Храни тебя Бог! Как тебя зовут?
– Брат Иоаннис.
– Добро пожаловать в Метеоры. В нашу обитель путь держишь?
– Да, у меня есть рекомендательное письмо к вашему настоятелю от Феофана Стрелицаса.
– Храни тебя Бог! Как он?
– Хорошо. Расписывает трапезную монастыря Ставроникита.
– Сам увидишь, какими великолепными фресками он украсил нашу маленькую церковь! Настоящий дар Божий общине.
– Сколько в ней монахов?
– Восемнадцать. Но наш монастырь – из самых маленьких. В великом Метеороне, который вон там, позади тебя, насчитывается более трехсот человек. Здесь около двадцати обителей и множество отшельнических хижин, в них живет более двух тысяч братьев.
– Как удивительно!
– Ты когда-нибудь уже был здесь?
– Нет.
– Тогда тебе повезло, что я спустился, чтобы пойти в деревню! Я объясню тебе, как добраться до монастыря.
Он подвел Джованни к подножию скалы.
– Вот симандра. Постучи по ней несколько раз и жди, пока не отзовется привратник. Если сети внизу нет, он сразу же ее спустит. Давай постучим, я сам посажу тебя в сеть.
Монах выбил ритмичную дробь на деревяшке, сверху тотчас же ответили. Несколько нерешительно Джованни забрался в сеть, которая лежала на земле. Монах показал ему, как поднять края и закрепить на большом кольце, свисающем с конца каната. Как только все было готово, новый знакомый Джованни пять раз подергал за веревку, ведущую к лебедке. Через пару секунд сеть начала подниматься, и Джованни вознесся над землей. Он сидел, обняв руками колени.
– Не бойся! – крикнул ему монах, помахав рукой. – Веревка обрывается очень редко!
Слова «очень редко» встревожили Джованни. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть вниз. Подъем, казалось, длился целую вечность. Юноша безостановочно повторял молитву к Иисусу до тех пор, пока сеть наконец не достигла площадки на вершине скалы. Два монаха поймали необычную посылку и опустили на твердую землю. Высвободившись, Джованни заметил двух других братьев, которые крутили ворот лебедки. Юноша с облегчением вздохнул и сказал себе, что обратно можно не торопиться.
Глава 49
Прошло четыре месяца с того дня, как Джованни поднялся в монастырь Святого Николая. За все это время он ни разу не спускался со скалы. Он делил тяготы монашеского существования с остальными братьями, многие из которых были довольно преклонного возраста. Но за внешне спокойной и однообразной жизнью в молитвах душу послушника терзали жестокие противоречия. Он не переставая думал о Елене. Юноша не только вспоминал минуты счастья, проведенные с возлюбленной, задавался вопросом о ее судьбе, но и вожделел ее всем телом, часто просыпаясь от неутоленного желания. Он пытался обратить свои помыслы к Богу, вверял себя Деве Марии, часами молился о ниспослании Божественной благодати, но ничего не помогало – образ Елены преследовал его днем и ночью. Тогда он исповедался настоятелю монастыря, отцу Василию, суровому и непреклонному старцу. Джованни спросил: неужели постоянное влечение к Елене признак того, что он никогда не сможет стать монахом? Что, если ему придется покинуть монастырь, как предложил отшельник? Настоятель так не считал. Напротив, он был убежден, что служение Богу – истинное призвание брата Иоанниса, но юноше необходимо изгнать все плотские желания и греховные мысли с помощью поста, бдения и молитвы. Игумен призвал юношу к смирению и отречению от всего мирского и велел каждый день исповедоваться.
Джованни вновь начал писать иконы. Ему пришлось постоянно следить за тем, чтобы из-под кисти не появились черты женщины, по которой до сих пор тосковало его сердце. Юноше более-менее удалось изобразить лицо Богородицы в традиционной манере, но глаза получились странными. Джованни понял, что не может не рисовать глаза возлюбленной. После нескольких безуспешных попыток его осенило. Раз уж он не в силах забыть Еленин взгляд, почему бы не написать Деву Марию с закрытыми глазами? Сильно волнуясь, он наконец закончил икону. Она вышла довольно необычной. Джованни долго смотрел на нее, и слезы радости катились по его щекам. Он будет и дальше рисовать иконы! Послушник уже собирался показать свое творение игумену, как вдруг страшная мысль пришла ему в голову во время вечерни. Она так встревожила юношу, что он выбежал из часовни, поднялся в крошечную комнатушку, служившую ему мастерской, и поднес к иконе свечу. И тут же застыл. То, о чем он подумал в церкви, предстало перед ним наяву. Сомкнутые веки, кроткое, умиротворенное выражение лица – этот образ много лет хранился в его памяти. Именно такой предстала перед ним спящая Елена, когда он впервые смог рассмотреть ее поближе через щель в потолке.
