Но она боролась и потерпела поражение.
На этот раз она не потерпела поражения, потому что появился незнакомец.
Кристин подтянулась, расправила плечи и посмотрела вслед высокому темноволосому мужчине, который шел впереди легко и с какой-то особенной грацией. Человек с целым набором револьверов и винтовкой. Человек, который целился и попадал в цель с поразительной, сверхъестественной точностью и скоростью.
Кто он?
И вдруг она поняла, что это не имеет значения, ей все равно. Она задумчиво прищурила глаза. И последовала в дом за темноволосым незнакомцем.
Глава вторая
В огромном очаге на кухне весело горел огонь. По запахам, доносившимся с кухни, Кристин могла угадать, что готовила Далила. Эти запахи перекрывали аромат розового мыла, которым она пользовалась. Изрядный кусок бекона шипел на сковороде, она слышала запахи студня из свинины с кукурузной крупой, блинчиков с топленым маслом и сладким сиропом. Далила, конечно же, приготовит яйца своим, каким-то ей одной известным способом, с ломтиками ветчины и хорошо выдержанным сыром. Все это время они экономили продукты. Если не нагрянут головорезы Куонтрилла, захватывающие лошадей и скот, то могут, что еще хуже, пожаловать воины Армии Союза, чтобы пополнить свои запасы провианта. Кристин уже давно утратила иллюзии о человечности каждой из воюющих сторон. И в одной, и в другой армии люди называли себя солдатами, но на деле были лишь ворами и убийцами. Это была не война, а бойня, кровавая, безумная схватка всех со всеми.
Удивительно, как у них еще оставались какие-то продукты. Конечно, их выручал потайной погреб. Много раз они сами скрывались в нем. Но сегодня особый день. Сегодня для всех них праздник.
Незнакомец заслужил, чтобы в его честь устроили пиршество.
Дверь в кухню открылась, и Кристин глубже нырнула в пенящуюся воду, налитую в большую медную ванну, которую мать Кристин везла с собой из Бристоля, далекого английского города. Но, как, оказалось, волновалась Кристин зря: вошла Далила.
– Как вы тут, детка? – спросила она. Далила зашла в чулан и взяла бутылку лучшей мадеры из запасов отца Кристин. Она сняла чайник с плиты, чтобы добавить горячей воды в ванну.
Кристин посмотрела в черные глаза негритянки.
– Мне кажется, я никогда не отмоюсь, Далила. Никогда… Даже если буду мыться до Страшного суда.
Далила вылила остатки воды из чайника, выпрямилась и поставила чайник обратно на плиту. Затем подошла проверить бекон.
– Могло быть еще хуже, – тихо сказала она, глядя в окно. – Хвала Господу за маленькие чудеса, что он посылает нам. – Она обернулась к Кристин. – Вы бы поспешили, дорогая моя.
Кристин кивнула и улыбнулась.
– Узнали, как его зовут?
Дверь в кухню внезапно отворилась, и Кристин снова нырнула в воду. Вошла Шеннон, раскрасневшаяся, хорошенькая и очень взволнованная.
– Кристин, ты все еще не вылезла из ванны?
Кристин смотрела на сестру и не знала, сердиться ей или радоваться. Она все еще была под впечатлением утренних событий. Конечно, Шеннон спряталась в погребе. И Кристин хотела, чтобы она спряталась. Похоже, все оказались вовлеченными в эту войну, она никому не позволила остаться в стороне: мужчина ты или женщина, каждый вынужден был выбрать какую-то сторону, выжить можно было, лишь ожесточившись. А Кристин хотела уберечь сестру. Она хотела, чтобы Шеннон сохранила веру в людей и добро. Ей недавно исполнилось семнадцать, и она должна была верить в чистоту человеческих отношений. Она такая юная, светлая, такая хорошенькая… Голубоглазая, с золотистыми волосами, сама красота и чистота. Кристин казалось, что она никогда не была такой. Когда она смотрела на себя в зеркало, то видела лишь жесткие черты лица, ледяной взгляд. И понимала, что выглядит гораздо старше своих восемнадцати лет.
За последние два года, ей казалось, она постарела лет на десять. Жизнь многому научила ее, горе и страдания оставили свой след на ее лице.
– Я сейчас приду, Шеннон, – заверила Кристин сестру.
– Слейтер, – проговорила Далила.
– Что-что? – переспросила Кристин.
– Слейтер. – Шеннон подошла к ванне, встала рядом на колени, опершись локтями о борта. – Его зовут Коул Слейтер.
– Вот как… – пробормотала Кристин. Коул Слейтер. Она мысленно повторила это имя. Имя достаточно простое. Почему, подумала она, он не захотел назвать его?
Шеннон вскочила на ноги.
– Кристин, наверное, никогда не вылезет из этой ванны. Мне взять мадеру, Далила?
– Похоже, кто-то влюбился! – усмехнулась Кристин.
