Принц до сих пор наведывался сюда при первом удобном случае: он окунал в морскую воду свое расплывшееся тело и устраивал бесконечную вереницу музыкальных и карточных вечеров, а также планировал сделать новые дорогостоящие пристройки к своему Павильону.
Сейчас комнаты Джарвиса были обставлены мебелью из имитации бамбука, их украшали люстры с инкрустациями в виде драконов и переливчатые синие обои с экзотическими зверями из листового золота. Но еще до конца лета убранство вполне могло измениться и воссоздавать, скажем, томную атмосферу султанского гарема или дворца махараджи. Лично Джарвис не имел пристрастия к восточному стилю, который так восхищал принца. Зато Джарвис лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что Павильон, как и Лондонская резиденция принца, Карлтон-хаус, все равно что яркие кубики в ручонках толстого, чрезмерно избалованного дитяти. Пусть бесконечные перестройки требовали огромных средств, зато у принца было занятие, служившее ему заодно и развлечением, а тем временем более мудрые и трезвые люди спокойно могли управлять страной.
Мужчина ростом больше шести футов, хорошо упитанный, внушительный, Джарвис в свои пятьдесят семь лет производил сильное впечатление. Одни его размеры чего стоили. Но большинство людей приходили в трепет от его могучего интеллекта, а еще от не знавшей пощады преданности, которую он питал к королю и стране. Стоило ему захотеть, и он в тот же миг занял бы пост премьер-министра. Но он не хотел. Он хорошо знал, что власть действует более эффективно, если ее осуществлять из тени. Теперешний премьер-министр, Спенсер Персиваль, прекрасно разбирался в положении вещей, впрочем, как и большинство других членов кабинета. Из всего правительства только двое осмеливались противоречить Джарвису. Одним был граф Гендон, канцлер казначейства. Вторым – его собеседник, граф Портланд.
Доставая из кармана изящную резную табакерку слоновой кости, лорд Джарвис внимательно следил за вельможей, расхаживавшим теперь по комнате, устланной золотисто-зеленым турецким ковром. Высокий, немного нескладный человек, к тому же излишне импульсивный, Портланд последние два года занимал пост министра внутренних дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76