Но если бы она была обеспечена, имела солидный счет в банке, она бы на Барри и не взглянула.
Теперь, прельстившись ее привлекательностью, за ней ухаживает Джермано. Ему, правда, под пятьдесят, но он, видимо, несметно богат. Если бы она стала его женой, то купалась бы в роскоши. Он в годах и не станет бегать за каждой юбкой. Это она по недомыслию полагала, что Грейс, Леонард и Барри живут сказочной жизнью. Сейчас они стали ей представляться обыкновенными среднеобеспеченными людьми, которым не суждено достигнуть тех высот, что замаячили перед ней.
Она взглянула на себя в зеркало. Выглядит потрясающе. Мало кто с ней сравнится. Вот и продавщица, что обслуживает ее, – малоинтересная, бесцветная женщина, да еще с угреватой кожей. Для нее работа в этом бутике, несомненно, предел мечтаний.
Выйдя из магазинчика, Пейтон облегченно вздохнула и направилась к лифту. Ее появление в вестибюле привело к неожиданному эффекту: в помещении установилась полная тишина. Все уставились на нее. Наконец мужчины одобрительно загудели, и один из них, оставив своих соседей по столику, поспешил следом за ней. В лифте он улыбнулся и обратился к Пейтон на португальском. Она подняла глаза. Перед ней стоял высокий худой человек лет под сорок с продолговатым холеным лицом.
– Я не понимаю вас, – ответила Пейтон. – По-португальски не говорю.
– Прошу извинить меня, – мужчина перешел на английский. – Я думал, вы бразильянка. Мне даже показалось, что мы с вами где-то встречались. Вы не актриса?
– К сожалению, нет.
Мужчина представился.
– Мое имя – Ян Сэкфилд, – произнес он бархатным голосом. – Я – режиссер видеоклипов. Жаль, что вы не актриса. Я мог бы занять вас в одном из своих проектов. Впрочем, нам не мешает поговорить. Может, вы поужинаете со мной?
Дверь лифта открылась.
– Двадцать четвертый этаж, – бесстрастно буркнул лифтер – лишний человек в лифте, по разумению Пейтон: нажимать на кнопки под силу и пассажирам.
– Я приехала, – сказала Пейтон и вышла.
Сэкфилд шагнул к дверям и встал между ними. Он был похож на воинственного кота, у которого отбирают блюдце со сливками.
– Подождите! – воскликнул он. – Возьмите мою визитку. Может, мы встретимся завтра?
Пейтон пожала плечами.
– Я живу в шестьсот третьем номере, – возбужденно продолжил Сэкфилд. – Каждое утро хожу в бассейн. Приходите…
В кабине лифта раздался звонок.
– Мистер, вы мешаете закрыть дверь, – недовольно сказал лифтер. – Отойдите.
Сэкфилд шагнул назад. Дверь закрылась. Пейтон была на верху блаженства: ее приняли за актрису!
Оказалось, что Джермано вернулся в номер раньше нее. Рядом с ним на диване сидел темноволосый молодой человек в элегантном костюме, по виду латиноамериканец. При виде вошедшей дамы мужчины встали.
Окинув Пейтон довольным взглядом, Джермано проговорил:
– Позвольте вас познакомить. Это – Феликс Родригес, друг моей дочери, о которой я вам рассказывал. Это… – Джермано простер руку в сторону Пейтон, о… – он слегка побледнел, замялся.
– Пейтон, – подсказала она и протянула руку Родригесу.
Ответом послужил поцелуй.
Пейтон покраснела от удовольствия: ей поцеловали руку впервые в жизни. Видимо, все дело в одежде – недаром ее приняли за актрису. Наверное, она и в самом деле теперь походит на известных актрис, которых видела на экране. Их фамилии в ее памяти не задерживались, но она помнила фильмы, в которых они снимались: «Унесенные ветром», «Джильда», «Иезавель»…
Тем временем Джермано откупорил бутылку с Шампанским и, разлив вино по бокалам, мягко проговорил:
– Нам с Родригесом нужно кое-что обсудить. Мы можем наскучить вам. Вам лучше побыть в своей комнате. Возьмите с собой шампанское.
– Рад был познакомиться с вами, – сказал Родригес.
Пейтон кивнула, взяла бокал и направилась в спальню. Шампанское ударило в нос, к тому же оно оказалось кислым. Она недоуменно пожала плечами: неужели двое мужчин одолеют бутылку кислой шипучки?
Пейтон потянуло прилечь, но боязнь испортить прическу остановила ее. Вздохнув, она опустилась в кресло и, включив телевизор, нашла канал на английском. Передавали новости. В Индии произошло сильное наводнение, а в Нью-Йорке на улице произошла перестрелка, в которой погибли четырнадцать человек.
Пейтон невольно поймала себя на мысли, что ее жизнь намного бы упростилась, если бы в той перестрелке случайно убили Барри. Тогда она бы снова стала свободной, смогла бы познакомиться с интересным мужчиной, которому бы отдавалась не по обязанности. Пейтон спустила с плеч платье, оголив грудь, и провела руками по набухшим соскам.