– Я просто стараюсь быть вежливой, – раздраженно возразила Шеннон. Она поставила бокалы и бутылку вина на маленький поднос. – Честно говоря, Кристин, он очень обходительный человек: сказал, чтобы я не торопила тебя, мол, понимает – тебе нужно сегодня долго отмываться. Но я думаю, ты просто глупая, невежа и злюка. А еще знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты боишься его.
Кристин сощурила глаза и взглянула на сестру так, будто сейчас выскочит из ванны и поколотит ее. Но шутки шутками, а все было гораздо серьезнее на самом деле.
– Я не боюсь Зика Моро или даже Билла Куонтрилла со всеми его бандитами, Шеннон. У меня просто трезвый взгляд на вещи: для этих людей нет ничего святого. Я не боюсь и этого бродяги тоже.
– Но вы должны быть благодарны ему, – мягко напомнила ей Далила.
– Прости, – прошептала Шеннон. Кристин посмотрела на сестру и, увидев боль в ее глазах, тут же ее пожалела. Шеннон испытывала те же ужасы, что и она сама. Просто она была младшей, и на ней не лежало бремя ответственности.
– Захвати, пожалуйста, мадеру и иди. Я тоже сейчас приду, – улыбнулась она Шеннон.
Та улыбнулась в ответ, взяла поднос и вышла из кухни. Кристин подмигнула Далиле.
– Отцовскую мадеру пустили в дело, а? Не слишком ли большая честь для простого бродяги?
Далила хмыкнула, расправляя чистую нижнюю юбку, которую принесла для Кристин.
– Он не простой бродяга. Мы с вами обе это знаем. Бьюсь об заклад, вы благодарны ему по гроб жизни. Может, вас бы Моро и не пристукнул, а вот Самсона бы не пощадил. Слейтер спас жизнь моему мужу, да и мне не мыкаться на невольничьем рынке. Так что, уж будьте уверены, я его ценю, и весьма.
Кристин улыбнулась. Будь мать – настоящая аристократка – жива, ее бы покоробил грубоватый язык Далилы. А папу нет. Папа стал скотоводом и фермером; он изучил все сложности жизни на границе. И просто посмеялся бы над логикой рассуждений Далилы. И он был бы тоже рад и благодарен за то, что Далила жива и здорова, потому что и она, и Самсон – часть их семьи.
– Дай мне полотенце, Далила, – попросила Кристин, снова думая о незнакомце, появившемся как нельзя кстати. Нет, он не простой бродяга: взять хотя бы то, как он обращается с оружием. Кто же он тогда? Может быть, стрелок из Техаса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
На этот раз она не потерпела поражения, потому что появился незнакомец.
Кристин подтянулась, расправила плечи и посмотрела вслед высокому темноволосому мужчине, который шел впереди легко и с какой-то особенной грацией. Человек с целым набором револьверов и винтовкой. Человек, который целился и попадал в цель с поразительной, сверхъестественной точностью и скоростью.
Кто он?
И вдруг она поняла, что это не имеет значения, ей все равно. Она задумчиво прищурила глаза. И последовала в дом за темноволосым незнакомцем.
Глава вторая
В огромном очаге на кухне весело горел огонь. По запахам, доносившимся с кухни, Кристин могла угадать, что готовила Далила. Эти запахи перекрывали аромат розового мыла, которым она пользовалась. Изрядный кусок бекона шипел на сковороде, она слышала запахи студня из свинины с кукурузной крупой, блинчиков с топленым маслом и сладким сиропом. Далила, конечно же, приготовит яйца своим, каким-то ей одной известным способом, с ломтиками ветчины и хорошо выдержанным сыром. Все это время они экономили продукты. Если не нагрянут головорезы Куонтрилла, захватывающие лошадей и скот, то могут, что еще хуже, пожаловать воины Армии Союза, чтобы пополнить свои запасы провианта. Кристин уже давно утратила иллюзии о человечности каждой из воюющих сторон. И в одной, и в другой армии люди называли себя солдатами, но на деле были лишь ворами и убийцами. Это была не война, а бойня, кровавая, безумная схватка всех со всеми.
Удивительно, как у них еще оставались какие-то продукты. Конечно, их выручал потайной погреб. Много раз они сами скрывались в нем. Но сегодня особый день. Сегодня для всех них праздник.
Незнакомец заслужил, чтобы в его честь устроили пиршество.
Дверь в кухню открылась, и Кристин глубже нырнула в пенящуюся воду, налитую в большую медную ванну, которую мать Кристин везла с собой из Бристоля, далекого английского города. Но, как, оказалось, волновалась Кристин зря: вошла Далила.
– Как вы тут, детка? – спросила она. Далила зашла в чулан и взяла бутылку лучшей мадеры из запасов отца Кристин. Она сняла чайник с плиты, чтобы добавить горячей воды в ванну.
Кристин посмотрела в черные глаза негритянки.
– Мне кажется, я никогда не отмоюсь, Далила. Никогда… Даже если буду мыться до Страшного суда.
