Низкое солнце сразу же ударило ему в глаза, он принялся вытирать их, прежде чем снова надеть очки. Сэр Кристофер проснулся и встал из своего кресла.
— Надеюсь, я ничем вас не расстроил? Если так, прошу у вас прощения. — Он выглядел скорее озадаченным, чем обеспокоенным.
— Нет-нет. Это аллергия. Глаза слезятся от солнца. Сейчас подойдет капитан Маэстренжело. Вы должны меня извинить. Нет, пожалуйста, не провожайте. Не стоит...
Сэр Кристофер прошел с инспектором несколько шагов до пруда с лилиями. Инспектор повернулся, чтобы попрощаться с ним за руку, и со своей обычной неловкостью споткнулся о наклонную мраморную плиту, нижний край которой прятался в мелких белых цветах.
— Извините... Мне правда ужасно неудобно! — Плита у основания фонтана, где он стоял, напоминала надгробную. Этот сад был полон опасностей и ловушек.
— Вы ни в чем не виноваты. Боюсь, эти прелестные цветы совсем закрыли дорожку. «Меdio de fonte leporum...» — такие верные слова.
— В середине источника... Да, — решился заметить инспектор, узнав в надписи пару слов, похожих на итальянские. Остальное было для него китайской грамотой.
— Ах да, я много раз слышал, что латынь лучше преподают в итальянских школах, чем в английских. Очевидно, вы были более прилежным учеником, чем я. Из-за болезни и всего остального я никогда не ходил в школу, но мой репетитор был англичанин и, приходится признать, лишенный всякого воображения. Я не справился ни с одним тестом по латыни, которые он мне давал. «Наmilcar Hannibalis pater, dux Carthaginiensis...» Почему считается, что всех маленьких мальчиков интересует война? Хотя вы ведь сами военный. Прошу прощения.
Инспектор все еще смотрел под ноги:
— Здесь похоронена кошка? Для собаки могила слишком мала, а для канарейки слишком велика.
— Нет, мой дорогой инспектор, здесь нет могилы. О Джереми, ты все показал капитану? — Сэр Кристофер обернулся к Портеусу.
— Да, и он уже поговорил с Джорджо.
— Я хотел успокоить вас на этот счет, если возможно, — произнес подошедший капитан.
— А это возможно?
— Насколько я могу судить на данный момент, да. Я так понимаю, что вы платите ему достаточно много, и он ни в чем не нуждается. Джорджо производит впечатление очень преданного вам человека, и он отдает себе отчет в том, что может все потерять и ничего не получить, рискуя вызвать ваш гнев, из-за нескольких серебряных безделушек, которые ему неизбежно придется продать быстро и за гроши. Я верю ему.
Сэр Кристофер, который жадно ловил каждое слово, сказанное капитаном, будто от этого зависела его жизнь, глубоко вздохнул и протянул ему руку.
— Благодарю вас, капитан, от всего сердца благодарю. И этого прекрасного человека тоже. Мы еще увидимся? — Сэр Кристофер обратился к инспектору, глядя на него почти с мольбой.
Его успокоил Маэстренжело.
— Инспектор будет присутствовать во время снятия отпечатков пальцев и привезет вам на подпись копию протокола. Он также поговорит с остальными служащими.
— Надеюсь, и со мной тоже. Я получил сегодня огромное удовольствие от нашей беседы.
Видно было, что его слова абсолютно искренни, даже несмотря на то, что он, будто тотчас забыв об их существовании, повернулся и отошел, чтобы снова опуститься в свое плетеное кресло.
Ему немного осталось, подумал инспектор, узнавая эту усталую отстраненность. Он готов уйти, но не может написать свой сценарий, как он его называет, не может найти выход.
Они ехали вниз по виале деи Колли. Деревья, словно освещенные снизу светом рампы, казались розовыми и золотыми.
— Чудесный закат... — произнес капитан.
— Вас удовлетворила беседа с тем парнем? — спросил инспектор. — Или вы просто хотели успокоить сэра Кристофера?
— Я удовлетворен не полностью, ну а что касается этого парня, Джорджо, как они его называют, его настоящее имя Дьёрдь Лиси, нелегальный иммигрант, албанец из Косова, но они сумели легализовать его. Он учился на медицинском факультете. Тихий сообразительный парень и очень благодарен за то, что он здесь. Кстати, этой кражей займетесь именно вы... Но я не удовлетворен, поскольку сюда меня привело желание побывать в доме человека, которому принадлежит, действительно принадлежит работа Леонардо.
— Принадлежит ему? И вы ее видели?
