Я вонзил кинжал в брюхо бегущего мимо зверя. Кюр даже не остановился, и я едва не полетел на землю, пытаясь выдернуть свое оружие. В этот момент меня заметил другой кюр. Он попытался достать меня когтистой лапой, но я успел ударить его в голову. Пробить череп кюра ножом очень трудно, однако возможно; главное — правильно выбрать направление удара. Лучше всего бить в глаз, ухо или висок. Я предпочел первое. Кюр с ревом завертелся на месте. В два прыжка я оказался среди своих.
Повсюду лязгало оружие. Мое ожерелье, подарок Билы Хурумы, было залито кровью. Заметив, как какой-то кюр вскарабкался на стену, я взбежал по лестнице, сорвал с шеи тяжелое ожерелье и изо всех сил хлестнул зверя по морде. Тот рухнул наземь с высоты добрых двадцати футов. Я оглянулся и увидел, как два кюра карабкаются по бревну, прислонив его к стене. Я отшвырнул бревно, и оба зверя полетели вниз.
Тут я обнаружил, что один кюр крадется вдоль стены внутри крепости. Я прыгнул ему на плечи и захлестнул горло золотой цепью. Зверь отчаянно пытался сбросить меня, но я накрепко вцепился в него и оказался вне досягаемости панги. Тогда он что было сил ударился спиной о стену. Кости мои хрустнули, острые камни вонзились в спину, но я не выпускал цепь из рук, затягивая ее все туже. Кюр захрипел, панга выпала из его лап. Руки мои были в крови. Зверь пошатнулся и упал. Я снова надел на себя окровавленную цепь. Затем поднял пангу. Кюр был еще жив. Глаза его были выпучены, из груди вырывался свист, на губах вздувались кровавые пузыри. Не так-то легко убить кюра. Я наотмашь ударил его пангой, потом еще раз и еще…
— Прости, приятель, — пробормотал я. Меня шатало, руки мои тряслись. После этой схватки я чувствовал себя не воином, а мясником.
— В атаку! — крикнул Била Хурума.
На какой-то миг кюры оторопели, но тут же сомкнули ряды и отбросили нападающих к стене. Командир кюров проворно выстроил зверей в шеренгу. «Все кончено!» — подумал я, решив, что он готовит последний, решающий удар. Но, к моему изумлению, командир, огромный бурый кюр, вскинул пангу, салютуя Биле Хуруме. Кюры издавна испытывали почтение к людям.
Била Хурума, тяжело дыша, воздел к небу окровавленное копье и прокричал:
— Аскари ходари!
Я вздрогнул. Убар оказал зверю великую честь. В переводе с ушинди его слова означали «бравый солдат» или просто «воин», что еще почетней.
И тут до нас донесся ликующий вопль:
— Я достал его! Оно мое!
Мы обернулись. На громоздившихся у входа камнях стоял Мсалити. С кинжала его капала кровь. Визирь убара торжествующе потрясал цепью, на которой блестело кольцо.
— Он забрал кольцо! — в отчаянии крикнул я.
— Оно мое! Мое! — злорадствовал Мсалити, приплясывая и размахивая цепью.
Я глянул на ложе Шабы. Вокруг него лежали мертвые кюры и изрубленные в куски аскари. Шаба держался за грудь, надрывно кашляя. В его кольце с клыком больше не осталось яда. Этого-то и дожидался Мсалити. Он нанес Шабе не меньше пяти ударов — видно было по ранам, — схватил кольцо и бросился к выходу. И я ничего не мог поделать — между нами стояла шеренга кюров!
Командир кюров торжествующе оскалился, поднял лапу и что-то прокричал своим зверям. Тем временем Мсалити спрыгнул за крепостную стену и скрылся из виду. Повинуясь приказу, кюры медленно отступали, не сводя с нас глаз. Командир не хотел больше рисковать своими солдатами. Важнее было сохранить отряд, чтобы обеспечить доставку кольца в условленное место, откуда оно со временем вернется в стальные миры или же будет использовано здесь, на Горе, против людей и Царствующих Жрецов.
Я с трудом поднял с земли пангу и бросился вслед за кюрами. Кису и Била Хурума преградили мне путь.
— Нет! — выкрикнул Кису.
— Не смей! — воскликнул Била Хурума.
— Это безумие, Тэрл! — крикнул Айари. Тургус тоже подбежал ко мне. Он и Кису схватили меня за плечи.
— Отпустите! — вырывался я.
— Сейчас ты ничего не сможешь сделать, — увещевал меня Кису.
— Но они разрушат мост! — выкрикнул я. — Мы не выйдем отсюда!
— Сегодня — полнолуние, — сказал Айари. — Мы можем спокойно перейти ров, и никто нас не тронет. Завтра они вернутся в озеро.
Кюры тем временем отступали. Невероятно, но их командиру удавалось поддерживать железную дисциплину среди этих тварей. Некоторые кюры волокли за собой тела убитых аскари.
Била Хурума поспешил к Шабе.
