Быстрый, как молния, он, казалось, клюнул голову ребенка и стремительно вернулся на мыс.
В клюве галка принесла маленькую прядь черных кудрявых волос. Волосы Луиджи…
Рыдая, Зефирина сжала в пальцах драгоценный подарок, прежде чем поднести его к губам.
«Волосы моего сына того же цвета, что и у Фульвио… Ах, Фульвио! Если бы он был здесь, он нашел бы средство вернуть сына…»
Пикколо догонял ее, сильно налегая на весла. Зефирина запрыгнула в ореховую скорлупку, надеясь в этой жалкой гонке догнать корабли.
Им пришлось признать свое поражение. Расстояние увеличивалось, и очертания флотилии расплывались в мареве вдали – там, где река впадала в океан.
Зефирина в сильном раздражении вышла из Торговой палаты. В. течение двух часов она вместе с Плюш и Пикколо отвечала на дурацкие вопросы ретивого чиновника, прежде чем смогла получить пропуск на корабль.
Королевский комиссар хотел знать все: – Нет ли пятен на вашей репутации? Не грешили ли вы? Добрые ли вы католики? Случайно, не еретики или лютеране? Или евреи? Мориски? Цыгане? Крещены ли вы? Нет ли у вас дурных болезней… подобных итальянской?.. Клянетесь, что вы не moreno (черные)? Не индейцы? Не мулаты? Не castigo (светлые метисы) и не cogote (темные метисы)? Готовы ли вы, как добрые католики, крестить индейцев, прежде чем отправить их ко Всевышнему?
Список был велик. Несколько раз Зефирине, сообщившей, что она и ее спутники родом из Арагона, приходилось удерживать Плюш, которой очень хотелось обругать королевского бюрократа.
– Вы совсем неплохо отвечали. Ваши досье будут рассмотрены чиновниками Палаты, но не рассчитывайте отплыть с ближайшей флотилией через десять дней… В лучшем случае, через четыре или мять месяцев.
Новость, которую комиссар преподнес с невозмутимым видом, была ужасна. Пять месяцев! Где тогда будет донья Гермина? При задержке в две недели Зефирина могла бы надеяться, если бы ветер ей благоприятствовал, догнать свою мачеху или узнать, куда она увезла Луиджи.
– Какие кретины! О, какие же болваны!
Словно разъяренный бычок, Зефирина пронеслась вниз по ступеням Палаты… и угодила головой прямо в колет какого-то дворянина.
– Это что за манеры, взбесившийся юнец!
Зефирина попыталась высвободиться из державшей ее железной руки.
– Спокойно, малыш, извинись или я задам тебе трепку, – пригрозил дворянин.
Чтобы заставить поклониться, он прижимал голову Зефирины к своему колету. Она отбивалась. Подняв, наконец, глаза, она в изумлении пробормотала:
– Сеньор Кортес!
Это действительно был конкистадор с бриллиантами в ушах, в шлеме с султаном, в платье из роскошной ткани. Глядя в большие зеленые глаза дерзкого юноши, Фернан Кортес нахмурил брови.
– Будь я проклят, это…
– Да, Зефирина де Багатель, – прошептала молодая женщина.
Изрядно удивленный, Кортес увлек Зефирину в более спокойное крыло.
– Сеньора, клянусь небом, если бы я ожидал… Я думал, вы в Барселоне. Разве вы не получили мое послание? – с беспокойством спросил конкистадор.
Зефирина тут же поблагодарила его, уверяя, что сделала все необходимое.
– Какого дьявола вы бродите здесь в этом костюме?
Не признаваясь конкистадору, что она ослушалась приказа Карла V и что ей приходится прятаться под другим обличьем, Зефирина объяснила свое поведение материнской тревогой.
– Черт возьми, вашего ребенка увезли на «Сантьяго»!
– Мессир Кортес, я хочу отплыть с ближайшей флотилией, а мне ставят тысячу препятствий. Если бы вы могли мне помочь! – взмолилась Зефирина.
Взгляд Кортеса сделался настойчивым. Он внимательно осматривал ее с ног до головы.
– Это наша флотилия, сударыня, – бросил он с высокомерием, соответствующим его званию вице-короля. – Мы несомненно можем закрыть глаза и пропустить вас на борт… Вы еще более прекрасны в облике юноши, чем в своем собственном… Знаете ли вы, что вы пробуждаете во мне противоестественные желания, прелестный паж?
Зефирина вздрогнула одновременно и от представившейся возможности, и от прикосновения рук, бесцеремонно тискавших ее колет.
– Мессир Кортес, я вас умоляю, дайте мне три пропуска на корабль.
– Три? Ничего себе… Я, пожалуй, был бы не прочь, но знаете ли вы, что мы проведем вместе на корабле девяносто дней?.. Скажу откровенно, прекрасная дама, ваша добродетель будет распалять меня.
Кортес забавлялся с Зефириной. Она решила прибегнуть к уловке.
– Какое скучное слово – добродетель… Кто говорит о добродетели, сеньор?
