Стены обшарпанные, грязные, крутые ступени… Ева вообразила, как он бегает по этим ступеням вверх-вниз каждый день, волоча свой чемодан. Да, вкалывать надо.
На третьем этаже Тико выудил из кармана набор ключей и отомкнул три замка.
– Можешь зайти, если хочешь познакомиться с моей бабушкой.
Пахло едой с чем-то томатным. Ева уловила этот запах, войдя в крошечную комнатку, скудно обставленную, но чистенькую, с кружевными занавесками.
– Это пришел мой мальчик? – послышался голос из-за узкой двери.
– Да, бабушка. Я не один.
– А кто с тобой?
Показавшаяся в дверях женщина держала в руке деревянную ложку с коротким черенком. Совершенно седые волосы белым коконом обрамляли разлинованное морщинами лицо. Но ее глаза горели тем же живым изумрудным блеском, что и глаза мальчика. На ней был коричневый свитер и брюки, висевшие мешком на ее тощем теле.
В этих зеленых глазах мгновенно вспыхнули подозрение и страх. Казалось, что еще секунда и старая женщина крикнет: «Коп!» и вскинет руки, как тот продавец за прилавком.
– Все в порядке, – сказала Ева.
– Это моя бабушка. Бабушка, это лейтенант Даллас. Она самая главная… Она из полиции.
– Он хороший мальчик. – Женщина протянула руку. Тико бросился к ней, она обняла его и крепко прижала к себе.
– С ним все в порядке, – заверила ее Ева.
– Мы их зацапали, бабушка! Мы их зацапали железно!
– Кого? Что случилось?
Тико дернул бабушку за руку.
– Помнишь, я тебе говорил, что видел подозрительных типов? А ты еще сказала, что они, наверно, воруют? Так оно и было! Я поехал в полицию, нашел ее и отвез на место, а она пошла и зацапала их всех. Железно! Я все сделал здоровски, да, ба?
– Здорово, – рассеянно поправила его бабушка.
– Тико помог разоблачить подпольную точку по сбыту краденого и изготовлению поддельных документов.
– Боже милостивый!
– Миссис…
– Прошу прощения, я так растерялась, совсем голову потеряла. Я – Абигайль Джонсон.
– Миссис Джонсон, у вас замечательный внук. Он сделал то, на что многие, будь они на его месте, оказались бы не способны. Многие люди перед ним в долгу. – Ева вытащила карточку, порылась в карманах и выудила карандаш. – Вот мои контактные телефоны. За это полагается награда.
– Я получу награду? За свои труды? – оживился мальчик.
– Доброе дело – само по себе награда, – строго напомнила Абигайль.
– Да, мэм, это верно. Тем не менее Департамент полиции Нью-Йорка выражает благодарность за проявление гражданской позиции. У нас есть для этого специальная программа. Вот, я записала телефон на обратной стороне карточки. Если вы по нему позвоните, они вам это устроят. – Ева отдала карточку бабушке и протянула руку Тико: – Отличная работа, малыш.
– Ты тоже руку приложила. Да и сама получила фингал.
– Ничего. Не первый, не последний.
– Тико, иди умойся к ужину. Попрощайся с лейтенантом Даллас.
– Увидимся. Приходи на мою территорию, я тебе со скидкой продам что-нибудь.
Он скрылся за дверью, и Абигайль облегченно вздохнула.
– Я занимаюсь с ним дома два часа каждое утро. Семь дней в неделю. Мы ходим в церковь каждое воскресенье. Я забочусь, чтобы он хорошо питался и был хорошо одет. Я…
– Все в порядке, миссис Джонсон. Если у вас будут проблемы, позвоните мне.
Ева вышла из квартиры, сбежала по ступенькам и вновь оказалась на морозе. «Может, доброе дело – само по себе награда, – подумала она, прижимая пальцы к пылающей болью щеке, – но мне не помешал бы пузырь со льдом».
9
Ева вошла в дом в полной боевой готовности к ежевечерней схватке с Соммерсетом. Уж он-то, конечно, отпустит какую-нибудь гадость насчет наливающегося у нее под глазом фингала.
Но Соммерсета на месте не оказалось.
Ева задержалась в пустом холле, словно ожидая, что он вот-вот материализуется, вползет в помещение, как туман. В полном недоумении она сунула голову в парадную гостиную. Свежие цветы, веселый огонь в камине, но ни следа Костлявой Задницы. Ева даже ощутила легкое беспокойство. Может, он заболел, подхватил заразу вроде Фини? Нет, ни за что на свете она не будет сиделкой при домашнем страшилище.
И все же… Вдруг он лежит где-то в беспамятстве, в горячке… Пусть Рорк поскорее вернется и займется этим. Надо будет справиться у домашнего компьютерного устройства, где Рорк. И тут Ева подпрыгнула, как жалкий испуганный кролик, потому что в комнату вплыл голос Соммерсета:
– Поскольку, как я полагаю, вам не совсем безразлична судьба вашей напарницы, напоминаю, что выступление детектива Пибоди в передаче «Сейчас» начнется примерно через четыре минуты.