Волна отчаяния захлестнула Джованни. Он понял, что никогда не сумеет забыть Елену. Ее лицо навсегда останется в его памяти.
Этим же вечером он рассказал обо всем игумену, который лично предал огню злополучную икону и запретил Джованни рисовать, но настоял, чтобы тот, несмотря ни на что, продолжил избранный путь.
Следующие несколько недель Джованни провел в глубоком унынии. Впервые он серьезно задумался о том, чтобы покинуть монастырь вопреки советам настоятеля. Только вот куда идти? Сердце звало его в Венецию, к возлюбленной. Безумие, но Джованни не мог без нее жить! А вдруг она и на самом деле его ждет? Что, если она передумала и готова бросить семью и родной город во имя любви к нему, Джованни? И конечно, нужно убедиться, что она передала Папе письмо мессера Луцио. Джованни даже начал размышлять над тем, чтобы вернуться в Венецию переодетым и под чужим именем, как бы рискованно это ни было.
Однажды бессонной ночью, когда он строил планы, на ум ему пришли слова Луны: «Ты убьешь из-за ревности, страха и гнева». С тех пор как он надел одеяние послушника, юноша ни разу не вспоминал о предсказании. Но сейчас эти странные слова возникли в памяти Джованни и растревожили его. Разве колдунья не предвидела первое совершенное им убийство? И, если он вернется в Венецию, разве не может произойти так, что из-за своего горячего нрава он вновь станет заложником судьбы и совершит остальные преступления?
В последующие дни Джованни долго размышлял над этим и в конце концов решил открыться отцу Василию. Тот отнесся к пророчеству Луны скептически, но категорически заявил, что, вернувшись к мирской жизни, Джованни вновь станет рабом страсти и греха. По его мнению, юноша встал перед решающим выбором: либо, посвятив себя Богу, вести добродетельную жизнь и добиться духовной свободы, либо уступить влечению плоти и вернуться к беспокойному, возможно даже трагичному, мирскому существованию.
Слова настоятеля несколько успокоили Джованни, и он быстро принял решение. Юноша решил, что через неделю даст обет безбрачия, бедности и послушания в этом самом монастыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Брат Иоаннис.
– Добро пожаловать в Метеоры. В нашу обитель путь держишь?
– Да, у меня есть рекомендательное письмо к вашему настоятелю от Феофана Стрелицаса.
– Храни тебя Бог! Как он?
– Хорошо. Расписывает трапезную монастыря Ставроникита.
– Сам увидишь, какими великолепными фресками он украсил нашу маленькую церковь! Настоящий дар Божий общине.
– Сколько в ней монахов?
– Восемнадцать. Но наш монастырь – из самых маленьких. В великом Метеороне, который вон там, позади тебя, насчитывается более трехсот человек. Здесь около двадцати обителей и множество отшельнических хижин, в них живет более двух тысяч братьев.
– Как удивительно!
– Ты когда-нибудь уже был здесь?
– Нет.
– Тогда тебе повезло, что я спустился, чтобы пойти в деревню! Я объясню тебе, как добраться до монастыря.
Он подвел Джованни к подножию скалы.
– Вот симандра. Постучи по ней несколько раз и жди, пока не отзовется привратник. Если сети внизу нет, он сразу же ее спустит. Давай постучим, я сам посажу тебя в сеть.
Монах выбил ритмичную дробь на деревяшке, сверху тотчас же ответили. Несколько нерешительно Джованни забрался в сеть, которая лежала на земле. Монах показал ему, как поднять края и закрепить на большом кольце, свисающем с конца каната. Как только все было готово, новый знакомый Джованни пять раз подергал за веревку, ведущую к лебедке. Через пару секунд сеть начала подниматься, и Джованни вознесся над землей. Он сидел, обняв руками колени.
– Не бойся! – крикнул ему монах, помахав рукой. – Веревка обрывается очень редко!
Слова «очень редко» встревожили Джованни. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть вниз. Подъем, казалось, длился целую вечность. Юноша безостановочно повторял молитву к Иисусу до тех пор, пока сеть наконец не достигла площадки на вершине скалы. Два монаха поймали необычную посылку и опустили на твердую землю. Высвободившись, Джованни заметил двух других братьев, которые крутили ворот лебедки. Юноша с облегчением вздохнул и сказал себе, что обратно можно не торопиться.