Отбросив Тургуса и Кису, я бросился к выходу и, взбежав по лестнице, успел увидеть, как кюры отвязали с нашей стороны плавучий мост. Теперь между нами пролегал широкий ров, в котором неистовствовали голубые свиньи.
Я смотрел вслед кюрам. Рядом со мной стояли Кису, Тургус и Айари.
— Кольцо у меня! — кричал Мсалити с противоположного берега рва.
Командир кюров выхватил у него цепь с кольцом и надел себе на шею.
— Я победил! — не унимался Мсалити.
Командир что-то приказал одному из кюров. Тот схватил Мсалити, высоко поднял его над головой и швырнул в ров.
Вода вокруг Мсалити тут же вспенилась и порозовела от крови. Он с воем пробирался сквозь стаю прожорливых хищников. Я выхватил у Кису копье и протянул его Мсалити. Теряя сознание, Мсалити вцепился в древко, и мы вытащили его из воды. За считанные мгновения он лишился обеих ног до колен. Мы сбили прицепившихся к его телу рыб и стали перевязывать страшные раны обрывками одежды, пытаясь унять кровотечение.
Кюры на другом берегу рва выстроились в колонну и двинулись прочь.
При помощи самодельных жгутов мы кое-как остановили кровь.
— Шаба мертв, — произнес подошедший Била Хурума. Мсалити протянул к нему руку:
— Мой убар!
Била Хурума посмотрел на него отсутствующим взглядом и повернулся к аскари:
— Бросьте его рыбам!
— Мой убар! — в ужасе возопил Мсалити.
В следующий миг он скрылся под водой. Стая жадных хищников набросилась на него — и все было кончено.
Внезапно неизвестно откуда появилась Дженис и бросилась мне на шею, захлебываясь в рыданиях. На шее у нее была петля, на лодыжках и запястьях виднелись следы от пут. Во время боя кюры схватили всех рабынь, связали караваном, бросили на землю, спутали им руки и ноги кожаными ремнями и оставили дожидаться страшной участи. После отступления кюров девушек освободили аскари.
— О господин! — Дженис, всхлипывая, прижалась ко мне. — Мы живы, господин, живы!
Я не отводил взгляда от рва. Горечь поражения охватила меня. Все потеряно. Я проиграл…
Колонна кюров скрылась в руинах.
Я обнял Дженис и прижал ее голову к груди:
— Не плачь, милая рабыня!
Но и мне самому слезы застилали глаза.
54. МЫ СОБИРАЕМСЯ ПОКИНУТЬ ДРЕВНИЙ ГОРОД
— Я просмотрел карты и записи Шабы, — сказал я Биле Хуруме.
— Они все уцелели?
— Да.
Мы стояли на площадке, к которой вела лестница от огромной мраморной пристани на западном берегу древнего города — той самой пристани, куда мы причалили несколько дней назад, переплыв озеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Повсюду лязгало оружие. Мое ожерелье, подарок Билы Хурумы, было залито кровью. Заметив, как какой-то кюр вскарабкался на стену, я взбежал по лестнице, сорвал с шеи тяжелое ожерелье и изо всех сил хлестнул зверя по морде. Тот рухнул наземь с высоты добрых двадцати футов. Я оглянулся и увидел, как два кюра карабкаются по бревну, прислонив его к стене. Я отшвырнул бревно, и оба зверя полетели вниз.
Тут я обнаружил, что один кюр крадется вдоль стены внутри крепости. Я прыгнул ему на плечи и захлестнул горло золотой цепью. Зверь отчаянно пытался сбросить меня, но я накрепко вцепился в него и оказался вне досягаемости панги. Тогда он что было сил ударился спиной о стену. Кости мои хрустнули, острые камни вонзились в спину, но я не выпускал цепь из рук, затягивая ее все туже. Кюр захрипел, панга выпала из его лап. Руки мои были в крови. Зверь пошатнулся и упал. Я снова надел на себя окровавленную цепь. Затем поднял пангу. Кюр был еще жив. Глаза его были выпучены, из груди вырывался свист, на губах вздувались кровавые пузыри. Не так-то легко убить кюра. Я наотмашь ударил его пангой, потом еще раз и еще…
— Прости, приятель, — пробормотал я. Меня шатало, руки мои тряслись. После этой схватки я чувствовал себя не воином, а мясником.
— В атаку! — крикнул Била Хурума.
На какой-то миг кюры оторопели, но тут же сомкнули ряды и отбросили нападающих к стене. Командир кюров проворно выстроил зверей в шеренгу. «Все кончено!» — подумал я, решив, что он готовит последний, решающий удар. Но, к моему изумлению, командир, огромный бурый кюр, вскинул пангу, салютуя Биле Хуруме. Кюры издавна испытывали почтение к людям.
Била Хурума, тяжело дыша, воздел к небу окровавленное копье и прокричал:
— Аскари ходари!
Я вздрогнул. Убар оказал зверю великую честь. В переводе с ушинди его слова означали «бравый солдат» или просто «воин», что еще почетней.
И тут до нас донесся ликующий вопль:
— Я достал его! Оно мое!