– Чтоб тебя, – пробормотала Ева и уставилась на интерком так, словно хотела испепелить его взглядом. – Я знаю, который час.
По крайней мере, теперь она это знала. Злая как черт Ева начала подниматься по лестнице. Бестелесный голос последовал за ней:
– Вы найдете холодные компрессы в самом дальнем правом ящике шкафчика в вашей кухне.
Ева на ходу расправила плечи. Ну да, ну да, она хорошо расслышала самодовольную интонацию. У себя в кабинете она бросила на стол сумку с файлами и голосом включила на экране «Канал 75». А поскольку щека все еще дергалась и болела, она приложила к ней компресс. Прижимая к лицу благословенный холод, Ева загрузила компьютер. А пока можно расправиться с другими мелочами и написать отчет о задержании на Таймс-сквер.
Но не успела она начать, как послышалось музыкальное вступление к программе «Сейчас». Ева вполуха прослушала вступительное слово Надин и уделила всего лишь мимолетный взгляд экрану. Кошачьи глаза репортерши взирали на нее строго и озабоченно. Холеная и властная – так следовало воспринимать ее образ, подумала Ева. Что ж, с мелированными светлыми волосами, дорогими, но неброскими драгоценностями, с прекрасной фигурой, подчеркнутой элегантным костюмом цвета тусклой меди, этого добиться нетрудно. Откуда бы зрителям знать, как однажды, нагрузившись коктейлями, Надин танцевала в полуголом виде на столе в секс-клубе.
Она представила Пибоди как преданного делу, удостоенного наград офицера полиции, упомянула несколько громких дел, в расследовании которых Пибоди принимала участие. Когда камера передвинулась на лицо ее напарницы, Ева напряглась.
Слава богу, Трина не переусердствовала с лицом и волосами Пибоди, отметила Ева. Ее напарница выглядела на экране молодой, но никак не желторотой, и это было хорошо. Вероятно, сыграл свою роль костюм строгого покроя. Никто из знавших Пибоди не так хорошо, как Ева, не заметил бы панического ужаса в ее глазах.
– Смотри не облажайся, – пробормотала Ева.
Надин сделала подводку, несколько смягчая тон, и Ева увидела, как Пибоди начинает успокаиваться. «Не расслабляйся, – мысленно скомандовала ей Ева. – Она тебе не подружка, когда вы в прямом эфире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
На третьем этаже Тико выудил из кармана набор ключей и отомкнул три замка.
– Можешь зайти, если хочешь познакомиться с моей бабушкой.
Пахло едой с чем-то томатным. Ева уловила этот запах, войдя в крошечную комнатку, скудно обставленную, но чистенькую, с кружевными занавесками.
– Это пришел мой мальчик? – послышался голос из-за узкой двери.
– Да, бабушка. Я не один.
– А кто с тобой?
Показавшаяся в дверях женщина держала в руке деревянную ложку с коротким черенком. Совершенно седые волосы белым коконом обрамляли разлинованное морщинами лицо. Но ее глаза горели тем же живым изумрудным блеском, что и глаза мальчика. На ней был коричневый свитер и брюки, висевшие мешком на ее тощем теле.
В этих зеленых глазах мгновенно вспыхнули подозрение и страх. Казалось, что еще секунда и старая женщина крикнет: «Коп!» и вскинет руки, как тот продавец за прилавком.
– Все в порядке, – сказала Ева.
– Это моя бабушка. Бабушка, это лейтенант Даллас. Она самая главная… Она из полиции.
– Он хороший мальчик. – Женщина протянула руку. Тико бросился к ней, она обняла его и крепко прижала к себе.
– С ним все в порядке, – заверила ее Ева.
– Мы их зацапали, бабушка! Мы их зацапали железно!
– Кого? Что случилось?
Тико дернул бабушку за руку.
– Помнишь, я тебе говорил, что видел подозрительных типов? А ты еще сказала, что они, наверно, воруют? Так оно и было! Я поехал в полицию, нашел ее и отвез на место, а она пошла и зацапала их всех. Железно! Я все сделал здоровски, да, ба?
– Здорово, – рассеянно поправила его бабушка.
– Тико помог разоблачить подпольную точку по сбыту краденого и изготовлению поддельных документов.
– Боже милостивый!
– Миссис…
– Прошу прощения, я так растерялась, совсем голову потеряла. Я – Абигайль Джонсон.
– Миссис Джонсон, у вас замечательный внук. Он сделал то, на что многие, будь они на его месте, оказались бы не способны. Многие люди перед ним в долгу. – Ева вытащила карточку, порылась в карманах и выудила карандаш. – Вот мои контактные телефоны. За это полагается награда.
– Я получу награду? За свои труды? – оживился мальчик.
