– Я тоже знаю, зачем ты приехала.
– Хорошо. Смотри! Там наверху гриф! Я видела много грифов в Нью-Мексико. Правда, они красивые?
– По-моему, в Нью-Йорке нет грифов, – высказался я.
– Грифы есть везде, где есть пищевая цепочка, – наставительно изрекла она. – Нам сюда. – И мы пошли по гравийной дороге до почтовых ящиков, но, вместо того чтобы повернуть на потрескавшееся асфальтово-щебеночное шоссе, она показала на грязную тропинку, ведущую вдоль обочины, а затем в противоположном направлении от дома. – Так короче, – объяснила она.
Мы шли сквозь заросли скунсовой капусты и «кружев королевы Анны», кущи жимолости. Она подобрала ветку и лениво отодвигала плети плюща и ежевики со своего пути. На мгновение остановилась, вырвала с корнем чахлый стебель «кружева королевы Анны», перевернула его вверх корнем и поднесла к моему лицу.
– Понюхай, – предложила она. – Это дикая морковь.
– М-м! – протянул я, вдыхая запах земли и бульона. Я почувствовал себя школяром на каникулах, который отправился на прогулку со старшей кузиной.
Когда мы пошли вдоль небольшого ручейка, она потянула меня к воде и встала на колени у сверкающей воды. Я нашел прут и разломил его пополам, чувствуя натянутость и стараясь расслабиться.
– Давай устроим гонки, – предложила она.
Мы опустили в воду половинки прута и следили за тем, как они подскакивают на волнах, пока наши «лодочки» не исчезли из виду. Потом Джейн снова взяла свой «альпеншток», и мы зашагали дальше и шли, пока не достигли того места, где через ручей, раздавшийся вширь, был переброшен незатейливый деревянный мостик. Здесь мы сделали минутную остановку, облокотясь на низкие поручни.
– Давай плюнем, – предложил я.
И мы плюнули. Нас это развлекло, и мы плюнули еще раз. Я все еще смеялся, когда она, сжав мое запястье, посмотрела на меня глазами, полными слез. Мы уже не были детьми на прогулке. Я угодил в ловушку.
– Арт, – начала она. – Я знаю, что ты в курсе. Скажи, чем занимается Кливленд.
– В каком смысле?
– Я случайно встретилась с одним из скользких приятелей Кливленда, Дейвом Стерном.
– Это мой кузен, – сообщил я.
– Извини. На самом деле он только кажется скользким.
– Ничего, – отмахнулся я. – Мы с ним дальние родственники.
Она старалась сдержать слезы. Провела рукой по лбу, сдула волосы с глаз, потом попыталась заново начать разговор. Она пробежала несколько шагов, и от этого движения приподнялся подол ее клетчатого розового платья. Она остановилась и подождала, пока я подойду.
– Знаешь, он ничего толком не сказал. Только намекнул. Я знаю, он пытался меня достать. Он сказал, что Кливленд работает на его отца. Вот я и спросила, чем занимается его отец.
– И что он ответил?
– Сказал: «Мой отец проворачивает сделки».
– А потом засмеялся, как осел.
– Точно, – подтвердила она.
– Мне ничего не известно, – соврал я. Это была настолько очевидная ложь, что я прикусил губу. – Ты у Кливленда спрашивала?
– Он сказал спросить у тебя. – Она остановилась и приблизила свое лицо к моему, впившись в меня взглядом. Следующие слова я ощутил кожей: – Рассказывай.
– Он сказал спросить у меня? – Неужели он меня испытывал? Не мог же он на самом деле думать, что я все расскажу Джейн? – Он просто подшутил над тобой. Я не имею представления о том, чем занимается Ленни Стерн.
– Какой Ленни Стерн?
– Ну, он мне кто-то вроде дядюшки.
– Он наркоделец? Кливленд занимается распространением наркотиков?
Я обрадовался возможности сказать правду.
– Нет, – заверил я. – Это мне точно известно.
Она испытала облегчение, вопреки себе, вопреки уверенности, что основания для беспокойства не отпали.
– Ну, если ты уверен, – произнесла она, отступила и очень внимательно на меня посмотрела. Она знала, что я ей солгал. В этот раз она решила мне поверить, чтобы больше никогда не доверять до конца.
Когда мы вернулись, Джейн и Кливленд приналегли на выпивку, а мы с Артуром наблюдали за их ссорами, в которых прошел весь остаток дня. Сначала я пытался, не говоря ни слова, намекнуть Кливленду, что не проговорился. Он же игнорировал меня и, казалось, чувствовал себя прекрасно. Он вставал, делал глубокий вдох и восклицал что-то вроде: «О, этот сладкий пивной запах кедра!» Постепенно мы пришли к тому, что старались не путаться у них под ногами. То и дело мы натыкались на Джейн и Кливленда, целующихся где-нибудь в тесном треугольнике между двумя открытыми дверями гостиной или в тени каштана, который развесил ветви над передним двориком. На закате мы потешались над диковинными силуэтами этой парочки, прогуливавшейся бок о бок вдоль берега. Мы стояли в дверях, прислонясь к противоположным косякам, и курили. Потом перестали смеяться. Я завидовал им, тому, что можно вот так запустить свою руку в задний карман чужих джинсов, завидовал их истории, мирным и бурным дням, тем годам, что их соединяли.