В дверь постучали, и в спальню вошел Джермано.
– Извините, что оставили вас одну, – сказал он. – Надеюсь, вы не скучали.
Пейтон повернулась к нему, ее грудь была по-прежнему обнаженной. Джермано озадаченно посмотрел на нее, и у Пейтон мелькнула мысль, что она ранее ошибалась, принимая выражение его глаз за проявление похоти, и ей даже на мгновение показалось, что он сейчас рассмеется.
Однако Джермано не рассмеялся. В его глазах вспыхнуло вожделение – теперь в этом можно было не сомневаться. Приблизившись к Пейтон, он положил ей руку на грудь, а другой, задрав подол платья, спустил ей трусики до колен и проник пальцем в вульву, уже начавшую увлажняться. Затем Джермано расстегнул молнию на ширинке, и из брюк торопливо выскочил огромный, толстый, в прожилках член. Такого большого пениса Пейтон видеть не приходилось.
– Подожди, – запротестовала она. – У тебя есть презерватив?
– Зачем? Я спущу в сторону, не волнуйся.
– Может, у тебя болезнь.
– Не тревожься, я абсолютно здоров.
– Все равно, с резиной спокойнее.
– Не бойся, ничего страшного не случится.
Помимо воли, Пейтон прижалась к нему. Между ними – как незаменимый и самостоятельный участник происходившего – стоял его красный член, всевластный и повелительный.
Джермано поцеловал ее в губы; затем его шершавый толстый язык проскользнул ей в рот, встретившись с ее языком.
Отпрянув, Пейтон спросила:
– Ты уверен, что можно обойтись без резины?
– Конечно, – буркнул Джермано и повалил ее на кровать. Его пенис вонзился ей между ног и яростно заработал.
Пейтон вскрикнула, ей казалось, что влагалище разрывается.
– Подожди, – выдохнула она, выставив вперед руки. – Мне не выдержать. У тебя слишком длинный…
Джермано остановился.
– Извини, – сказал он, – я просто не смог удержаться, поторопился. Я все устрою, больше больно не будет. – Джермано оторвался от Пейтон и вышел из комнаты.
Пейтон осталась лежать с раздвинутыми ногами; ее красивое платье собралось вокруг талии. Как бы не порвалось! Пейтон встала с кровати. На ней все еще были туфли. Должно быть, в туфлях она была поразительно притягательна, сексуальна сверх всякой меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Теперь, прельстившись ее привлекательностью, за ней ухаживает Джермано. Ему, правда, под пятьдесят, но он, видимо, несметно богат. Если бы она стала его женой, то купалась бы в роскоши. Он в годах и не станет бегать за каждой юбкой. Это она по недомыслию полагала, что Грейс, Леонард и Барри живут сказочной жизнью. Сейчас они стали ей представляться обыкновенными среднеобеспеченными людьми, которым не суждено достигнуть тех высот, что замаячили перед ней.
Она взглянула на себя в зеркало. Выглядит потрясающе. Мало кто с ней сравнится. Вот и продавщица, что обслуживает ее, – малоинтересная, бесцветная женщина, да еще с угреватой кожей. Для нее работа в этом бутике, несомненно, предел мечтаний.
Выйдя из магазинчика, Пейтон облегченно вздохнула и направилась к лифту. Ее появление в вестибюле привело к неожиданному эффекту: в помещении установилась полная тишина. Все уставились на нее. Наконец мужчины одобрительно загудели, и один из них, оставив своих соседей по столику, поспешил следом за ней. В лифте он улыбнулся и обратился к Пейтон на португальском. Она подняла глаза. Перед ней стоял высокий худой человек лет под сорок с продолговатым холеным лицом.
– Я не понимаю вас, – ответила Пейтон. – По-португальски не говорю.
– Прошу извинить меня, – мужчина перешел на английский. – Я думал, вы бразильянка. Мне даже показалось, что мы с вами где-то встречались. Вы не актриса?
– К сожалению, нет.
Мужчина представился.
– Мое имя – Ян Сэкфилд, – произнес он бархатным голосом. – Я – режиссер видеоклипов. Жаль, что вы не актриса. Я мог бы занять вас в одном из своих проектов. Впрочем, нам не мешает поговорить. Может, вы поужинаете со мной?
Дверь лифта открылась.
– Двадцать четвертый этаж, – бесстрастно буркнул лифтер – лишний человек в лифте, по разумению Пейтон: нажимать на кнопки под силу и пассажирам.
– Я приехала, – сказала Пейтон и вышла.
Сэкфилд шагнул к дверям и встал между ними. Он был похож на воинственного кота, у которого отбирают блюдце со сливками.
– Подождите! – воскликнул он. – Возьмите мою визитку. Может, мы встретимся завтра?
Пейтон пожала плечами.
