— Пожалуй, сегодня я не стану связывать тебя на ночь.
50. ОЗЕРО. ДРЕВНИЙ ГОРОД
— Какое огромное! — воскликнул Айари. — Просто дух захватывает.
— Больше, чем Ушинди и Нгао, — заметил Тургус.
Каноэ легко скользило по сверкающей гладкой поверхности бескрайнего озера.
— Это — исток Уа, — уверенно сказал я.
— В него, должно быть, впадают сотни ручьев, — проговорил Кису.
Две недели назад мы подошли к водопаду, куда более высокому, чем тот, с вершины которого мы видели флот Билы Хурумы. Мы находились на высоте нескольких тысяч горианских футов над уровнем моря, над теми местами к западу от Нгао и Ушинди, где коричневые воды Камбы и Ниоки впадают в зеленые воды Тассы. С вершины водопада на краю безымянного озера открывался вид на много па-сангов вокруг. Река была пустынна.
То здесь, то там из озерной глади выступали громадные каменные фигуры — торсы и головы воинов со щитами и копьями, зеленовато-бурые, покрытые патиной веков, поросшие мхом и лишайником, увитые лианами. На головах и плечах каменных исполинов вили гнезда птицы. На подножиях скульптур грелись под солнышком тарларионы и водные черепахи.
Я не сводил глаз с огромных изваяний. Они возвышались над водой футов на сорок. Наше каноэ казалось щепкой в сравнении с ними.
— Эти люди были твоей расы, Кису. Или очень похожей, — сказал я, вглядываясь в каменные лица.
— Возможно, — откликнулся он. — На свете много чернокожих народов.
— Что же случилось с теми, кто изваял эти фигуры? — спросил Айари.
— Не знаю, — ответил я.
— Вперед, — решительно сказал Кису и ударил веслом по безмятежной озерной глади.
— Здесь так красиво! — зачарованно прошептала Дженис.
— Глядите! — указал Айари. — Вон пристань, а к ней пришвартована галера.
— Третья, — сказал Тургус. — Последняя галера Шабы.
У восточного берега огромного озера показался массивный каменный причал. На нем высились колонны с железными кольцами для швартовки судов, в глубь берега вела лестница с широкими площадками. На ее далекой вершине виднелось прекрасное каменное здание с белыми колоннами, перед которым застыли исполинские статуи воинов. А дальше… до самого горизонта простирались развалины огромного города.
При нашем приближении с увитой лианами пристани плюхнулся в воду небольшой тарларион.
— Шаба должен быть там, — предположил Тургус.
— Он первым вышел к верховьям Уа, — сказал Кису.
— Швартуемся рядом с галерой.
— Сдается мне, друг мой Тэрл, — улыбнулся Кису, — что твои долгие поиски подходят к концу.
Я шагнул на пристань с копьем в руке и пангой за поясом.
— Зачем ты ищешь Шабу? — встрепенулся Тургус. — Не нравится мне, как блестят твои глаза — глаза воина за миг до схватки.
— Тебя это не касается, — отмахнулся я.
— Ты хочешь причинить Шабе зло? — не отставал Тургус.
— Зло? Вряд ли. Думаю, мне придется его убить.
— Не позволю! — вспыхнул Тургус. — Я служил ему!
— Сейчас ты служишь нам, — напомнил я. — Мне и Кису.
— Шаба хорошо обращался со мной. Он позволил мне и остальным уйти.
— Что это на тебя нашло? — усмехнулся я. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя, разбойника, есть честь и достоинство?
— Называй это как хочешь, — буркнул Тургус.
Кису без лишних слов ткнул Тургуса между лопаток торцом копья, и тот упал как подкошенный. Мы выволокли его на причал и уложили лицом вниз. Кису связал ему руки за спиной, заткнул рот кляпом и захлестнул шею петлей.
— На пристань, живо, — скомандовал я рабыням. — Лечь на живот!
Одна за другой все пять рабынь выбрались из каноэ и покорно вытянулись на каменном причале. Мы быстро спутали им руки, затем взяли длинную веревку и, накинув каждой на шею петлю, связали их караваном. Темноволосой рабыне Тургуса я в придачу заткнул рот кляпом. Она устремила на меня взгляд, полный мольбы и отчаяния, но я только усмехнулся. Цель моя была проста — уберечь девушку от искушения подать знак Шабе ради того, чтобы заслужить милость Тургуса. От моих глаз не ускользнуло то, как сладострастно извивалась она в его объятиях. Преданная рабыня зачастую рискует собой, лишь бы угодить хозяину. Я еще раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Не исключено, что кляп спасет девчонке жизнь. Вздумай она пикнуть, Кису или я мигом перерезали бы ей глотку.
— Вставай, Тургус! — Айари дернул за веревку. Тургус, пошатываясь, поднялся на ноги.
Я двинулся вверх по лестнице, Кису — за мной. Следом шагали Айари и Тургус, а за ними гуськом тянулись девушки: Тенде — старшая рабыня, Дженис и Элис, потом блондинка и, наконец, рабыня Тургуса. Бывшая гордая предводительница талун делала большие успехи на стезе рабской покорности, чувственность ее расцветала на глазах. А чудовищно разбухший кляп пригодился для ее длинноногой темноволосой подруги, понуро замыкавшей шествие.
51. БИЛА ХУРУМА
— Вот так? — спросила блондинка.
— Еще ниже, — скомандовала Дженис. — Пропусти привязь под левым коленом. Натяни потуже! А теперь шевели бедрами, вот так!
— Так?
— Ну да, почти, — снисходительно одобрила Дженис.
Я не сводил глаз с блондинки. Она невероятно расцвела и похорошела. Глаза ее блестели, щеки пылали, в лице не осталось и следа прежней суровости и непримиримости. Прежде все ее силы уходили на борьбу с собственной природой. Лицемерное отрицание своей подлинной сути в угоду чуждым, навязанным кем-то стандартам есть не что иное, как пытка, которая иссушает не только дух, но и тело. Человек — единственное из животных, умеющее мучить и терзать самого себя. Но зачем? Ради чего? Следовать по пути, указанному Природой, принять свою истинную сущность и радоваться жизни — что может быть проще и естественней?
— А с цепью это можно делать? — спросила блондинка.
— Я не пробовала. Вероятно, с цепью будет даже красивее, — задумчиво ответила Дженис.
— Гляди, камень просверлен насквозь. Наверняка это отверстие для цепи!
— Возможно, — сказала Дженис.
Блондинка замерла и выпрямилась. Ее ладное тело блестело от пота.
— Как ты думаешь, — робко произнесла она, — если я научусь делать это хорошо, мой господин позволит мне носить одежду?
Дженис пожала плечами:
— Если ему понравится твой танец и все остальное, что ты сделаешь, может, он и выделит тебе лоскут.
— Я буду очень стараться, — вздохнула блондинка.
— Посмотрим, — прищурилась Дженис. — Не забывай, что он в первую очередь мой господин, а потом уж твой.
— Да, госпожа, — потупилась блондинка.
Новые рабыни неизменно говорили «госпожа», обращаясь к Дженис, Элис или Тенде. Мы с Кису решили, что это поможет поддерживать порядок. В обучении рабынь необходима строгая дисциплина, поэтому девушек с самого начала заставляют называть женщину-инструктора «госпожа», независимо от того, рабыня она или свободная женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110