– Сколько бы я ни был знаком с вами, ребята, мне вас не догнать.
Сигарета, прилипнув, свисала с оттопыренной нижней губы Артура, и я понял, что у него есть свои причины для молчания.
– Не догнать в чем? – Сигарета двигалась в такт его словам.
– Не наверстать времени. Всех дней и вечеров, таких как этот.
– А… – Он чуть заметно улыбнулся.
– О чем ты думаешь?
– На самом деле я думаю, что устал видеть Джейн и Кливленда вместе. Знаешь, «все эти дни и вечера, такие как этот»… Такое не может длиться долго.
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего. Они возвращаются. – Он щелчком отбросил окурок в их сторону преувеличенно сдержанным жестом, будто салютуя им.
12. Жрица Злой Любви
Вернувшись в город, я был рад, опасно рад снова видеть Флокс. В понедельник она встретила меня в обеденный перерыв на раскаленной мостовой перед «Бордуок букс». Не дав себе времени подумать, я поднял ее, и закружил, и поцеловал, несмотря на жуткую жару, словно я был солдат, а она – моя подружка. Мы даже сорвали аплодисменты. Я набрал полные кулаки тонкого хлопка на ее талии и стиснул Флокс, прижав ее бедра к моим. Мы болтали всякую чепуху и шли к гостинице «Вок инн»: голова к голове, ноги врозь – верхушка карточного домика. Я спросил, откуда взялись золотисто-каштановые пряди в ее волосах.
– Солнце и лимоны, – сказала она. – Надеваешь соломенную шляпку редкого плетения, вытаскиваешь сквозь отверстия несколько прядей и смачиваешь их лимонным соком. Я провела выходные в одиночестве, поливая себя лимонным соком.
– Я тоже. Это из «Космо»? Рецепт с лимонами? – поинтересовался я. – Я как-то читал эту статью в твоей ванной комнате.
– Ты читаешь мой «Космо»?
– Я читаю все твои журналы. Я даже заполняю анкеты про любовь и воображаю, что отвечаешь ты.
– И как я справилась?
– Ты сжульничала, – сообщил я.
Мы прошли мимо секонд-хенда, витрина которого была заставлена покосившимися безголовыми манекенами в блестящих платьях, старыми тостерами и лампами с основанием в виде испанского галеона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Хорошо. Смотри! Там наверху гриф! Я видела много грифов в Нью-Мексико. Правда, они красивые?
– По-моему, в Нью-Йорке нет грифов, – высказался я.
– Грифы есть везде, где есть пищевая цепочка, – наставительно изрекла она. – Нам сюда. – И мы пошли по гравийной дороге до почтовых ящиков, но, вместо того чтобы повернуть на потрескавшееся асфальтово-щебеночное шоссе, она показала на грязную тропинку, ведущую вдоль обочины, а затем в противоположном направлении от дома. – Так короче, – объяснила она.
Мы шли сквозь заросли скунсовой капусты и «кружев королевы Анны», кущи жимолости. Она подобрала ветку и лениво отодвигала плети плюща и ежевики со своего пути. На мгновение остановилась, вырвала с корнем чахлый стебель «кружева королевы Анны», перевернула его вверх корнем и поднесла к моему лицу.
– Понюхай, – предложила она. – Это дикая морковь.
– М-м! – протянул я, вдыхая запах земли и бульона. Я почувствовал себя школяром на каникулах, который отправился на прогулку со старшей кузиной.
Когда мы пошли вдоль небольшого ручейка, она потянула меня к воде и встала на колени у сверкающей воды. Я нашел прут и разломил его пополам, чувствуя натянутость и стараясь расслабиться.
– Давай устроим гонки, – предложила она.
Мы опустили в воду половинки прута и следили за тем, как они подскакивают на волнах, пока наши «лодочки» не исчезли из виду. Потом Джейн снова взяла свой «альпеншток», и мы зашагали дальше и шли, пока не достигли того места, где через ручей, раздавшийся вширь, был переброшен незатейливый деревянный мостик. Здесь мы сделали минутную остановку, облокотясь на низкие поручни.
– Давай плюнем, – предложил я.
И мы плюнули. Нас это развлекло, и мы плюнули еще раз. Я все еще смеялся, когда она, сжав мое запястье, посмотрела на меня глазами, полными слез. Мы уже не были детьми на прогулке. Я угодил в ловушку.
– Арт, – начала она. – Я знаю, что ты в курсе. Скажи, чем занимается Кливленд.
– В каком смысле?
– Я случайно встретилась с одним из скользких приятелей Кливленда, Дейвом Стерном.
– Это мой кузен, – сообщил я.
– Извини. На самом деле он только кажется скользким.
– Ничего, – отмахнулся я. – Мы с ним дальние родственники.