— Нет, не видел и не видел ничего из коллекции, кроме одного или двух современных и не очень-то интересных портретов. Мне лишь показали спальню хозяина, опрос служащих проходил на кухне. Тем не менее я был в доме, где находится эта работа, к тому же вилла с ее садом, одна из самых известных во Флоренции. На прошлое Рождество мой банк подарил мне книгу о ней. Там имеется пять или шесть цветных фотографий виллы, и, поскольку публике доступ туда закрыт, я решил воспользоваться этой возможностью. Надеюсь, я не помешал вашей работе, но, во всяком случае, дело это не серьезное.
— Хм, — недоверчиво ухмыльнулся инспектор.
— Вы думаете, здесь кроется нечто более существенное, чем кажется на первый взгляд? — Капитан пристально посмотрел на него. Он придерживался мнения: чем инспектор молчаливей, тем большего внимания он заслуживает. Инспектор этого не понимал. Если он молчал, значит, ему нечего было сказать. Под насмешливым взглядом капитана инспектор лишь смущался и еще больше замыкался в себе. Сейчас он только произнес:
— Нет-нет...
Капитан был хорошим человеком, серьезным и образованным. Он слишком многого ожидал от такого старого служаки, каким был инспектор.
— Нет-нет.
Подъезжая к городу, они вернулись к другим темам: заявление Дори, Лек, кузен Илира Пиктри и его «строительная фирма», прибыльное дело в квартире на виа деи Серральи, которое расследовал капитан, состояние беременной девушки с множественными переломами.
— В суде дело будет рассматриваться в сентябре.
— К тому времени вы уже всех возьмете? Хотя наверняка эта девочка не в состоянии давать показания. На днях Лоренцини сказал, что она все еще в больнице.
— Да, но в дело вовлечена еще одна девушка. Ей они тоже угрожали, но, по-видимому, хотели только попугать. У них это получилось. Она позвонила в полицию. Предположительно, девушки приехали сюда вместе, обеим по семнадцать лет.
Обычно люди стараются не думать о неприятных вещах. Гонят от себя тягостное чувство, которое вызывает гибель таких вот албанских девчонок. Они наверняка знали, зачем их сюда везут и с какими опасностями им придется столкнуться. В конце концов, в Албании все смотрят итальянское телевидение, новости. Самое плохое то, что люди, особенно молодежь, еще не набравшаяся жизненного опыта, думают, что уж они-то сумеют выбраться из безысходной нищеты. Они также уверены, что смогут заработать немного денег, и тогда у них начнется лучшая жизнь. Они ошибаются и в одном и в другом случае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Надеюсь, я ничем вас не расстроил? Если так, прошу у вас прощения. — Он выглядел скорее озадаченным, чем обеспокоенным.
— Нет-нет. Это аллергия. Глаза слезятся от солнца. Сейчас подойдет капитан Маэстренжело. Вы должны меня извинить. Нет, пожалуйста, не провожайте. Не стоит...
Сэр Кристофер прошел с инспектором несколько шагов до пруда с лилиями. Инспектор повернулся, чтобы попрощаться с ним за руку, и со своей обычной неловкостью споткнулся о наклонную мраморную плиту, нижний край которой прятался в мелких белых цветах.
— Извините... Мне правда ужасно неудобно! — Плита у основания фонтана, где он стоял, напоминала надгробную. Этот сад был полон опасностей и ловушек.
— Вы ни в чем не виноваты. Боюсь, эти прелестные цветы совсем закрыли дорожку. «Меdio de fonte leporum...» — такие верные слова.
— В середине источника... Да, — решился заметить инспектор, узнав в надписи пару слов, похожих на итальянские. Остальное было для него китайской грамотой.
— Ах да, я много раз слышал, что латынь лучше преподают в итальянских школах, чем в английских. Очевидно, вы были более прилежным учеником, чем я. Из-за болезни и всего остального я никогда не ходил в школу, но мой репетитор был англичанин и, приходится признать, лишенный всякого воображения. Я не справился ни с одним тестом по латыни, которые он мне давал. «Наmilcar Hannibalis pater, dux Carthaginiensis...» Почему считается, что всех маленьких мальчиков интересует война? Хотя вы ведь сами военный. Прошу прощения.
Инспектор все еще смотрел под ноги:
— Здесь похоронена кошка? Для собаки могила слишком мала, а для канарейки слишком велика.
— Нет, мой дорогой инспектор, здесь нет могилы. О Джереми, ты все показал капитану? — Сэр Кристофер обернулся к Портеусу.
— Да, и он уже поговорил с Джорджо.
— Я хотел успокоить вас на этот счет, если возможно, — произнес подошедший капитан.
— А это возможно?