– Увы, сеньора, я слышал это от вас… Когда мы виделись в прошлый раз, ваша добродетель нас разлучила.
Кортес явно затаил злобу. Он отстранился от Зефирины. Та одарила его ослепительной улыбкой.
– Прошлый раз не то же самое, что следующий, мессир.
– Что вы хотите сказать?
– Забудем прошлое и будем думать только о будущем.
В этих словах таилось обещание. Кортес приблизился к молодой женщине.
– Должен ли я понимать, что будущее начинается прямо сейчас?..
Он попытался обнять Зефирину, но она выскользнула из его рук.
– Будущее, мессир Кортес, начнется в океане!
Руки Кортеса легли ей на плечи.
– Смотрите-ка! – насмешливо произнес он, подделываясь под ее интонации. – Будущее начнется в океане… Я могу сделать с тобой все, что хочу.
Он гладил ей бедра. У Зефирины хватило сил не двинуться.
– Фи, мессир, разве я предлагаю вам невыгодную сделку?
– Выгодная сделка должна удовлетворять обе стороны! – возразил Кортес.
– Именно этого я хочу. Дайте мне три пропуска на корабль. Клянусь, что буду принадлежать вам.
– Сегодня вечером?
– В открытом море мессир… На пятую ночь в океане!
– Звучит подозрительно!
– Зато разумно! Если я буду вашей сегодня вечером, вы оставите меня на берегу.
– А как же мое слово, сеньора!
– А как же мой пропуск, мессир!
– Вы несговорчивый партнер!
– А вы заговариваете мне зубы!
– Речь идет о моих чувствах, сударыня!
– Речь идет о делах, мессир! – уточнила Зефирина.
Она подумала, что Кортес задушит ее. Внезапно тот расхохотался.
– Кстати, о делах… Спасибо за сообщение. Ей-богу, я был уверен, что вы лжете. Прокляни меня Бог, но мой капитан арестовал Жака Флери именно там, где вы сказали, на мысе Сен-Венсан. Дурак попался в этой бухточке, словно крыса!
Зефирина была подавлена этой новостью. Злой судьбе было угодно, чтобы сказанные наобум слова оказались правдой.
– Пес Флери, – продолжал Кортес, не замечая растерянности Зефирины, – будет привезен сюда в крепость. Затем я отправлю его в Толедо, в подарок Карлу V. Я вас должен тысячу раз благодарить, поскольку вы, надо признать, ведете дела честно… Итак, договорились, дорогая, на пятую ночь в море… Я помечу на своих записных табличках.
Это было сказано с веселой развязностью.
– А что касается ваших пропусков, считайте, что дело улажено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
В клюве галка принесла маленькую прядь черных кудрявых волос. Волосы Луиджи…
Рыдая, Зефирина сжала в пальцах драгоценный подарок, прежде чем поднести его к губам.
«Волосы моего сына того же цвета, что и у Фульвио… Ах, Фульвио! Если бы он был здесь, он нашел бы средство вернуть сына…»
Пикколо догонял ее, сильно налегая на весла. Зефирина запрыгнула в ореховую скорлупку, надеясь в этой жалкой гонке догнать корабли.
Им пришлось признать свое поражение. Расстояние увеличивалось, и очертания флотилии расплывались в мареве вдали – там, где река впадала в океан.
Зефирина в сильном раздражении вышла из Торговой палаты. В. течение двух часов она вместе с Плюш и Пикколо отвечала на дурацкие вопросы ретивого чиновника, прежде чем смогла получить пропуск на корабль.
Королевский комиссар хотел знать все: – Нет ли пятен на вашей репутации? Не грешили ли вы? Добрые ли вы католики? Случайно, не еретики или лютеране? Или евреи? Мориски? Цыгане? Крещены ли вы? Нет ли у вас дурных болезней… подобных итальянской?.. Клянетесь, что вы не moreno (черные)? Не индейцы? Не мулаты? Не castigo (светлые метисы) и не cogote (темные метисы)? Готовы ли вы, как добрые католики, крестить индейцев, прежде чем отправить их ко Всевышнему?
Список был велик. Несколько раз Зефирине, сообщившей, что она и ее спутники родом из Арагона, приходилось удерживать Плюш, которой очень хотелось обругать королевского бюрократа.
– Вы совсем неплохо отвечали. Ваши досье будут рассмотрены чиновниками Палаты, но не рассчитывайте отплыть с ближайшей флотилией через десять дней… В лучшем случае, через четыре или мять месяцев.
Новость, которую комиссар преподнес с невозмутимым видом, была ужасна. Пять месяцев! Где тогда будет донья Гермина? При задержке в две недели Зефирина могла бы надеяться, если бы ветер ей благоприятствовал, догнать свою мачеху или узнать, куда она увезла Луиджи.
– Какие кретины! О, какие же болваны!
Словно разъяренный бычок, Зефирина пронеслась вниз по ступеням Палаты… и угодила головой прямо в колет какого-то дворянина.
– Это что за манеры, взбесившийся юнец!
Зефирина попыталась высвободиться из державшей ее железной руки.
