В прошлый раз в свободном плаще он показался ей худым. Сейчас, когда он был в свитере грубой вязки и джинсах, стало видно, какие у него мускулистые руки и широкие плечи.
Как странно, что она в первую очередь обратила внимание на его сложение. Неужели она и впрямь готова вести себя как романтическая дурочка на первом свидании?
Но и Линна, мало склонная к романтическому восприятию действительности, обычно обращала внимание на мужскую фигуру. Хейли подавила улыбку и предложила гостю вина.
Пока она наливала вино в бокалы, Эд сделал ей комплимент по поводу нового облика ее комнаты и вышел на балкон. Присоединившись к нему, она увидела, что он, перегнувшись через перила, разглядывает людей, входящих и выходящих из кафе.
– Сразу по приезде в город я часто обедал здесь, – объяснил он. – В то время заведение Фрэнка представляло собой лишь грязную забегаловку. Но со специями он и тогда творил чудеса. Приятно видеть, когда талант находит свое воплощение.
– А после случившегося вы больше здесь не бывали?
– Один раз. Я надеялся, что это станет особым событием.
– Стало?
– Нет, не получилось. – Он хотел было добавить что-то еще, но неожиданно сменил тему. – Вы были замужем? – спросил он, интонационно подчеркнув это «вы».
– Была. Все закончилось… пристойно.
– А дети?
– Нет. – Ей хотелось поговорить об этом. Отчаянно хотелось. Может, когда-нибудь позже, если не с Эдом, то с кем-нибудь еще. – А у вас? – спросила она.
– Девочка, Уилли. Сегодня ей исполнилось тринадцать. До сего дня я не пропустил ни одного дня ее рождения, но моя жена… моя бывшая жена… переехала в Сент-Луис, чтобы быть поближе к своей матери, и забрала Уилли с собой. Слышал только, что она снова собирается выйти замуж.
Значит, ему нужен кто-то для компании. Эта мысль не обидела ее. Несомненно, у него был выбор.
– Вы недавно разошлись? – поинтересовалась она.
– Семь лет назад. – Он не стал вдаваться в подробности, заметил только, что жена слишком тревожилась из-за его работы, хотела, чтобы он сменил ее, но он любит свою профессию. – А вы? Как давно вы в разводе?
– Почти два года. – Интересно, будет ли она через семь лет чувствовать ту же пронзительную боль, какую уловила в голосе Эда О’Брайена? Скорее всего нет. У них были разные обстоятельства. Ее с Биллом больше ничто не объединяло. – Мне не хочется об этом говорить, – призналась она.
Он тряхнул головой и смущенно улыбнулся.
– Вы и так проявили удивительную терпимость, – сказал он, глядя на красный закат за ее спиной – предвестник ночи. – Ну что, пошли? – предложил он и осушил свой бокал.
Хейли надела кожаный пиджак. В Висконсине она носила его осенью, здесь он годился и на зиму.
Они начали с самого отдаленного места – с маленькой таверны и танцзала на Робертсон-стрит, к западу от Наполеон-стрит. Хотя здесь имелись сцена и танцевальная площадка, для выступления музыкантов было слишком рано, и в баре собралось лишь несколько ранних посетителей, большинство в рабочей одежде. Они сидели, обхватив ладонями стаканы и бутылки с местным пивом.
Пока О’Брайен ходил за пивом, Хейли обогнула танцплощадку, разглядывая фотографии игравших здесь музыкантов.
– Линна любила оркестры с ударными, – сказал он. – Джо говорил, они всегда ходили сюда, когда здесь играл этот оркестр. – Он указал на снимок рок-группы. Перед оркестром посреди сцены стояла женщина, судя по всему, обнаженная до пояса: ее грудь прикрывали длинные волосы. Разобрать, что было написано под снимком, не представлялось возможным.
– Одну минуту, – извинился О’Брайен и отлучился к стойке.
Когда он вернулся, из аудиосистемы грянули тяжелые звуки ударных.
– Да, это они, – подтвердил Эд, прежде чем Хейли успела задать вопрос.
Закрыв глаза, Хейли поплыла на волнах музыки, размышляя о Линне, представляя, как бы она двигалась под этот ритм, вскинув руки над головой и покачивая бедрами. Ее руки были пусты – они ждали. Ее лоно было влажным – оно тоже ждало. И только на один-единственный миг Линна стала реальной, она стала…
– Что с вами? – спросил О’Брайен, и Хейли испуганно открыла глаза.
– Ничего… Просто, думаю, мне на какое-то мгновение удалось стать своим персонажем. Я почувствовала себя Линной.