Далила вылила остатки воды из чайника, выпрямилась и поставила чайник обратно на плиту. Затем подошла проверить бекон.
– Могло быть еще хуже, – тихо сказала она, глядя в окно. – Хвала Господу за маленькие чудеса, что он посылает нам. – Она обернулась к Кристин. – Вы бы поспешили, дорогая моя.
Кристин кивнула и улыбнулась.
– Узнали, как его зовут?
Дверь в кухню внезапно отворилась, и Кристин снова нырнула в воду. Вошла Шеннон, раскрасневшаяся, хорошенькая и очень взволнованная.
– Кристин, ты все еще не вылезла из ванны?
Кристин смотрела на сестру и не знала, сердиться ей или радоваться. Она все еще была под впечатлением утренних событий. Конечно, Шеннон спряталась в погребе. И Кристин хотела, чтобы она спряталась. Похоже, все оказались вовлеченными в эту войну, она никому не позволила остаться в стороне: мужчина ты или женщина, каждый вынужден был выбрать какую-то сторону, выжить можно было, лишь ожесточившись. А Кристин хотела уберечь сестру. Она хотела, чтобы Шеннон сохранила веру в людей и добро. Ей недавно исполнилось семнадцать, и она должна была верить в чистоту человеческих отношений. Она такая юная, светлая, такая хорошенькая… Голубоглазая, с золотистыми волосами, сама красота и чистота. Кристин казалось, что она никогда не была такой. Когда она смотрела на себя в зеркало, то видела лишь жесткие черты лица, ледяной взгляд. И понимала, что выглядит гораздо старше своих восемнадцати лет.
За последние два года, ей казалось, она постарела лет на десять. Жизнь многому научила ее, горе и страдания оставили свой след на ее лице.
– Я сейчас приду, Шеннон, – заверила Кристин сестру.
– Слейтер, – проговорила Далила.
– Что-что? – переспросила Кристин.
– Слейтер. – Шеннон подошла к ванне, встала рядом на колени, опершись локтями о борта. – Его зовут Коул Слейтер.
– Вот как… – пробормотала Кристин. Коул Слейтер. Она мысленно повторила это имя. Имя достаточно простое. Почему, подумала она, он не захотел назвать его?
Шеннон вскочила на ноги.
– Кристин, наверное, никогда не вылезет из этой ванны. Мне взять мадеру, Далила?
– Похоже, кто-то влюбился! – усмехнулась Кристин.
– Я просто стараюсь быть вежливой, – раздраженно возразила Шеннон. Она поставила бокалы и бутылку вина на маленький поднос. – Честно говоря, Кристин, он очень обходительный человек: сказал, чтобы я не торопила тебя, мол, понимает – тебе нужно сегодня долго отмываться. Но я думаю, ты просто глупая, невежа и злюка. А еще знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты боишься его.
Кристин сощурила глаза и взглянула на сестру так, будто сейчас выскочит из ванны и поколотит ее. Но шутки шутками, а все было гораздо серьезнее на самом деле.
– Я не боюсь Зика Моро или даже Билла Куонтрилла со всеми его бандитами, Шеннон. У меня просто трезвый взгляд на вещи: для этих людей нет ничего святого. Я не боюсь и этого бродяги тоже.
– Но вы должны быть благодарны ему, – мягко напомнила ей Далила.
– Прости, – прошептала Шеннон. Кристин посмотрела на сестру и, увидев боль в ее глазах, тут же ее пожалела. Шеннон испытывала те же ужасы, что и она сама. Просто она была младшей, и на ней не лежало бремя ответственности.
– Захвати, пожалуйста, мадеру и иди. Я тоже сейчас приду, – улыбнулась она Шеннон.
Та улыбнулась в ответ, взяла поднос и вышла из кухни. Кристин подмигнула Далиле.
– Отцовскую мадеру пустили в дело, а? Не слишком ли большая честь для простого бродяги?
Далила хмыкнула, расправляя чистую нижнюю юбку, которую принесла для Кристин.
– Он не простой бродяга. Мы с вами обе это знаем. Бьюсь об заклад, вы благодарны ему по гроб жизни. Может, вас бы Моро и не пристукнул, а вот Самсона бы не пощадил. Слейтер спас жизнь моему мужу, да и мне не мыкаться на невольничьем рынке. Так что, уж будьте уверены, я его ценю, и весьма.
Кристин улыбнулась. Будь мать – настоящая аристократка – жива, ее бы покоробил грубоватый язык Далилы. А папу нет. Папа стал скотоводом и фермером; он изучил все сложности жизни на границе. И просто посмеялся бы над логикой рассуждений Далилы. И он был бы тоже рад и благодарен за то, что Далила жива и здорова, потому что и она, и Самсон – часть их семьи.
– Дай мне полотенце, Далила, – попросила Кристин, снова думая о незнакомце, появившемся как нельзя кстати. Нет, он не простой бродяга: взять хотя бы то, как он обращается с оружием. Кто же он тогда? Может быть, стрелок из Техаса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66