Все вроде произошло естественным образом. Но как случилось, что одно и то же стремление полететь на "Фантаске" возникло у очень разных по характеру людей? Причем людей, изрядно насытившихся космосом.
– Наверное, у вас что-то есть общее?
– Единственное, что у нас бесспорно общее, так это факт пребывания на борту одной из станций серии "Гравитон" в системе Кроноса.
– Разные бывают случайности.
– Если это и случайность, то случайность, в которую не хочется верить, памятуя, каким путем мы все сюда попали. Понимаете?
– У вас есть объяснение?
Станислава немного подумала, глядя на растущий впереди Терранис. Они приближались с ночной стороны, и темнота скрывала три четверти планетного диска. Светился лишь узкий серп на северо-востоке.
– Символично, – сказала Станислава.
– Что?
– Большая часть проблемы погружена во мрак неизвестности.
– Но объяснение брезжит?
– Для объяснения слишком мало фактов. Для предположения слишком много смелости. Назовем это подозрением. Не относитесь к нему серьезно, командор.
– Напротив! К женским подозрениям именно так и надо относиться. Ведьмы мы.
– Как правило. Впрочем, в данном случае... не знаю, не знаю. Мне кажется, Кронос сделал гравитонцев своими глазами на Земле. И в определенной мере подчинил нас себе. Сделано это очень тонко, никакого влияния мы не ощущаем. В обыденной жизни человек ведь практически никогда не задумывается, откуда или отчего у него возникает желание. Возникло – и все тут. Между тем тот, кто контролирует рождение желаний, если это возможно, управляет и поведением. То есть человеком. Замечательный способ! Страшно, правда?
– Жутковато, – согласилась Маша. – Какие есть подтверждения?
– Факт влияния макул на психику человека можно считать установленным. Влияние Кроноса – тоже, даже с большей достоверностью. Влияние Кроноса сложнее и многообразнее, отчего легче обнаруживается. Знаете, почему Скрэмбл носит очки с охлаждением?
– Нет. Почему?
– Он видит инфракрасное излучение. После Кроноса. Это очень неудобно.
Маша невольно приподнялась в своем мягком ложе.
– Каким образом? Это проверено?
– Да, вполне. В сетчатке глаз Джошуа появились новые типы фоторецепторов. Первый и единственный случай в истории медицины. Но это еще что! Каждый из нас приобрел новые способности, поверьте. Будет время – расскажу. Или кто-то из наших расскажет, тайны мы не делаем. Хотя тайна есть, и еще какая...
– Ничуть не сомневаюсь, – обеспокоенно сказала Маша. – Но не пора ли готовиться к посадке? Мы входим в атмосферу.
Станислава улыбнулась.
– Никакой подготовки не требуется. Все ремни да застежки остались в солнечном прошлом. Если охранные системы каким-то чудом не сработают, то никакие ремни не спасут.
– Бр-р!
– Да все нормально. Можно спокойно наслаждаться видами незнакомой планеты.
Маша приподнялась, чтобы лучше видеть то, что было впереди. Белая масса под ней тоже шевельнулась, образовав новый слепок, повторяющий позу. Из него выделилась удобная спинка. Под ногами образовалась ниша, из которой веяло теплом. Это было особенно приятно, поскольку на флигер надвигалась ночь, и ночь ненастная.
В атмосферу они вошли удивительно мягко, без грохота и даже без существенного разогрева обшивки. Флигер затормозился не набегающим потоком, а своими двигателями. В плотные слои он вошел со скоростью обычного самолета. Прошло еще несколько спокойных минут, и машина погрузилась в густые облака. Темнота поглотила машину. Но в кабине стало лишь чуточку сумрачное, поскольку колпак над ней превратился в сплошной радарный экран.
– Нет, это не флигер, – с некоторым сожалением сказала Маша. – Скорее такси. Ни рева тебе, ни грохота, ни тряски. Прощай, романтика!
Станислава опять улыбнулась.
– Романтика будет. Это я обещаю.
Облака остались вверху. Флигер наклонился на крыло, и слева стало заметным речное русло, извивающееся среди густого тропического леса. Деревья стремительно приближались, и от этого захватывало дух.
– Интересно, как вы управляете, пальцами?
– Можно и пальцами, но лучше непосредственно этим. – Станислава прикоснулась к виску. – Софус автоматически настраивается на биотоки мозга первого человека, садящегося в кабину. Можно посылать и робота.
– Очень удобно. А долго еще лететь?
– Уже прилетели.