– Когда вы начнете на нее походить, я предупрежу вас заранее, что собираюсь сбежать. – Поскольку по выражению ее лица можно было понять, что она не совсем уловила, шутка ли это, Эд по-мальчишески широко улыбнулся. – Я не любил эту женщину. Особенно мне не нравилось, что Джо, когда мы встречались, говорил только о ней.
– Он обожал ее, – заметила Хейли, вспоминая свой сон.
– Ее все обожали, почему же она выбрала именно такого парня, как Джо?
Хейли тоже это интересовало. Ответ содержался во вчерашнем сне. «Со временем, – подумала она, – я смогу расшифровать его или Линна мне поможет».
Они нашли уютный столик за танцплощадкой, рядом с запертой дверью во двор. Внутренние дворики – такая же непременная принадлежность всех новоорлеанских таверн, как тапер или туалет. Дворик напомнил Хейли об увитых хмелем дворах у нее на родине, и она стала рассказывать Эду о прохладном висконсинском лете и долгой снежной зиме. Потом стала говорить о работе. Поскольку название главной книги было произнесено, избежать болезненной темы стало невозможно – она рассказала ему о ребенке.
Хейли заметила, что во время ее рассказа его глаза стали такими же блестящими, как ее. Несмотря на все ужасы, с которыми ему приходилось сталкиваться в этом городе каждый день, он все же не утратил способности плакать.
Взяв Эда за руку, она поведала ему о причине своего переезда в Новый Орлеан, на какое-то время забыв о Линне.
Потом они поехали в восточном направлении, к другой таверне, затем – к следующей. В обеих было слишком много народу, и они выпили там лишь по кружке пива.
– Я не знаю, где еще она могла бывать, – сказал Эд, когда они снова оказались в машине.
– Тогда отвезите меня туда, куда любите ходить вы сами, – попросила Хейли. – В какое-нибудь тихое место, где мы могли бы поговорить.
Он выбрал бар на третьем этаже отеля «Шератон». Усевшись за столик напротив Эда, потягивая вино и слушая музыку в исполнении современного джазового оркестра, аккомпанировавшего певице, исполнявшей некую композицию глубоким контральто, Хейли стала думать о белых розах и о любовниках, встречавшихся и расстававшихся в номере, который располагался как раз над этим баром. Ее мысли были исполнены страсти – вполне реальной страсти.
От Эда О’Брайена не укрылась перемена в ее лице. Он взял ее за руку и поцеловал в запястье.
– Вы были на похоронах Линны? – спросила Хейли, когда они возвращались по узкой улочке к машине.
– Я ходил туда вместе с Джо – хотел поддержать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Как странно, что она в первую очередь обратила внимание на его сложение. Неужели она и впрямь готова вести себя как романтическая дурочка на первом свидании?
Но и Линна, мало склонная к романтическому восприятию действительности, обычно обращала внимание на мужскую фигуру. Хейли подавила улыбку и предложила гостю вина.
Пока она наливала вино в бокалы, Эд сделал ей комплимент по поводу нового облика ее комнаты и вышел на балкон. Присоединившись к нему, она увидела, что он, перегнувшись через перила, разглядывает людей, входящих и выходящих из кафе.
– Сразу по приезде в город я часто обедал здесь, – объяснил он. – В то время заведение Фрэнка представляло собой лишь грязную забегаловку. Но со специями он и тогда творил чудеса. Приятно видеть, когда талант находит свое воплощение.
– А после случившегося вы больше здесь не бывали?
– Один раз. Я надеялся, что это станет особым событием.
– Стало?
– Нет, не получилось. – Он хотел было добавить что-то еще, но неожиданно сменил тему. – Вы были замужем? – спросил он, интонационно подчеркнув это «вы».
– Была. Все закончилось… пристойно.
– А дети?
– Нет. – Ей хотелось поговорить об этом. Отчаянно хотелось. Может, когда-нибудь позже, если не с Эдом, то с кем-нибудь еще. – А у вас? – спросила она.
– Девочка, Уилли. Сегодня ей исполнилось тринадцать. До сего дня я не пропустил ни одного дня ее рождения, но моя жена… моя бывшая жена… переехала в Сент-Луис, чтобы быть поближе к своей матери, и забрала Уилли с собой. Слышал только, что она снова собирается выйти замуж.
Значит, ему нужен кто-то для компании. Эта мысль не обидела ее. Несомненно, у него был выбор.
– Вы недавно разошлись? – поинтересовалась она.
– Семь лет назад. – Он не стал вдаваться в подробности, заметил только, что жена слишком тревожилась из-за его работы, хотела, чтобы он сменил ее, но он любит свою профессию. – А вы? Как давно вы в разводе?
– Почти два года. – Интересно, будет ли она через семь лет чувствовать ту же пронзительную боль, какую уловила в голосе Эда О’Брайена? Скорее всего нет. У них были разные обстоятельства. Ее с Биллом больше ничто не объединяло. – Мне не хочется об этом говорить, – призналась она.
