Дай мне ребенка. Я сама понесу его: у тебя на руках он проснется.
Пейтон вся взмокла, но Кэша до гостиницы донесла. Войдя в номер, она положила мальчика на кровать, а сама отправилась в ванную. Когда она возвратилась, Луис, устроившись на кровати, смотрел телевизор. Пейтон позвонила в буфетную. В трубке послышался мужской голос:
– Извините, но сейчас вас некому обслужить. Я в буфетной один. Если хотите, можете прийти сами и взять спиртное с собой.
– За спиртным придется идти самой, – сообщила она. – Что тебе принести?
– Закажи на свой вкус, – равнодушно ответил Луис.
Когда Пейтон вернулась в номер, Луис все еще лежал на кровати. Окинув Пейтон сонным взглядом, он потянулся за бокалом с вином.
– Который час? – спросил он.
– На моих часах половина одиннадцатого, только они, как правило, врут.
– Пожалуй, на работу я не вернусь, – апатично произнес Луис.
– Конечно, какая в это время работа! – воодушевленно сказал Пейтон. – Уже поздно, пора и на боковую. Кстати, тебе не мешает свет?
– Немного резковат. Бьет прямо в глаза.
Пейтон щелкнула выключателем. Комната погрузилась в кромешную темноту.
– Я зажгу свет в кладовке и приоткрою немного дверь, – сказала Пейтон. – Будет уютнее.
– Посмотри, Луис, в двери кладовки дырочки, и они светят, как звезды, – восхитилась она, довольная произведенным эффектом.
– Это отверстия для проветривания, – бесстрастно заметил Луис.
– А мне кажется, они просверлены для того, чтобы подглядывать из кладовки. Оттуда видны обе кровати, а на кроватях занимаются сексом.
Намек не подействовал. Луис взглянул на спящего Кэша и задумчиво произнес:
– У тебя симпатичный сын. К тому же сообразительный.
– Скорее – себе на уме, – ответила Пейтон. – В обществе взрослых старается настоять на своем, а сверстникам всегда уступает.
Луис допил вино, поставил бокал на столик и, откинувшись на подушку, пробормотал:
– Что-то клонит ко сну. Если не возражаешь, останусь у тебя на ночь.
– Конечно! – воскликнула Пейтон. – Мы чудно проведем ночь.
Луис отвел глаза в сторону, а затем скованно произнес:
– Я все же предпочитаю парней.
Пейтон оторопела. На нее как будто вылили ушат холодной воды. Значит, Луис все-таки голубой. Но что за странное удовольствие совать пенис в задний проход другому мужчине? Однако Луис говорил и о девушках. Наверное, сочинял. А что если проявить активность самой: расстегнуть ему молнию на ширинке и, возбудив его член, самой ввести его внутрь?
– У тебя есть презерватив? – спросила она. – Я сама все устрою. Тебе понравится.
– Я, пожалуй, пойду, – Луис спустил ноги с кровати. – Работы невпроворот.
– Ты не хочешь получить удовольствие?
– Извини, обойдусь. Рад был видеть тебя. Спасибо за выпивку.
Когда за Луисом закрылась дверь, Пейтон прошла в ванную комнату и склонилась над раковиной. Ее вырвало.
Глава двадцать третья
Пейтон не знала, что делать. Она не могла вернуться в Нью-Йорк с пустыми руками. В агентстве от нее ждали отчет о порядке приема туристов в Рио, а что она могла представить, если потеряла адрес курортного учреждения, в которое направлялась, и не имела ни малейшего представления, к кому обратиться, чтобы выполнять поручение.
Мало того, она пала в глазах Джермано. Надо же так напиться и одуреть, чтобы улечься в постель с двумя мужчинами! И зачем она соблазняла Феликса? Что, ей мало одного Джермано? Пейтон перечитала его записку. Он извинялся, что оставляет ее одну (деловые встречи, обед с друзьями) и обещал обязательно позвонить.
Пейтон задумалась. Может, все же удастся наладить с ним отношения? Но не сидеть же все время в номере, уподобившись школьнице, с замиранием сердца ожидающей звонка кавалера, который, возможно, и думать о ней забыл?
Придя к этой мысли, она решила сходить в бассейн. Купальный костюм доставил новое огорчение: цельнокроеный, хотя в моде давно бикини, в которые втискиваются даже тучные женщины с отвислой грудью и дряблыми ягодицами. Но другого у Пейтон не было. Надев поверх костюма халат, она вышла из номера.
В гостинице было жарко, но вода в бассейне оказалась холодной. Никто не купался. Не рискнула и Пейтон – не хватало простудиться накануне отъезда.
Пейтон вернулась в номер. Было около часа – время ланча – и Джермано мог вернуться в отель. Переодеваться она не стала, посчитав, что в купальном костюме наиболее соблазнительна. Однако он не пришел, и теперь она рассчитывала на то, что он вернется к шести, чтобы принять душ и поспать перед ужином.