Она старалась сдержать слезы. Провела рукой по лбу, сдула волосы с глаз, потом попыталась заново начать разговор. Она пробежала несколько шагов, и от этого движения приподнялся подол ее клетчатого розового платья. Она остановилась и подождала, пока я подойду.
– Знаешь, он ничего толком не сказал. Только намекнул. Я знаю, он пытался меня достать. Он сказал, что Кливленд работает на его отца. Вот я и спросила, чем занимается его отец.
– И что он ответил?
– Сказал: «Мой отец проворачивает сделки».
– А потом засмеялся, как осел.
– Точно, – подтвердила она.
– Мне ничего не известно, – соврал я. Это была настолько очевидная ложь, что я прикусил губу. – Ты у Кливленда спрашивала?
– Он сказал спросить у тебя. – Она остановилась и приблизила свое лицо к моему, впившись в меня взглядом. Следующие слова я ощутил кожей: – Рассказывай.
– Он сказал спросить у меня? – Неужели он меня испытывал? Не мог же он на самом деле думать, что я все расскажу Джейн? – Он просто подшутил над тобой. Я не имею представления о том, чем занимается Ленни Стерн.
– Какой Ленни Стерн?
– Ну, он мне кто-то вроде дядюшки.
– Он наркоделец? Кливленд занимается распространением наркотиков?
Я обрадовался возможности сказать правду.
– Нет, – заверил я. – Это мне точно известно.
Она испытала облегчение, вопреки себе, вопреки уверенности, что основания для беспокойства не отпали.
– Ну, если ты уверен, – произнесла она, отступила и очень внимательно на меня посмотрела. Она знала, что я ей солгал. В этот раз она решила мне поверить, чтобы больше никогда не доверять до конца.
Когда мы вернулись, Джейн и Кливленд приналегли на выпивку, а мы с Артуром наблюдали за их ссорами, в которых прошел весь остаток дня. Сначала я пытался, не говоря ни слова, намекнуть Кливленду, что не проговорился. Он же игнорировал меня и, казалось, чувствовал себя прекрасно. Он вставал, делал глубокий вдох и восклицал что-то вроде: «О, этот сладкий пивной запах кедра!» Постепенно мы пришли к тому, что старались не путаться у них под ногами. То и дело мы натыкались на Джейн и Кливленда, целующихся где-нибудь в тесном треугольнике между двумя открытыми дверями гостиной или в тени каштана, который развесил ветви над передним двориком. На закате мы потешались над диковинными силуэтами этой парочки, прогуливавшейся бок о бок вдоль берега. Мы стояли в дверях, прислонясь к противоположным косякам, и курили. Потом перестали смеяться. Я завидовал им, тому, что можно вот так запустить свою руку в задний карман чужих джинсов, завидовал их истории, мирным и бурным дням, тем годам, что их соединяли.
– Сколько бы я ни был знаком с вами, ребята, мне вас не догнать.
Сигарета, прилипнув, свисала с оттопыренной нижней губы Артура, и я понял, что у него есть свои причины для молчания.
– Не догнать в чем? – Сигарета двигалась в такт его словам.
– Не наверстать времени. Всех дней и вечеров, таких как этот.
– А… – Он чуть заметно улыбнулся.
– О чем ты думаешь?
– На самом деле я думаю, что устал видеть Джейн и Кливленда вместе. Знаешь, «все эти дни и вечера, такие как этот»… Такое не может длиться долго.
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего. Они возвращаются. – Он щелчком отбросил окурок в их сторону преувеличенно сдержанным жестом, будто салютуя им.
12. Жрица Злой Любви
Вернувшись в город, я был рад, опасно рад снова видеть Флокс. В понедельник она встретила меня в обеденный перерыв на раскаленной мостовой перед «Бордуок букс». Не дав себе времени подумать, я поднял ее, и закружил, и поцеловал, несмотря на жуткую жару, словно я был солдат, а она – моя подружка. Мы даже сорвали аплодисменты. Я набрал полные кулаки тонкого хлопка на ее талии и стиснул Флокс, прижав ее бедра к моим. Мы болтали всякую чепуху и шли к гостинице «Вок инн»: голова к голове, ноги врозь – верхушка карточного домика. Я спросил, откуда взялись золотисто-каштановые пряди в ее волосах.
– Солнце и лимоны, – сказала она. – Надеваешь соломенную шляпку редкого плетения, вытаскиваешь сквозь отверстия несколько прядей и смачиваешь их лимонным соком. Я провела выходные в одиночестве, поливая себя лимонным соком.
– Я тоже. Это из «Космо»? Рецепт с лимонами? – поинтересовался я. – Я как-то читал эту статью в твоей ванной комнате.
– Ты читаешь мой «Космо»?
– Я читаю все твои журналы. Я даже заполняю анкеты про любовь и воображаю, что отвечаешь ты.
– И как я справилась?
– Ты сжульничала, – сообщил я.
Мы прошли мимо секонд-хенда, витрина которого была заставлена покосившимися безголовыми манекенами в блестящих платьях, старыми тостерами и лампами с основанием в виде испанского галеона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64