– Доброе дело – само по себе награда, – строго напомнила Абигайль.
– Да, мэм, это верно. Тем не менее Департамент полиции Нью-Йорка выражает благодарность за проявление гражданской позиции. У нас есть для этого специальная программа. Вот, я записала телефон на обратной стороне карточки. Если вы по нему позвоните, они вам это устроят. – Ева отдала карточку бабушке и протянула руку Тико: – Отличная работа, малыш.
– Ты тоже руку приложила. Да и сама получила фингал.
– Ничего. Не первый, не последний.
– Тико, иди умойся к ужину. Попрощайся с лейтенантом Даллас.
– Увидимся. Приходи на мою территорию, я тебе со скидкой продам что-нибудь.
Он скрылся за дверью, и Абигайль облегченно вздохнула.
– Я занимаюсь с ним дома два часа каждое утро. Семь дней в неделю. Мы ходим в церковь каждое воскресенье. Я забочусь, чтобы он хорошо питался и был хорошо одет. Я…
– Все в порядке, миссис Джонсон. Если у вас будут проблемы, позвоните мне.
Ева вышла из квартиры, сбежала по ступенькам и вновь оказалась на морозе. «Может, доброе дело – само по себе награда, – подумала она, прижимая пальцы к пылающей болью щеке, – но мне не помешал бы пузырь со льдом».
9
Ева вошла в дом в полной боевой готовности к ежевечерней схватке с Соммерсетом. Уж он-то, конечно, отпустит какую-нибудь гадость насчет наливающегося у нее под глазом фингала.
Но Соммерсета на месте не оказалось.
Ева задержалась в пустом холле, словно ожидая, что он вот-вот материализуется, вползет в помещение, как туман. В полном недоумении она сунула голову в парадную гостиную. Свежие цветы, веселый огонь в камине, но ни следа Костлявой Задницы. Ева даже ощутила легкое беспокойство. Может, он заболел, подхватил заразу вроде Фини? Нет, ни за что на свете она не будет сиделкой при домашнем страшилище.
И все же… Вдруг он лежит где-то в беспамятстве, в горячке… Пусть Рорк поскорее вернется и займется этим. Надо будет справиться у домашнего компьютерного устройства, где Рорк. И тут Ева подпрыгнула, как жалкий испуганный кролик, потому что в комнату вплыл голос Соммерсета:
– Поскольку, как я полагаю, вам не совсем безразлична судьба вашей напарницы, напоминаю, что выступление детектива Пибоди в передаче «Сейчас» начнется примерно через четыре минуты.
– Чтоб тебя, – пробормотала Ева и уставилась на интерком так, словно хотела испепелить его взглядом. – Я знаю, который час.
По крайней мере, теперь она это знала. Злая как черт Ева начала подниматься по лестнице. Бестелесный голос последовал за ней:
– Вы найдете холодные компрессы в самом дальнем правом ящике шкафчика в вашей кухне.
Ева на ходу расправила плечи. Ну да, ну да, она хорошо расслышала самодовольную интонацию. У себя в кабинете она бросила на стол сумку с файлами и голосом включила на экране «Канал 75». А поскольку щека все еще дергалась и болела, она приложила к ней компресс. Прижимая к лицу благословенный холод, Ева загрузила компьютер. А пока можно расправиться с другими мелочами и написать отчет о задержании на Таймс-сквер.
Но не успела она начать, как послышалось музыкальное вступление к программе «Сейчас». Ева вполуха прослушала вступительное слово Надин и уделила всего лишь мимолетный взгляд экрану. Кошачьи глаза репортерши взирали на нее строго и озабоченно. Холеная и властная – так следовало воспринимать ее образ, подумала Ева. Что ж, с мелированными светлыми волосами, дорогими, но неброскими драгоценностями, с прекрасной фигурой, подчеркнутой элегантным костюмом цвета тусклой меди, этого добиться нетрудно. Откуда бы зрителям знать, как однажды, нагрузившись коктейлями, Надин танцевала в полуголом виде на столе в секс-клубе.
Она представила Пибоди как преданного делу, удостоенного наград офицера полиции, упомянула несколько громких дел, в расследовании которых Пибоди принимала участие. Когда камера передвинулась на лицо ее напарницы, Ева напряглась.
Слава богу, Трина не переусердствовала с лицом и волосами Пибоди, отметила Ева. Ее напарница выглядела на экране молодой, но никак не желторотой, и это было хорошо. Вероятно, сыграл свою роль костюм строгого покроя. Никто из знавших Пибоди не так хорошо, как Ева, не заметил бы панического ужаса в ее глазах.
– Смотри не облажайся, – пробормотала Ева.
Надин сделала подводку, несколько смягчая тон, и Ева увидела, как Пибоди начинает успокаиваться. «Не расслабляйся, – мысленно скомандовала ей Ева. – Она тебе не подружка, когда вы в прямом эфире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104