От удара он приходит в ярость и бьет ее по лицу, Линна падает назад, на кухонный шкаф. Сползая на пол, она успевает схватить нож.
– Джо! – Теперь ее голос звучит громче, словно она надеется разбудить душу возлюбленного. – Джо, борись с ним! Помоги мне.
Лицо Джо становится мягче, на нем отражается смущение. На мгновение он, кажется, обретает контроль над собой. Потом возвращается Анри, еще более разъяренный, чем прежде.
Он хватает ее за волосы и тащит обратно к кровати. У Линны нет выбора, и она вспарывает ножом тыльную сторону его запястья, втыкает лезвие ему в руку, в заднюю часть бедра.
Он не произносит ни звука, только наклоняется и, словно не чувствуя боли, отбирает у нее нож.
Все еще выкрикивая имя Джо, Линна пытается другой рукой ухватиться за его окровавленное запястье, но он поднимает ее за волосы и кидает на кровать.
Она лягает его. В приступе слепой ярости он всаживает в нее нож.
Тяжесть. Боль. Она распространяется по всему телу. Хейли во сне чувствует ее в полной мере и удивляется, когда боль внезапно прекращается, – она вылетает из тела Линны вместе с ее душой и с ужасом наблюдает сверху за чудовищем, вселившимся в ее любовника.
И вот они уже ничего больше не чувствуют. Наконец Линна, слава Богу, умерла.
Но в промежутке между жизнью и вечностью они еще раз ощущают чудовищную боль. Физические законы больше не имеют власти над ними, и сознание Хейли, сплетенное с сознанием Линны, притягивается к источнику этой боли – к коридору, в котором лежит Соня. В ее мозгу затухают последние страшные мысли…
Соня выпила слишком много шампанского, чтобы уснуть. Как только она закрывает глаза, кровать начинает ходить под ней ходуном и сознание опять проделывает с ней всякие штучки. Она уверена, что слышит, как в коридоре скрипнула половица. Наверное, это возвращается Фрэнк. Она ждет, потом окликает его по имени.
Никакого ответа.
Она прислушивается. Да, определенно за дверью кто-то есть, кто-то там тихо что-то бормочет. Соня слышит отрывистые гортанные согласные, стонущие гласные, старается разобрать, откуда они доносятся – из ее квартиры или из комнаты Джо.
– Кап… ре… фо… ур… ми… хау… ут… ми… ба… си…
Похоже на заклинания Линны, но голос не женский; это вообще не человеческий голос.
– Фрэнк! – снова окликает Соня, на сей раз громче. Никакого ответа, но голос не замолкает, он что-то говорит нараспев или поет, хотя его обладатель, видимо, начисто лишен слуха.
– Кап… ре… фо… ур… ми… хау… ут… ми… ба… си… тин… джин… дин… гю…
Фрэнк, должно быть, еще внизу, пьянствует со своим помощником. Она его не осуждает; он слишком много работает и за ней ухаживает с такой заботой, какой она и от собственного ребенка не ожидала бы. Соня думает, не нажать ли кнопку сигнального устройства, с помощью которого она при необходимости зовет Фрэнка. Ее раздражает собственная беспомощность, она не хочет тревожить племянника. Хорошо, что он немного расслабился.
Удивительно заботливый мальчик. Соня окончательно решает не отрывать его от веселья. Она сама посмотрит, что там такое, и тогда уж, если будет нужно, позовет племянника. Палка у нее под рукой. Осторожно, стараясь сохранить равновесие, Соня поднимается на ноги. Делает шаг здоровой ногой, подтягивает парализованную и таким образом медленно продвигается к двери.
Звук из коридора теперь слышен лучше, но в тот момент, когда Соня проходит мимо стенного шкафа, она слышит полный ужаса голос Линны, выкрикивающей имя Джо.
Запасные ключи висят на крючке возле двери. Соня нажимает кнопку сигнального устройства и одновременно тянется к ключам.
Линна снова кричит, потом, видимо, падает и замолкает. Соня, стараясь двигаться быстрее, выбирается в коридор.
Она ожидает увидеть там Фрэнка. Но вероятно, из-за громкой музыки там, внизу, он не слышал звонка. Она снова нажимает на кнопку, бредет к запертой двери Джо, стучит.
– У вас ничего не случилось? – спрашивает она.
Скрипит кровать. Соне приходит в голову, что, быть может, она вторгается к ним в самый неподходящий момент, но если так, почему они не скажут ей, чтобы она уходила?
Пока она стоит перед дверью, не зная, что делать, вдруг раздается другой звук – низкий ужасный стон, словно кого-то терзает невыносимая боль, но Соня не может определить источник звука.
– Фрэнк! – кричит она. Единственный раз мальчик действительно ей понадобился, так его не дозовешься. – Я вхожу! – кричит она через дверь, отпирает ее и толкает.
Единственный бронзовый светильник с янтарными подвесками в форме язычков пламени льет мягкий свет на открывшуюся перед ней ужасную сцену. Соня переводит взгляд с Линны, лежащей поперек кровати – все ее тело в ранах и крови, – на склонившееся над ней существо.
Оно похоже на Джо, но если бы ее попросили поклясться в том, что это он, она бы не решилась. Нет, это не Джо. Джо никогда не бывает таким свирепым, таким опасным и – как это ни странно звучит – столь не похожим на человека.
Соня чувствует, как бешено колотится сердце, старается совладать с дыханием, найти силы, чтобы уйти.
Но прежде чем она успевает закрыть дверь, убийца бросает в нее нож и падает рядом с бездыханным телом Линны. Скорее это была не попытка напасть на Соню, а последний всплеск гнева – нож лишь пролетает, задев ее по касательной, и падает на пол.
Она переводит взгляд с крови, испачкавшей ее халат, на нож, лежащий у ног. В это время дверь ее собственной квартиры открывается и кто-то бежит по коридору.
– На помощь! – кричит Соня. Но ее голос не громче шепота.
Она начинает медленно поворачиваться, чтобы рассмотреть непрошеного гостя, но прежде чем успевает это сделать, тот толкает ее, пробегает мимо и скатывается по черной лестнице.
Темные волосы. Щуплая фигура. Что-то знакомое. Имя уже вертится на языке, но в этот момент что-то взрывается у нее в голове, сознание меркнет. В последний момент она успевает еще раз нажать кнопку сигнального устройства и, уронив, падает на него…
– Тетушка! – кричит снизу Фрэнк, потом начинает медленно подниматься по лестнице, поскольку сигнальное устройство пищит, не переставая, все громче. Добравшись до верхней ступеньки, он видит леденящую душу картину: дверь в комнату Джо открыта, Соня лежит перед ней без сознания.
– Тетя Соня! – кричит Фрэнк и подбегает к ней. Склонившись над теткой, он замечает окровавленный нож, смотрит на дверь Джо и начинает произносить нараспев слова какой-то одному ему ведомой молитвы – это не столько молитва, сколько завывание от ужаса. – Ииеесуууусе… Ииеесууусе… Ииеесууусе… Господи! Он таки это сделал. Господи, помоги нам! Он сделал это. Он… – Дрожа, плача, повторяя имя тети, Фрэнк наконец приходит в себя настолько, что соображает проверить у нее пульс, и, обнаружив его, смеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91