– Спокойно, малыш, извинись или я задам тебе трепку, – пригрозил дворянин.
Чтобы заставить поклониться, он прижимал голову Зефирины к своему колету. Она отбивалась. Подняв, наконец, глаза, она в изумлении пробормотала:
– Сеньор Кортес!
Это действительно был конкистадор с бриллиантами в ушах, в шлеме с султаном, в платье из роскошной ткани. Глядя в большие зеленые глаза дерзкого юноши, Фернан Кортес нахмурил брови.
– Будь я проклят, это…
– Да, Зефирина де Багатель, – прошептала молодая женщина.
Изрядно удивленный, Кортес увлек Зефирину в более спокойное крыло.
– Сеньора, клянусь небом, если бы я ожидал… Я думал, вы в Барселоне. Разве вы не получили мое послание? – с беспокойством спросил конкистадор.
Зефирина тут же поблагодарила его, уверяя, что сделала все необходимое.
– Какого дьявола вы бродите здесь в этом костюме?
Не признаваясь конкистадору, что она ослушалась приказа Карла V и что ей приходится прятаться под другим обличьем, Зефирина объяснила свое поведение материнской тревогой.
– Черт возьми, вашего ребенка увезли на «Сантьяго»!
– Мессир Кортес, я хочу отплыть с ближайшей флотилией, а мне ставят тысячу препятствий. Если бы вы могли мне помочь! – взмолилась Зефирина.
Взгляд Кортеса сделался настойчивым. Он внимательно осматривал ее с ног до головы.
– Это наша флотилия, сударыня, – бросил он с высокомерием, соответствующим его званию вице-короля. – Мы несомненно можем закрыть глаза и пропустить вас на борт… Вы еще более прекрасны в облике юноши, чем в своем собственном… Знаете ли вы, что вы пробуждаете во мне противоестественные желания, прелестный паж?
Зефирина вздрогнула одновременно и от представившейся возможности, и от прикосновения рук, бесцеремонно тискавших ее колет.
– Мессир Кортес, я вас умоляю, дайте мне три пропуска на корабль.
– Три? Ничего себе… Я, пожалуй, был бы не прочь, но знаете ли вы, что мы проведем вместе на корабле девяносто дней?.. Скажу откровенно, прекрасная дама, ваша добродетель будет распалять меня.
Кортес забавлялся с Зефириной. Она решила прибегнуть к уловке.
– Какое скучное слово – добродетель… Кто говорит о добродетели, сеньор?
– Увы, сеньора, я слышал это от вас… Когда мы виделись в прошлый раз, ваша добродетель нас разлучила.
Кортес явно затаил злобу. Он отстранился от Зефирины. Та одарила его ослепительной улыбкой.
– Прошлый раз не то же самое, что следующий, мессир.
– Что вы хотите сказать?
– Забудем прошлое и будем думать только о будущем.
В этих словах таилось обещание. Кортес приблизился к молодой женщине.
– Должен ли я понимать, что будущее начинается прямо сейчас?..
Он попытался обнять Зефирину, но она выскользнула из его рук.
– Будущее, мессир Кортес, начнется в океане!
Руки Кортеса легли ей на плечи.
– Смотрите-ка! – насмешливо произнес он, подделываясь под ее интонации. – Будущее начнется в океане… Я могу сделать с тобой все, что хочу.
Он гладил ей бедра. У Зефирины хватило сил не двинуться.
– Фи, мессир, разве я предлагаю вам невыгодную сделку?
– Выгодная сделка должна удовлетворять обе стороны! – возразил Кортес.
– Именно этого я хочу. Дайте мне три пропуска на корабль. Клянусь, что буду принадлежать вам.
– Сегодня вечером?
– В открытом море мессир… На пятую ночь в океане!
– Звучит подозрительно!
– Зато разумно! Если я буду вашей сегодня вечером, вы оставите меня на берегу.
– А как же мое слово, сеньора!
– А как же мой пропуск, мессир!
– Вы несговорчивый партнер!
– А вы заговариваете мне зубы!
– Речь идет о моих чувствах, сударыня!
– Речь идет о делах, мессир! – уточнила Зефирина.
Она подумала, что Кортес задушит ее. Внезапно тот расхохотался.
– Кстати, о делах… Спасибо за сообщение. Ей-богу, я был уверен, что вы лжете. Прокляни меня Бог, но мой капитан арестовал Жака Флери именно там, где вы сказали, на мысе Сен-Венсан. Дурак попался в этой бухточке, словно крыса!
Зефирина была подавлена этой новостью. Злой судьбе было угодно, чтобы сказанные наобум слова оказались правдой.
– Пес Флери, – продолжал Кортес, не замечая растерянности Зефирины, – будет привезен сюда в крепость. Затем я отправлю его в Толедо, в подарок Карлу V. Я вас должен тысячу раз благодарить, поскольку вы, надо признать, ведете дела честно… Итак, договорились, дорогая, на пятую ночь в море… Я помечу на своих записных табличках.
Это было сказано с веселой развязностью.
– А что касается ваших пропусков, считайте, что дело улажено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95