Захотелось есть, Пейтон позвонила в буфетную, заказав кока-колу и «салат Цезаря». Пейтон съела бы рыбу, жаренную на рашпере, но заказать дорогое блюдо она не решилась.
Джермано так и не появился. До шести оставалось около двух часов, и Пейтон сочла за лучшее прогуляться. Но что надеть? Она остановилась на джинсах и кофточке с длинными рукавами, вспомнив совет свекрови, что на улицах Рио следует появляться только в строгой одежде, прикрыв все женские прелести – иначе недалеко до беды: страстные латиноамериканцы своего не упустят. Правда, беда с ней уже случилась, но лишних неприятностей не хотелось. Она и так потеряла в глазах Джермано.
Одевшись, Пейтон вышла на улицу и неторопливо пошла по набережной вдоль берега моря. Под большим тентом стояли столики, за которыми пили пиво или тянули соломинками млечный сок из кокоса. Пива бы Пейтон выпила с удовольствием, но она опасалась, что стоит ей сесть за столик, к ней начнут приставать.
На набережной расположились торговцы, назойливо предлагавшие свой товар, и Пейтон едва отделалась от верзилы, торговавшего платьями, юбками и парео, сшитыми из вискозы с рисунком под тайский батик. Удалось ей увернуться и от мальчишек, навязывавших прохожим конфеты и жевательную резинку.
И все же Пейтон перешла на другую сторону улицы, но и здесь ей стало не по себе – одни шикарные магазины, витрины которых давали ясно понять, что без толстого кошелька сюда лучше не заходить.
Пейтон решилась зайти лишь в супермаркет. В магазине ее внимание привлек местный мед – прекрасный подарок для родителей Барри; подивилась она и упаковкам с икрой, совсем не таким, как в Штатах, к тому же с надписью на незнакомом ей языке; заинтересовалась она и баночным пивом неизвестных ей марок. Поколебавшись, она забрала две банки, а расплатившись за них, преисполнилась важностью: в бразильском незнакомом ей супермаркете она сориентировалась сама, не зная ни местных порядков, ни языка.
В небольшом кафе внутри магазина посетители из бумажных стаканчиков тянули напитки, по виду фруктовые. Пейтон хотелось пить, но меню было на португальском. Поразмышляв, Пейтон вздохнула и направилась к выходу.
Когда она вернулась в гостиницу, часы показывали половину шестого, однако Джермано все еще не пришел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Пейтон вся взмокла, но Кэша до гостиницы донесла. Войдя в номер, она положила мальчика на кровать, а сама отправилась в ванную. Когда она возвратилась, Луис, устроившись на кровати, смотрел телевизор. Пейтон позвонила в буфетную. В трубке послышался мужской голос:
– Извините, но сейчас вас некому обслужить. Я в буфетной один. Если хотите, можете прийти сами и взять спиртное с собой.
– За спиртным придется идти самой, – сообщила она. – Что тебе принести?
– Закажи на свой вкус, – равнодушно ответил Луис.
Когда Пейтон вернулась в номер, Луис все еще лежал на кровати. Окинув Пейтон сонным взглядом, он потянулся за бокалом с вином.
– Который час? – спросил он.
– На моих часах половина одиннадцатого, только они, как правило, врут.
– Пожалуй, на работу я не вернусь, – апатично произнес Луис.
– Конечно, какая в это время работа! – воодушевленно сказал Пейтон. – Уже поздно, пора и на боковую. Кстати, тебе не мешает свет?
– Немного резковат. Бьет прямо в глаза.
Пейтон щелкнула выключателем. Комната погрузилась в кромешную темноту.
– Я зажгу свет в кладовке и приоткрою немного дверь, – сказала Пейтон. – Будет уютнее.
– Посмотри, Луис, в двери кладовки дырочки, и они светят, как звезды, – восхитилась она, довольная произведенным эффектом.
– Это отверстия для проветривания, – бесстрастно заметил Луис.
– А мне кажется, они просверлены для того, чтобы подглядывать из кладовки. Оттуда видны обе кровати, а на кроватях занимаются сексом.
Намек не подействовал. Луис взглянул на спящего Кэша и задумчиво произнес:
– У тебя симпатичный сын. К тому же сообразительный.
– Скорее – себе на уме, – ответила Пейтон. – В обществе взрослых старается настоять на своем, а сверстникам всегда уступает.
Луис допил вино, поставил бокал на столик и, откинувшись на подушку, пробормотал:
– Что-то клонит ко сну. Если не возражаешь, останусь у тебя на ночь.
– Конечно! – воскликнула Пейтон. – Мы чудно проведем ночь.
Луис отвел глаза в сторону, а затем скованно произнес:
– Я все же предпочитаю парней.