Он тряхнул головой и смущенно улыбнулся.
– Вы и так проявили удивительную терпимость, – сказал он, глядя на красный закат за ее спиной – предвестник ночи. – Ну что, пошли? – предложил он и осушил свой бокал.
Хейли надела кожаный пиджак. В Висконсине она носила его осенью, здесь он годился и на зиму.
Они начали с самого отдаленного места – с маленькой таверны и танцзала на Робертсон-стрит, к западу от Наполеон-стрит. Хотя здесь имелись сцена и танцевальная площадка, для выступления музыкантов было слишком рано, и в баре собралось лишь несколько ранних посетителей, большинство в рабочей одежде. Они сидели, обхватив ладонями стаканы и бутылки с местным пивом.
Пока О’Брайен ходил за пивом, Хейли обогнула танцплощадку, разглядывая фотографии игравших здесь музыкантов.
– Линна любила оркестры с ударными, – сказал он. – Джо говорил, они всегда ходили сюда, когда здесь играл этот оркестр. – Он указал на снимок рок-группы. Перед оркестром посреди сцены стояла женщина, судя по всему, обнаженная до пояса: ее грудь прикрывали длинные волосы. Разобрать, что было написано под снимком, не представлялось возможным.
– Одну минуту, – извинился О’Брайен и отлучился к стойке.
Когда он вернулся, из аудиосистемы грянули тяжелые звуки ударных.
– Да, это они, – подтвердил Эд, прежде чем Хейли успела задать вопрос.
Закрыв глаза, Хейли поплыла на волнах музыки, размышляя о Линне, представляя, как бы она двигалась под этот ритм, вскинув руки над головой и покачивая бедрами. Ее руки были пусты – они ждали. Ее лоно было влажным – оно тоже ждало. И только на один-единственный миг Линна стала реальной, она стала…
– Что с вами? – спросил О’Брайен, и Хейли испуганно открыла глаза.
– Ничего… Просто, думаю, мне на какое-то мгновение удалось стать своим персонажем. Я почувствовала себя Линной.
– Когда вы начнете на нее походить, я предупрежу вас заранее, что собираюсь сбежать. – Поскольку по выражению ее лица можно было понять, что она не совсем уловила, шутка ли это, Эд по-мальчишески широко улыбнулся. – Я не любил эту женщину. Особенно мне не нравилось, что Джо, когда мы встречались, говорил только о ней.
– Он обожал ее, – заметила Хейли, вспоминая свой сон.
– Ее все обожали, почему же она выбрала именно такого парня, как Джо?
Хейли тоже это интересовало. Ответ содержался во вчерашнем сне. «Со временем, – подумала она, – я смогу расшифровать его или Линна мне поможет».
Они нашли уютный столик за танцплощадкой, рядом с запертой дверью во двор. Внутренние дворики – такая же непременная принадлежность всех новоорлеанских таверн, как тапер или туалет. Дворик напомнил Хейли об увитых хмелем дворах у нее на родине, и она стала рассказывать Эду о прохладном висконсинском лете и долгой снежной зиме. Потом стала говорить о работе. Поскольку название главной книги было произнесено, избежать болезненной темы стало невозможно – она рассказала ему о ребенке.
Хейли заметила, что во время ее рассказа его глаза стали такими же блестящими, как ее. Несмотря на все ужасы, с которыми ему приходилось сталкиваться в этом городе каждый день, он все же не утратил способности плакать.
Взяв Эда за руку, она поведала ему о причине своего переезда в Новый Орлеан, на какое-то время забыв о Линне.
Потом они поехали в восточном направлении, к другой таверне, затем – к следующей. В обеих было слишком много народу, и они выпили там лишь по кружке пива.
– Я не знаю, где еще она могла бывать, – сказал Эд, когда они снова оказались в машине.
– Тогда отвезите меня туда, куда любите ходить вы сами, – попросила Хейли. – В какое-нибудь тихое место, где мы могли бы поговорить.
Он выбрал бар на третьем этаже отеля «Шератон». Усевшись за столик напротив Эда, потягивая вино и слушая музыку в исполнении современного джазового оркестра, аккомпанировавшего певице, исполнявшей некую композицию глубоким контральто, Хейли стала думать о белых розах и о любовниках, встречавшихся и расстававшихся в номере, который располагался как раз над этим баром. Ее мысли были исполнены страсти – вполне реальной страсти.
От Эда О’Брайена не укрылась перемена в ее лице. Он взял ее за руку и поцеловал в запястье.
– Вы были на похоронах Линны? – спросила Хейли, когда они возвращались по узкой улочке к машине.
– Я ходил туда вместе с Джо – хотел поддержать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91