Маша растерянно оглянулась. Деревья, которые только что находились далеко внизу, теперь с двух сторон нависали над головами. Без малейших толчков флигер приземлился то ли на просеке, то ли на лесной поляне. Колпак погас и съехал назад. Сразу стало темно, послышался свист ветра, шорох листвы. Ощущался сильный запах незнакомых цветов. После безмолвной Кампанеллы непривычно было слышать крики ночных птиц, далекое рычание хищника. В кустах жалобно попискивали мелкие зверьки. Сразу стало понятно, что планета не просто жива, а насыщена жизнью.
– Ничего не вижу, – сказала Маша. – Можно включить фары?
– Не стоит. Мы прибыли инкогнито. Но вас должны встречать. Давайте подождем.
Начался дождь. Станислава кабину не закрывала.
– Вода всасывается обивкой, – пояснила она.
Дождь был не очень сильным, но крупным. Капли звучно шлепали по листьям, земле, обшивке флигера, некоторые чувствительно били в голову и по плечам.
Шум дождя заглушал звуки. Обещанный встречающий подошел к самому борту прежде, чем Маша заметила темную фигуру. Человек откинул капюшон и наклонился, рассматривая тех, кто был в кабине. Он хорошо видел в темноте, поскольку через секунду на коленях Маши лежал тяжелый букет, источающий незнакомые ароматы.
– Не урони, – сказал подошедший.
Маша прижала цветы к груди. Две крепкие руки, которые она не могла спутать ни с чьими, подхватили ее, подняли, бережно опустили на землю. Потом осторожно погладили волосы.
– Я вернусь послезавтра, ночью, – сказала Станислава. – Примерно в это же время.
Маша повернулась. Под ногой хрустнула ветка.
– Стася... не знаю, что сказать.
– И так ясно, – рассмеялась Станислава.
– Что я могу для вас сделать? Я тоже правильно поняла?
– Совершенно правильно. Подарите своего старшего офицера, командор. Мне нравится его прическа.
– Дорогая моя сестрица! Вы же понимаете, я не распоряжаюсь его сердцем.
– Сердцем? О, его сердцем уже распоряжаюсь я! – без тени сомнения заверила Станислава. – А вот отпуском...
– А, это. Двое суток.
– Двое?
– Больше нельзя. У него сейчас масса забот с "Вихрем".
– Вот наш капитан, например, к людям очень внимателен...
– Да, я оценила! Трое суток. Земных, разумеется.
– Можно было бы и побольше, – недовольно сказала Станислава. – Но так уж и быть, сторговались. До видзенья!
Блистер над кабиной закрылся, внутри флигера послышался негромкий поющий звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Наверное, у вас что-то есть общее?
– Единственное, что у нас бесспорно общее, так это факт пребывания на борту одной из станций серии "Гравитон" в системе Кроноса.
– Разные бывают случайности.
– Если это и случайность, то случайность, в которую не хочется верить, памятуя, каким путем мы все сюда попали. Понимаете?
– У вас есть объяснение?
Станислава немного подумала, глядя на растущий впереди Терранис. Они приближались с ночной стороны, и темнота скрывала три четверти планетного диска. Светился лишь узкий серп на северо-востоке.
– Символично, – сказала Станислава.
– Что?
– Большая часть проблемы погружена во мрак неизвестности.
– Но объяснение брезжит?
– Для объяснения слишком мало фактов. Для предположения слишком много смелости. Назовем это подозрением. Не относитесь к нему серьезно, командор.
– Напротив! К женским подозрениям именно так и надо относиться. Ведьмы мы.
– Как правило. Впрочем, в данном случае... не знаю, не знаю. Мне кажется, Кронос сделал гравитонцев своими глазами на Земле. И в определенной мере подчинил нас себе. Сделано это очень тонко, никакого влияния мы не ощущаем. В обыденной жизни человек ведь практически никогда не задумывается, откуда или отчего у него возникает желание. Возникло – и все тут. Между тем тот, кто контролирует рождение желаний, если это возможно, управляет и поведением. То есть человеком. Замечательный способ! Страшно, правда?
– Жутковато, – согласилась Маша. – Какие есть подтверждения?
– Факт влияния макул на психику человека можно считать установленным. Влияние Кроноса – тоже, даже с большей достоверностью. Влияние Кроноса сложнее и многообразнее, отчего легче обнаруживается. Знаете, почему Скрэмбл носит очки с охлаждением?
– Нет. Почему?
– Он видит инфракрасное излучение. После Кроноса. Это очень неудобно.
Маша невольно приподнялась в своем мягком ложе.
– Каким образом? Это проверено?
– Да, вполне. В сетчатке глаз Джошуа появились новые типы фоторецепторов. Первый и единственный случай в истории медицины. Но это еще что! Каждый из нас приобрел новые способности, поверьте. Будет время – расскажу. Или кто-то из наших расскажет, тайны мы не делаем. Хотя тайна есть, и еще какая...