Глава 49
Прошло четыре месяца с того дня, как Джованни поднялся в монастырь Святого Николая. За все это время он ни разу не спускался со скалы. Он делил тяготы монашеского существования с остальными братьями, многие из которых были довольно преклонного возраста. Но за внешне спокойной и однообразной жизнью в молитвах душу послушника терзали жестокие противоречия. Он не переставая думал о Елене. Юноша не только вспоминал минуты счастья, проведенные с возлюбленной, задавался вопросом о ее судьбе, но и вожделел ее всем телом, часто просыпаясь от неутоленного желания. Он пытался обратить свои помыслы к Богу, вверял себя Деве Марии, часами молился о ниспослании Божественной благодати, но ничего не помогало – образ Елены преследовал его днем и ночью. Тогда он исповедался настоятелю монастыря, отцу Василию, суровому и непреклонному старцу. Джованни спросил: неужели постоянное влечение к Елене признак того, что он никогда не сможет стать монахом? Что, если ему придется покинуть монастырь, как предложил отшельник? Настоятель так не считал. Напротив, он был убежден, что служение Богу – истинное призвание брата Иоанниса, но юноше необходимо изгнать все плотские желания и греховные мысли с помощью поста, бдения и молитвы. Игумен призвал юношу к смирению и отречению от всего мирского и велел каждый день исповедоваться.
Джованни вновь начал писать иконы. Ему пришлось постоянно следить за тем, чтобы из-под кисти не появились черты женщины, по которой до сих пор тосковало его сердце. Юноше более-менее удалось изобразить лицо Богородицы в традиционной манере, но глаза получились странными. Джованни понял, что не может не рисовать глаза возлюбленной. После нескольких безуспешных попыток его осенило. Раз уж он не в силах забыть Еленин взгляд, почему бы не написать Деву Марию с закрытыми глазами? Сильно волнуясь, он наконец закончил икону. Она вышла довольно необычной. Джованни долго смотрел на нее, и слезы радости катились по его щекам. Он будет и дальше рисовать иконы! Послушник уже собирался показать свое творение игумену, как вдруг страшная мысль пришла ему в голову во время вечерни. Она так встревожила юношу, что он выбежал из часовни, поднялся в крошечную комнатушку, служившую ему мастерской, и поднес к иконе свечу. И тут же застыл. То, о чем он подумал в церкви, предстало перед ним наяву. Сомкнутые веки, кроткое, умиротворенное выражение лица – этот образ много лет хранился в его памяти. Именно такой предстала перед ним спящая Елена, когда он впервые смог рассмотреть ее поближе через щель в потолке.
Волна отчаяния захлестнула Джованни. Он понял, что никогда не сумеет забыть Елену. Ее лицо навсегда останется в его памяти.
Этим же вечером он рассказал обо всем игумену, который лично предал огню злополучную икону и запретил Джованни рисовать, но настоял, чтобы тот, несмотря ни на что, продолжил избранный путь.
Следующие несколько недель Джованни провел в глубоком унынии. Впервые он серьезно задумался о том, чтобы покинуть монастырь вопреки советам настоятеля. Только вот куда идти? Сердце звало его в Венецию, к возлюбленной. Безумие, но Джованни не мог без нее жить! А вдруг она и на самом деле его ждет? Что, если она передумала и готова бросить семью и родной город во имя любви к нему, Джованни? И конечно, нужно убедиться, что она передала Папе письмо мессера Луцио. Джованни даже начал размышлять над тем, чтобы вернуться в Венецию переодетым и под чужим именем, как бы рискованно это ни было.
Однажды бессонной ночью, когда он строил планы, на ум ему пришли слова Луны: «Ты убьешь из-за ревности, страха и гнева». С тех пор как он надел одеяние послушника, юноша ни разу не вспоминал о предсказании. Но сейчас эти странные слова возникли в памяти Джованни и растревожили его. Разве колдунья не предвидела первое совершенное им убийство? И, если он вернется в Венецию, разве не может произойти так, что из-за своего горячего нрава он вновь станет заложником судьбы и совершит остальные преступления?
В последующие дни Джованни долго размышлял над этим и в конце концов решил открыться отцу Василию. Тот отнесся к пророчеству Луны скептически, но категорически заявил, что, вернувшись к мирской жизни, Джованни вновь станет рабом страсти и греха. По его мнению, юноша встал перед решающим выбором: либо, посвятив себя Богу, вести добродетельную жизнь и добиться духовной свободы, либо уступить влечению плоти и вернуться к беспокойному, возможно даже трагичному, мирскому существованию.
Слова настоятеля несколько успокоили Джованни, и он быстро принял решение. Юноша решил, что через неделю даст обет безбрачия, бедности и послушания в этом самом монастыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116