– Я живу в шестьсот третьем номере, – возбужденно продолжил Сэкфилд. – Каждое утро хожу в бассейн. Приходите…
В кабине лифта раздался звонок.
– Мистер, вы мешаете закрыть дверь, – недовольно сказал лифтер. – Отойдите.
Сэкфилд шагнул назад. Дверь закрылась. Пейтон была на верху блаженства: ее приняли за актрису!
Оказалось, что Джермано вернулся в номер раньше нее. Рядом с ним на диване сидел темноволосый молодой человек в элегантном костюме, по виду латиноамериканец. При виде вошедшей дамы мужчины встали.
Окинув Пейтон довольным взглядом, Джермано проговорил:
– Позвольте вас познакомить. Это – Феликс Родригес, друг моей дочери, о которой я вам рассказывал. Это… – Джермано простер руку в сторону Пейтон, о… – он слегка побледнел, замялся.
– Пейтон, – подсказала она и протянула руку Родригесу.
Ответом послужил поцелуй.
Пейтон покраснела от удовольствия: ей поцеловали руку впервые в жизни. Видимо, все дело в одежде – недаром ее приняли за актрису. Наверное, она и в самом деле теперь походит на известных актрис, которых видела на экране. Их фамилии в ее памяти не задерживались, но она помнила фильмы, в которых они снимались: «Унесенные ветром», «Джильда», «Иезавель»…
Тем временем Джермано откупорил бутылку с Шампанским и, разлив вино по бокалам, мягко проговорил:
– Нам с Родригесом нужно кое-что обсудить. Мы можем наскучить вам. Вам лучше побыть в своей комнате. Возьмите с собой шампанское.
– Рад был познакомиться с вами, – сказал Родригес.
Пейтон кивнула, взяла бокал и направилась в спальню. Шампанское ударило в нос, к тому же оно оказалось кислым. Она недоуменно пожала плечами: неужели двое мужчин одолеют бутылку кислой шипучки?
Пейтон потянуло прилечь, но боязнь испортить прическу остановила ее. Вздохнув, она опустилась в кресло и, включив телевизор, нашла канал на английском. Передавали новости. В Индии произошло сильное наводнение, а в Нью-Йорке на улице произошла перестрелка, в которой погибли четырнадцать человек.
Пейтон невольно поймала себя на мысли, что ее жизнь намного бы упростилась, если бы в той перестрелке случайно убили Барри. Тогда она бы снова стала свободной, смогла бы познакомиться с интересным мужчиной, которому бы отдавалась не по обязанности. Пейтон спустила с плеч платье, оголив грудь, и провела руками по набухшим соскам.
В дверь постучали, и в спальню вошел Джермано.
– Извините, что оставили вас одну, – сказал он. – Надеюсь, вы не скучали.
Пейтон повернулась к нему, ее грудь была по-прежнему обнаженной. Джермано озадаченно посмотрел на нее, и у Пейтон мелькнула мысль, что она ранее ошибалась, принимая выражение его глаз за проявление похоти, и ей даже на мгновение показалось, что он сейчас рассмеется.
Однако Джермано не рассмеялся. В его глазах вспыхнуло вожделение – теперь в этом можно было не сомневаться. Приблизившись к Пейтон, он положил ей руку на грудь, а другой, задрав подол платья, спустил ей трусики до колен и проник пальцем в вульву, уже начавшую увлажняться. Затем Джермано расстегнул молнию на ширинке, и из брюк торопливо выскочил огромный, толстый, в прожилках член. Такого большого пениса Пейтон видеть не приходилось.
– Подожди, – запротестовала она. – У тебя есть презерватив?
– Зачем? Я спущу в сторону, не волнуйся.
– Может, у тебя болезнь.
– Не тревожься, я абсолютно здоров.
– Все равно, с резиной спокойнее.
– Не бойся, ничего страшного не случится.
Помимо воли, Пейтон прижалась к нему. Между ними – как незаменимый и самостоятельный участник происходившего – стоял его красный член, всевластный и повелительный.
Джермано поцеловал ее в губы; затем его шершавый толстый язык проскользнул ей в рот, встретившись с ее языком.
Отпрянув, Пейтон спросила:
– Ты уверен, что можно обойтись без резины?
– Конечно, – буркнул Джермано и повалил ее на кровать. Его пенис вонзился ей между ног и яростно заработал.
Пейтон вскрикнула, ей казалось, что влагалище разрывается.
– Подожди, – выдохнула она, выставив вперед руки. – Мне не выдержать. У тебя слишком длинный…
Джермано остановился.
– Извини, – сказал он, – я просто не смог удержаться, поторопился. Я все устрою, больше больно не будет. – Джермано оторвался от Пейтон и вышел из комнаты.
Пейтон осталась лежать с раздвинутыми ногами; ее красивое платье собралось вокруг талии. Как бы не порвалось! Пейтон встала с кровати. На ней все еще были туфли. Должно быть, в туфлях она была поразительно притягательна, сексуальна сверх всякой меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81