— В лагере талун, — сказал я, — есть хижина, в которой держат пленников. Я слышал звон цепей. Цепи явно тяжелые. Скорее всего, в них закован мужчина. Воительницы нередко держат при себе парочку сильных мужчин-рабов для особо тяжелой работы. На вашем месте я бы не снимал c пойманного мужчины цепей, не выяснив, кто он такой. Он ведь может оказаться и разбойником. Советую хорошенько обыскать лагерь, а потом сжечь его.
— Так мы и поступим, — пообещал предводитель пигмеев.
— А теперь пора выручать моих друзей.
— Надо торопиться, — нахмурился предводитель. — Скоро на реке разразится война.
— Война?
— Да, — подтвердил он. — По реке идут корабли с вооруженными людьми. Местные жители собираются дать им отпор. Будет великая битва, какой прежде не бывало в этих краях.
Я кивнул. Я и прежде подозревал, что туземцы наверняка объединят свои усилия против флота Билы Хурумы.
— Сколько человек я могу взять с собой?
— Хватило бы троих, — сказал предводитель пигмеев, — но ты нам нравишься. Поэтому с тобой пойду я сам и еще девять человек.
— Это очень великодушно. Но не мало ли? Ведь нам предстоит атаковать поселение людей мамба!
— Мы наймем добровольцев, — усмехнулся человечек. — Они уже здесь, рядом.
— А сколько человек мы сможем нанять?
— Я не сосчитаю.
— Ну хотя бы приблизительно! — настаивал я. Я подозревал, что в примитивной культуре этих людей, не имеющих письменности и не склонных к абстрактному мышлению, математические понятия могут быть искажены до неузнаваемости.
— Сколько листьев на дереве или песчинок на берегу, — ответил предводитель пигмеев.
— То есть много?
— Да.
— Ты смеешься надо мной?
— Нет, — покачал он головой. — Настало время солдатиков.
— Не понимаю.
— Идем со мной.
47. НАПАДЕНИЕ СОЛДАТИКОВ. МЫ ЗАВЕРШАЕМ СВОИ ДЕЛА В ДЕРЕВНЕ МАМБА
Прошло два дня с тех пор, как вождь пигмеев вывел меня в джунгли с поляны, на которой мы оставили талун. Стоило нам совсем немного углубиться в лес, как вождь внезапно остановился и поднял руку, призывая к тишине. Я прислушался, и до меня донесся странный, уже знакомый звук — как будто легкий ветерок шелестел листьями. Точно такой же звук я слышал на берегу лагуны, но его происхождение осталось для меня тайной.
Мы осторожно двинулись на звук. Он все усиливался, превращаясь в отчетливое тихое шуршание. Ветра, однако, не было…
— Солдатики, — произнес вождь пигмеев.
И тут я увидел их.
Волосы у меня на затылке встали дыбом.
Я понял, что означал этот звук — топот миллиардов крохотных лапок, шуршащих по листьям в подстилке джунглей. К нему примешивались и шорохи, обычно не воспринимаемые ухом — трение и щелканье сочленений миниатюрных конечностей и черных сияющих хитиновых панцирей.
— Ближе не подходи, — сказал вождь пигмеев.
Колонна солдатиков достигала ярда в ширину; длину же ее я не мог оценить даже приблизительно. Она растянулась по джунглям, насколько позволял видеть глаз — возможно, на несколько пасангов. Число солдатиков на марше по самым скромным подсчетам исчисляется десятками миллионов. Когда на пути появляется пища, ширина колонны увеличивается до пятисот футов. Не стоит и думать о том, чтобы перейти вброд эту живую реку. Поток солдатиков оставляет на своем пути лишь кости.
— Надо идти к голове колонны, — предложил пигмей.
Держась параллельно колонне, мы несколько часов шли по джунглям. На нашем пути попался ручей. Солдатики пересекли его по живым мостам, построенным из их собственных тел. Колонна неутомимых и безжалостных существ была похожа на огромную черную змею, с шелестом огибающую пальмы и скалы.
— Они идут и ночью? — спросил я.
— Обычно — да, — кивнул пигмей. — Даже во сне нужно быть настороже.
Наконец нам удалось обогнать колонну сотни на четыре ярдов.
— Дождь собирается, — сказал я, глянув на небо. — Интересно, это их остановит?
— Не надолго, — ответил пигмей. — Солдатики рассеются, укроются под листьями и ветками, потом командиры соберут их, и колонна снова двинется в путь.
Не успел он договорить, как небеса раскололись надвое. Сверкнула молния, загремел гром; налетевший ветер понес по небу черные тучи, завыл и загудел в ветвях. Нас накрыла плотная, темно-серебристая пелена тропического ливня.
— Они охотятся? — обратился я к пигмеям, перекрикивая ветер.
— Нет! — крикнул в ответ предводитель. — Они питаются падалью!
— Мы можем повести колонну за собой?
— Можем. — Он ухмыльнулся и почесал переносицу.
Затем пигмеи улеглись спать. Я посмотрел в небо, на хлещущие струи дождя и впервые в жизни обрадовался тому, что в пути меня застигла гроза.
В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Жители деревни плясали и веселились вовсю.
Мы, конечно, не смогли возглавить колонну солдатиков, зато нам удалось указать ей путь.
Рано утром пигмеи поймали в силки и закололи копьями небольшого тарска.
— Смотри, — показал мне предводитель, — вот и разведчики.
Он бросил на землю кусок тарска. Разведчики — примерно пятнадцать — двадцать муравьев-солдатиков, которые опережали колонну ярдов на двести, — двинулись к добыче, настороженно подняв усики.
Солдатики достигают двух дюймов в длину. Их укус чрезвычайно болезнен, но не ядовит.
Разведчики плотным кольцом окружили кусок тарска; усики их соприкасались и подрагивали. Затем кольцо в одно мгновение рассыпалось, и солдатики поспешили назад, к колонне.
— Смотри, — шепнул мне пигмей.
Я с ужасом наблюдал, как стремительно колонна солдатиков расправляется с еще теплым куском.
В течение дня мы вели колонну в нужном нам направлении, то и дело подбрасывая ей куски свежего, окровавленного мяса. Пигмеям пришлось здорово потрудиться.
В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Я сразу узнал эту деревню. Именно из нее мы бежали ночью несколько дней назад.
Далеко за спиной у меня слышался шорох — топот миллиардов крошечных лапок. Я вымазал колья забора кровью тарска.
— Мы подождем тебя в лесу, — сказал предводитель пигмеев.
— Хорошо.
Шорох приближался. Но обитатели деревни не слышали его из-за музыки, пения и барабанного боя.
Я отступил в сторону. Колонна солдатиков потянулась через забор, точно узкая черная лента, отливающая серебром в лунном свете.
Я замер, выжидая.
Я знал, что, оказавшись за забором, узкая лента примется стремительно расширяться, пока не превратится в чудовищное полотнище, которое накроет собою каждый дюйм земли. Солдатики облепят все живое и неживое, жадно поглощая каждую капельку жира и кусочек плоти…
Услышав первый вопль, я набросил веревочную петлю на один из кольев забора.
Раздался душераздирающий крик.
Я вскарабкался на забор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110