— Насколько я могу судить на данный момент, да. Я так понимаю, что вы платите ему достаточно много, и он ни в чем не нуждается. Джорджо производит впечатление очень преданного вам человека, и он отдает себе отчет в том, что может все потерять и ничего не получить, рискуя вызвать ваш гнев, из-за нескольких серебряных безделушек, которые ему неизбежно придется продать быстро и за гроши. Я верю ему.
Сэр Кристофер, который жадно ловил каждое слово, сказанное капитаном, будто от этого зависела его жизнь, глубоко вздохнул и протянул ему руку.
— Благодарю вас, капитан, от всего сердца благодарю. И этого прекрасного человека тоже. Мы еще увидимся? — Сэр Кристофер обратился к инспектору, глядя на него почти с мольбой.
Его успокоил Маэстренжело.
— Инспектор будет присутствовать во время снятия отпечатков пальцев и привезет вам на подпись копию протокола. Он также поговорит с остальными служащими.
— Надеюсь, и со мной тоже. Я получил сегодня огромное удовольствие от нашей беседы.
Видно было, что его слова абсолютно искренни, даже несмотря на то, что он, будто тотчас забыв об их существовании, повернулся и отошел, чтобы снова опуститься в свое плетеное кресло.
Ему немного осталось, подумал инспектор, узнавая эту усталую отстраненность. Он готов уйти, но не может написать свой сценарий, как он его называет, не может найти выход.
Они ехали вниз по виале деи Колли. Деревья, словно освещенные снизу светом рампы, казались розовыми и золотыми.
— Чудесный закат... — произнес капитан.
— Вас удовлетворила беседа с тем парнем? — спросил инспектор. — Или вы просто хотели успокоить сэра Кристофера?
— Я удовлетворен не полностью, ну а что касается этого парня, Джорджо, как они его называют, его настоящее имя Дьёрдь Лиси, нелегальный иммигрант, албанец из Косова, но они сумели легализовать его. Он учился на медицинском факультете. Тихий сообразительный парень и очень благодарен за то, что он здесь. Кстати, этой кражей займетесь именно вы... Но я не удовлетворен, поскольку сюда меня привело желание побывать в доме человека, которому принадлежит, действительно принадлежит работа Леонардо.
— Принадлежит ему? И вы ее видели?
— Нет, не видел и не видел ничего из коллекции, кроме одного или двух современных и не очень-то интересных портретов. Мне лишь показали спальню хозяина, опрос служащих проходил на кухне. Тем не менее я был в доме, где находится эта работа, к тому же вилла с ее садом, одна из самых известных во Флоренции. На прошлое Рождество мой банк подарил мне книгу о ней. Там имеется пять или шесть цветных фотографий виллы, и, поскольку публике доступ туда закрыт, я решил воспользоваться этой возможностью. Надеюсь, я не помешал вашей работе, но, во всяком случае, дело это не серьезное.
— Хм, — недоверчиво ухмыльнулся инспектор.
— Вы думаете, здесь кроется нечто более существенное, чем кажется на первый взгляд? — Капитан пристально посмотрел на него. Он придерживался мнения: чем инспектор молчаливей, тем большего внимания он заслуживает. Инспектор этого не понимал. Если он молчал, значит, ему нечего было сказать. Под насмешливым взглядом капитана инспектор лишь смущался и еще больше замыкался в себе. Сейчас он только произнес:
— Нет-нет...
Капитан был хорошим человеком, серьезным и образованным. Он слишком многого ожидал от такого старого служаки, каким был инспектор.
— Нет-нет.
Подъезжая к городу, они вернулись к другим темам: заявление Дори, Лек, кузен Илира Пиктри и его «строительная фирма», прибыльное дело в квартире на виа деи Серральи, которое расследовал капитан, состояние беременной девушки с множественными переломами.
— В суде дело будет рассматриваться в сентябре.
— К тому времени вы уже всех возьмете? Хотя наверняка эта девочка не в состоянии давать показания. На днях Лоренцини сказал, что она все еще в больнице.
— Да, но в дело вовлечена еще одна девушка. Ей они тоже угрожали, но, по-видимому, хотели только попугать. У них это получилось. Она позвонила в полицию. Предположительно, девушки приехали сюда вместе, обеим по семнадцать лет.
Обычно люди стараются не думать о неприятных вещах. Гонят от себя тягостное чувство, которое вызывает гибель таких вот албанских девчонок. Они наверняка знали, зачем их сюда везут и с какими опасностями им придется столкнуться. В конце концов, в Албании все смотрят итальянское телевидение, новости. Самое плохое то, что люди, особенно молодежь, еще не набравшаяся жизненного опыта, думают, что уж они-то сумеют выбраться из безысходной нищеты. Они также уверены, что смогут заработать немного денег, и тогда у них начнется лучшая жизнь. Они ошибаются и в одном и в другом случае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61