– Да уж, это заметно, – отозвался Маркус.
Весь бальный зал, да и другие помещения были декорированы цветами английского флага. На стенах висели портреты короля, принца-регента, герцога Веллингтона и адмирала лорда Нельсона.
А Филиппа продолжала:
– Томас Херстон слышал это из уст своей матери, которая дружит с миссис Маркем – родной сестрой лорда Уитфорда. Она рассказывала: супруга лорда Уитфорда очень надеется, что когда-нибудь на ее бал прибудут Веллингтон и принц-регент.
С любопытством взглянув на нее, Маркус поспешно кивнул, явно поощряя ее говорить и дальше.
– Принц-регент уже три года проводит реакционную политику, – снова заговорила Филиппа, когда смычки взмыли ввысь. – А мистер Уитфорд является сторонником военного курса.
– В угоду собственным интересам, – уточнил Маркус, зная, что в армии преобладают винтовки и пистолеты дизайна Уитфорда.
– К тому же лорд Уитфорд и герцог Веллингтон посещают один и тот же клуб, так что, возможно, на этот раз надежды леди Уитфорд могут исполниться, – заключила она.
– Возможно, но маловероятно, – возразил Маркус. – Поскольку уже почти полночь и пир вот-вот начнется.
Что-то странное творилось с ее руками. В них появилась какая-то повышенная чувствительность. Когда Маркус держал ее руку, это как-то по-особому волновало ее, а когда отпускал – ею овладевало какое-то ностальгическое чувство потери.
У нее сменялись сотни партнеров в бальных залах, она помнила обжигающие прикосновения Бротона. Но никогда еще касание чужих рук не казалось ей столь желанным, как сейчас.
Неведомые ранее чувства настолько переполняли ее, что – о ужас! – она оступилась и пропустила следующее па. И мгновенно ощутила себя так, словно весь зал замер и смотрит на нее: «Немыслимо! Филиппа Беннинг пропустила целое па!» Хотя, возможно, никто и не заметил ее промаха, кроме Луизы.
– С вами все в порядке? – услышала она голос Уорта. Его лицо выражало самое искреннее сочувствие.
– Все прекрасно, – улыбнулась она несколько искусственно. – Здесь немного тесновато… и душно.
Но Маркус воспринял ее отговорку слишком серьезно. И, не постеснявшись нарушить стройность рядов на паркете, отвел ее в сторону.
– Да вы вся пылаете! – проговорил он, внимательно вглядываясь в ее лицо.
Отчего она, разумеется, запылала еще сильнее.
– Пойдемте поищем небольшой ветерок для вас, – с выражением нежной заботливости на лице предложил он и повел ее в сторону террасы. Она не протестовала. Идея подышать воздухом привлекала ее, хотя она отлично понимала, что прийти в себя она сможет только освободившись от своего эскорта. «Если прикосновение его руки так волнует меня, то что со мной станется от более интимных касаний?» – спрашивала себя Филиппа, допуская, что была бы не прочь узнать это…
Но нет, она ни за что не сделает этот следующий шаг – на террасу, а оттуда, может быть, и в ночной сад, где две тени, ее и его, могут слиться в одну и длить свое наслаждение до бесконечности…
Внешне она казалась совершенно спокойной, но вся ее кровь закипала, когда она вспоминала их недавний поцелуй, за который он был еще и наказан. Но сейчас она знала, что может чувствовать себя в безопасности. Он слишком чист и порядочен, чтобы воспользоваться ее теперешним нелепым состоянием.
Поэтому уединение на террасе ничем ей не грозит. Более того – у них будет возможность обсудить кое-что. Филиппе безумно хотелось расспросить его об этих изысканных пистолетах из коллекции лорда Уитфорда, о том, как и за кем он охотился. И еще она хотела спросить: неужели он терпит все ее прихоти только из-за того, что она открывает ему двери в лондонское общество?
По внезапно появившейся горячей искре в его глазах она вдруг поняла, что он тоже видит себя с ней там, вдали от всех, – на террасе или в саду.
Однако все ее сомнения и колебания прервал низкий и гулкий бой часов.
Полночь.
– Леди и джентльмены, – прогудел густой бас мажордома. – Кушать подано, попрошу всех в банкетный зал.
Направляясь в банкетный зал вместе с потоком истомившихся гурманов, Маркус не переставал мысленно отчитывать себя. Где его воля, где его бдительность? Он потерял себя, эта миссис Беннинг полностью завладела им. Ей, видите ли, стало дурно, и поэтому он сопроводил ее поближе к террасе подышать прохладой безоблачной ночи. Она отравила его жаром своего тела, своим глубоким декольте и разными ужимками. Черт побери все это! Он не желает знать, насколько она прекрасна. Но ему все еще приходится сжимать ее хорошенькую ручку, чтобы ее не опрокинули случайно любители попировать.
Где его голова? Ему нужен холодный разум. Ведь уже полночь, и если суждено чему-то случиться, то ждать этого нужно с минуты на минуту.
А если ничего не произойдет? Но тогда он точно болен, как считает Филдстон.
Между тем изголодавшиеся гости напирали довольно сильно, не вполне заботясь о приличиях. Сколько еще ему придется держать ее руку в своей, изнывая от нежности?
Но наконец, они оказались у цели. Своим размером и очертаниями этот зал напоминал средневековую трапезную, за тем лишь исключением, что на его длинных столах вишневого дерева с серебряными подсвечниками отсутствовала еда. Это обстоятельство заставило еще сильнее заурчать желудки гурманов.
В дальнем углу на возвышении стояли лорд Уитфорд и его патриотичная супруга. В своем наряде со множеством складок, разбегавшихся от линии груди, она походила на крылатую богиню Победы, даже при полном отсутствии крыльев. Рядом с ними был Марсель – французский шеф-повар, изобретатель всего банкета.
– Кажется, он теперь пребывает в лучшем настроении, чем во время нашей с ним последней встречи, – заметил Маркус.
– В тот раз он был диктатор, руководивший железной рукой приготовлениями к пиру. А теперь он избранник славы, готовый принимать почести, – прошептала Филиппа, лаская его ухо своими губами. Но иначе при всеобщем гуле он бы просто ничего не расслышал.
Когда зал основательно наполнился, лорд Уитфорд сказал:
– Леди и джентльмены, дорогие друзья. Благодарю вас за ваше присутствие и ваше терпение. А теперь правление переходит к Марселю.
Марсель порывисто поклонился и изящно расшаркался. Затем по мановению его руки ливрейный слуга отворил двустворчатую дверь и в зал потекли дюжины официантов с серебряными подносами на плечах, уставленными всевозможными яствами и напитками.
Публика издала коллективный вздох восторга и зааплодировала.
Но что-то было не так. Маркус чувствовал это. Пока общество восторгалось молочным поросенком на блюде, желе и глазированными канапе, волосы на его затылке шевелились от недоброго предчувствия.
Его ощущение передалось и Филиппе.
– Что-то не так?.. – Беспокойство просто сочилось из ее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81