– Ничуть не сомневаюсь, – обеспокоенно сказала Маша. – Но не пора ли готовиться к посадке? Мы входим в атмосферу.
Станислава улыбнулась.
– Никакой подготовки не требуется. Все ремни да застежки остались в солнечном прошлом. Если охранные системы каким-то чудом не сработают, то никакие ремни не спасут.
– Бр-р!
– Да все нормально. Можно спокойно наслаждаться видами незнакомой планеты.
Маша приподнялась, чтобы лучше видеть то, что было впереди. Белая масса под ней тоже шевельнулась, образовав новый слепок, повторяющий позу. Из него выделилась удобная спинка. Под ногами образовалась ниша, из которой веяло теплом. Это было особенно приятно, поскольку на флигер надвигалась ночь, и ночь ненастная.
В атмосферу они вошли удивительно мягко, без грохота и даже без существенного разогрева обшивки. Флигер затормозился не набегающим потоком, а своими двигателями. В плотные слои он вошел со скоростью обычного самолета. Прошло еще несколько спокойных минут, и машина погрузилась в густые облака. Темнота поглотила машину. Но в кабине стало лишь чуточку сумрачное, поскольку колпак над ней превратился в сплошной радарный экран.
– Нет, это не флигер, – с некоторым сожалением сказала Маша. – Скорее такси. Ни рева тебе, ни грохота, ни тряски. Прощай, романтика!
Станислава опять улыбнулась.
– Романтика будет. Это я обещаю.
Облака остались вверху. Флигер наклонился на крыло, и слева стало заметным речное русло, извивающееся среди густого тропического леса. Деревья стремительно приближались, и от этого захватывало дух.
– Интересно, как вы управляете, пальцами?
– Можно и пальцами, но лучше непосредственно этим. – Станислава прикоснулась к виску. – Софус автоматически настраивается на биотоки мозга первого человека, садящегося в кабину. Можно посылать и робота.
– Очень удобно. А долго еще лететь?
– Уже прилетели.
Маша растерянно оглянулась. Деревья, которые только что находились далеко внизу, теперь с двух сторон нависали над головами. Без малейших толчков флигер приземлился то ли на просеке, то ли на лесной поляне. Колпак погас и съехал назад. Сразу стало темно, послышался свист ветра, шорох листвы. Ощущался сильный запах незнакомых цветов. После безмолвной Кампанеллы непривычно было слышать крики ночных птиц, далекое рычание хищника. В кустах жалобно попискивали мелкие зверьки. Сразу стало понятно, что планета не просто жива, а насыщена жизнью.
– Ничего не вижу, – сказала Маша. – Можно включить фары?
– Не стоит. Мы прибыли инкогнито. Но вас должны встречать. Давайте подождем.
Начался дождь. Станислава кабину не закрывала.
– Вода всасывается обивкой, – пояснила она.
Дождь был не очень сильным, но крупным. Капли звучно шлепали по листьям, земле, обшивке флигера, некоторые чувствительно били в голову и по плечам.
Шум дождя заглушал звуки. Обещанный встречающий подошел к самому борту прежде, чем Маша заметила темную фигуру. Человек откинул капюшон и наклонился, рассматривая тех, кто был в кабине. Он хорошо видел в темноте, поскольку через секунду на коленях Маши лежал тяжелый букет, источающий незнакомые ароматы.
– Не урони, – сказал подошедший.
Маша прижала цветы к груди. Две крепкие руки, которые она не могла спутать ни с чьими, подхватили ее, подняли, бережно опустили на землю. Потом осторожно погладили волосы.
– Я вернусь послезавтра, ночью, – сказала Станислава. – Примерно в это же время.
Маша повернулась. Под ногой хрустнула ветка.
– Стася... не знаю, что сказать.
– И так ясно, – рассмеялась Станислава.
– Что я могу для вас сделать? Я тоже правильно поняла?
– Совершенно правильно. Подарите своего старшего офицера, командор. Мне нравится его прическа.
– Дорогая моя сестрица! Вы же понимаете, я не распоряжаюсь его сердцем.
– Сердцем? О, его сердцем уже распоряжаюсь я! – без тени сомнения заверила Станислава. – А вот отпуском...
– А, это. Двое суток.
– Двое?
– Больше нельзя. У него сейчас масса забот с "Вихрем".
– Вот наш капитан, например, к людям очень внимателен...
– Да, я оценила! Трое суток. Земных, разумеется.
– Можно было бы и побольше, – недовольно сказала Станислава. – Но так уж и быть, сторговались. До видзенья!
Блистер над кабиной закрылся, внутри флигера послышался негромкий поющий звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79