Пейтон оторопела. На нее как будто вылили ушат холодной воды. Значит, Луис все-таки голубой. Но что за странное удовольствие совать пенис в задний проход другому мужчине? Однако Луис говорил и о девушках. Наверное, сочинял. А что если проявить активность самой: расстегнуть ему молнию на ширинке и, возбудив его член, самой ввести его внутрь?
– У тебя есть презерватив? – спросила она. – Я сама все устрою. Тебе понравится.
– Я, пожалуй, пойду, – Луис спустил ноги с кровати. – Работы невпроворот.
– Ты не хочешь получить удовольствие?
– Извини, обойдусь. Рад был видеть тебя. Спасибо за выпивку.
Когда за Луисом закрылась дверь, Пейтон прошла в ванную комнату и склонилась над раковиной. Ее вырвало.
Глава двадцать третья
Пейтон не знала, что делать. Она не могла вернуться в Нью-Йорк с пустыми руками. В агентстве от нее ждали отчет о порядке приема туристов в Рио, а что она могла представить, если потеряла адрес курортного учреждения, в которое направлялась, и не имела ни малейшего представления, к кому обратиться, чтобы выполнять поручение.
Мало того, она пала в глазах Джермано. Надо же так напиться и одуреть, чтобы улечься в постель с двумя мужчинами! И зачем она соблазняла Феликса? Что, ей мало одного Джермано? Пейтон перечитала его записку. Он извинялся, что оставляет ее одну (деловые встречи, обед с друзьями) и обещал обязательно позвонить.
Пейтон задумалась. Может, все же удастся наладить с ним отношения? Но не сидеть же все время в номере, уподобившись школьнице, с замиранием сердца ожидающей звонка кавалера, который, возможно, и думать о ней забыл?
Придя к этой мысли, она решила сходить в бассейн. Купальный костюм доставил новое огорчение: цельнокроеный, хотя в моде давно бикини, в которые втискиваются даже тучные женщины с отвислой грудью и дряблыми ягодицами. Но другого у Пейтон не было. Надев поверх костюма халат, она вышла из номера.
В гостинице было жарко, но вода в бассейне оказалась холодной. Никто не купался. Не рискнула и Пейтон – не хватало простудиться накануне отъезда.
Пейтон вернулась в номер. Было около часа – время ланча – и Джермано мог вернуться в отель. Переодеваться она не стала, посчитав, что в купальном костюме наиболее соблазнительна. Однако он не пришел, и теперь она рассчитывала на то, что он вернется к шести, чтобы принять душ и поспать перед ужином.
Захотелось есть, Пейтон позвонила в буфетную, заказав кока-колу и «салат Цезаря». Пейтон съела бы рыбу, жаренную на рашпере, но заказать дорогое блюдо она не решилась.
Джермано так и не появился. До шести оставалось около двух часов, и Пейтон сочла за лучшее прогуляться. Но что надеть? Она остановилась на джинсах и кофточке с длинными рукавами, вспомнив совет свекрови, что на улицах Рио следует появляться только в строгой одежде, прикрыв все женские прелести – иначе недалеко до беды: страстные латиноамериканцы своего не упустят. Правда, беда с ней уже случилась, но лишних неприятностей не хотелось. Она и так потеряла в глазах Джермано.
Одевшись, Пейтон вышла на улицу и неторопливо пошла по набережной вдоль берега моря. Под большим тентом стояли столики, за которыми пили пиво или тянули соломинками млечный сок из кокоса. Пива бы Пейтон выпила с удовольствием, но она опасалась, что стоит ей сесть за столик, к ней начнут приставать.
На набережной расположились торговцы, назойливо предлагавшие свой товар, и Пейтон едва отделалась от верзилы, торговавшего платьями, юбками и парео, сшитыми из вискозы с рисунком под тайский батик. Удалось ей увернуться и от мальчишек, навязывавших прохожим конфеты и жевательную резинку.
И все же Пейтон перешла на другую сторону улицы, но и здесь ей стало не по себе – одни шикарные магазины, витрины которых давали ясно понять, что без толстого кошелька сюда лучше не заходить.
Пейтон решилась зайти лишь в супермаркет. В магазине ее внимание привлек местный мед – прекрасный подарок для родителей Барри; подивилась она и упаковкам с икрой, совсем не таким, как в Штатах, к тому же с надписью на незнакомом ей языке; заинтересовалась она и баночным пивом неизвестных ей марок. Поколебавшись, она забрала две банки, а расплатившись за них, преисполнилась важностью: в бразильском незнакомом ей супермаркете она сориентировалась сама, не зная ни местных порядков, ни языка.
В небольшом кафе внутри магазина посетители из бумажных стаканчиков тянули напитки, по виду фруктовые. Пейтон хотелось пить, но меню было на португальском. Поразмышляв, Пейтон вздохнула и направилась к выходу.
Когда она вернулась в гостиницу, часы показывали половину шестого, однако Джермано все еще не пришел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81