Мы обернулись. На громоздившихся у входа камнях стоял Мсалити. С кинжала его капала кровь. Визирь убара торжествующе потрясал цепью, на которой блестело кольцо.
— Он забрал кольцо! — в отчаянии крикнул я.
— Оно мое! Мое! — злорадствовал Мсалити, приплясывая и размахивая цепью.
Я глянул на ложе Шабы. Вокруг него лежали мертвые кюры и изрубленные в куски аскари. Шаба держался за грудь, надрывно кашляя. В его кольце с клыком больше не осталось яда. Этого-то и дожидался Мсалити. Он нанес Шабе не меньше пяти ударов — видно было по ранам, — схватил кольцо и бросился к выходу. И я ничего не мог поделать — между нами стояла шеренга кюров!
Командир кюров торжествующе оскалился, поднял лапу и что-то прокричал своим зверям. Тем временем Мсалити спрыгнул за крепостную стену и скрылся из виду. Повинуясь приказу, кюры медленно отступали, не сводя с нас глаз. Командир не хотел больше рисковать своими солдатами. Важнее было сохранить отряд, чтобы обеспечить доставку кольца в условленное место, откуда оно со временем вернется в стальные миры или же будет использовано здесь, на Горе, против людей и Царствующих Жрецов.
Я с трудом поднял с земли пангу и бросился вслед за кюрами. Кису и Била Хурума преградили мне путь.
— Нет! — выкрикнул Кису.
— Не смей! — воскликнул Била Хурума.
— Это безумие, Тэрл! — крикнул Айари. Тургус тоже подбежал ко мне. Он и Кису схватили меня за плечи.
— Отпустите! — вырывался я.
— Сейчас ты ничего не сможешь сделать, — увещевал меня Кису.
— Но они разрушат мост! — выкрикнул я. — Мы не выйдем отсюда!
— Сегодня — полнолуние, — сказал Айари. — Мы можем спокойно перейти ров, и никто нас не тронет. Завтра они вернутся в озеро.
Кюры тем временем отступали. Невероятно, но их командиру удавалось поддерживать железную дисциплину среди этих тварей. Некоторые кюры волокли за собой тела убитых аскари.
Била Хурума поспешил к Шабе.
Отбросив Тургуса и Кису, я бросился к выходу и, взбежав по лестнице, успел увидеть, как кюры отвязали с нашей стороны плавучий мост. Теперь между нами пролегал широкий ров, в котором неистовствовали голубые свиньи.
Я смотрел вслед кюрам. Рядом со мной стояли Кису, Тургус и Айари.
— Кольцо у меня! — кричал Мсалити с противоположного берега рва.
Командир кюров выхватил у него цепь с кольцом и надел себе на шею.
— Я победил! — не унимался Мсалити.
Командир что-то приказал одному из кюров. Тот схватил Мсалити, высоко поднял его над головой и швырнул в ров.
Вода вокруг Мсалити тут же вспенилась и порозовела от крови. Он с воем пробирался сквозь стаю прожорливых хищников. Я выхватил у Кису копье и протянул его Мсалити. Теряя сознание, Мсалити вцепился в древко, и мы вытащили его из воды. За считанные мгновения он лишился обеих ног до колен. Мы сбили прицепившихся к его телу рыб и стали перевязывать страшные раны обрывками одежды, пытаясь унять кровотечение.
Кюры на другом берегу рва выстроились в колонну и двинулись прочь.
При помощи самодельных жгутов мы кое-как остановили кровь.
— Шаба мертв, — произнес подошедший Била Хурума. Мсалити протянул к нему руку:
— Мой убар!
Била Хурума посмотрел на него отсутствующим взглядом и повернулся к аскари:
— Бросьте его рыбам!
— Мой убар! — в ужасе возопил Мсалити.
В следующий миг он скрылся под водой. Стая жадных хищников набросилась на него — и все было кончено.
Внезапно неизвестно откуда появилась Дженис и бросилась мне на шею, захлебываясь в рыданиях. На шее у нее была петля, на лодыжках и запястьях виднелись следы от пут. Во время боя кюры схватили всех рабынь, связали караваном, бросили на землю, спутали им руки и ноги кожаными ремнями и оставили дожидаться страшной участи. После отступления кюров девушек освободили аскари.
— О господин! — Дженис, всхлипывая, прижалась ко мне. — Мы живы, господин, живы!
Я не отводил взгляда от рва. Горечь поражения охватила меня. Все потеряно. Я проиграл…
Колонна кюров скрылась в руинах.
Я обнял Дженис и прижал ее голову к груди:
— Не плачь, милая рабыня!
Но и мне самому слезы застилали глаза.
54. МЫ СОБИРАЕМСЯ ПОКИНУТЬ ДРЕВНИЙ ГОРОД
— Я просмотрел карты и записи Шабы, — сказал я Биле Хуруме.
— Они все уцелели?
— Да.
Мы стояли на площадке, к которой вела лестница от огромной мраморной пристани на западном берегу древнего города — той самой пристани, куда мы причалили несколько дней назад, переплыв озеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110