Эта страсть сжигала его, как лихорадка, кипящая в крови. Он набросился на ее рот, его руки блуждали по ее телу. Они оба захлебнулись и вынырнули из-под воды, чтобы глотнуть воздуха, но ее вздох превратился в крик восторга, лишь подстегнувший бушующее пламя страсти.
Ева впилась пальцами ему в плечи, когда его рот добрался до ее груди. Жадный, ненасытный рот. Вся теплая и влажная после купания, она задрожала под этим напором.
И все-таки сказала: «Да».
«Да» – и вода опять сомкнулась над ними.
В ушах у нее гудело от шума водяных струй, от стука собственного сердца. Как может человек пережить такое? Это желание, эту желанность? Как может человек жить без этого желания, без этой желанности? Он поднял в ней бурю чувств, ощущений, желаний – острых до боли. И эта буря неистовствовала, ревела и грохотала, пока ничего не осталось в душе, кроме всепоглощающей любви.
Сильные, требовательные руки толкнули ее к стене, она схватилась за бортик, ее стоны раздавались в густом и влажном воздухе, пока его рот колдовал в самом заветном месте, пока его язык пронзал ее. Он повернул ее так, чтобы струи горячей воды омывали ее тело, били по нему беспощадно, пока ее стоны раздавались в душном и влажном воздухе, а его рот доводил ее до исступления.
– Я не могу! Не могу! Боже!
Оргазм оказался неистовым и бурным, сводящим с ума.
Он почувствовал, как волна прокатилась по ее телу, почувствовал силу и чудо высвобождения. А заглянув ей в глаза, увидел полную покорность. Капитуляцию. Она вся целиком принадлежала ему.
– Возьми. Возьми меня.
Он овладел ею, своим трофеем. Приподнял ее бедра и вошел еще глубже. Пока им властвовало безумие, одержимость, он словно со стороны услышал собственный голос, хриплый и задыхающийся, шепчущий мольбы и призывы на ирландском языке, которого она не знала и не могла понять.
И опять, пока их тела бились друг о друга, она сказала: «Да».
И еще не отзвучал этот шепот, как он тоже капитулировал.
Выгнувшись в пульсирующих струях воды, чувствуя себя расплавленным воском, Ева не могла понять, кто за кого держится. Ей смутно подумалось, что вариант с двумя утопленниками не только не исключен, но и весьма вероятен. Ей было все равно.
– Может, это что-то в воде? Какой-нибудь сексуальный наркотик? Ты мог бы заполнять им бутылки и продавать. Увеличишь свое состояние.
– Да черт с ним, с состоянием. Пусть это останется только для нас. Я не сделал тебе больно? Что-то я не соображаю.
– Я сама о себе позабочусь, приятель. – Ева уронила голову ему на плечо. – И потом, это же была моя идея.
– Это была чертовски удачная идея. Просто отличная идея.
– А я собиралась сразу заняться работой. У меня целые горы работы. Вот я и собиралась сразу заняться работой. А потом Соммерсет сказал, что ты тут, в бассейне. Ну я и решила взять пятнадцать минут. Размяться.
– Что ж, мы отлично размялись.
– Потом я увидела, как ты тут воду рассекаешь. Весь такой мокрый, лоснящийся, такой… стопроцентный ты. – Ева запрокинула голову и взглянула на него. – Я увидела тебя, большего не потребовалось. Я так тебя люблю, что иногда мне просто воздуха не хватает.
– Ева. – От волнения его глаза сделались глубокими-глубокими, он поцеловал ее очень нежно, а потом прижался лбом к ее лбу.
– Я все думаю: рано или поздно все успокоится. Я привыкну. Должна же наконец привыкнуть и успокоиться. Но этого не происходит. Вот даже когда мы просто живем, разговариваем, когда все спокойно, стоит мне посмотреть на тебя, и прямо дух захватывает.
– Каждую минуту с тобой я чувствую себя живым. Я раньше и не подозревал, что часть моей души спала, пока не появилась ты. Она ждала тебя. Я жив, только когда я с тобой, Ева.
Ева вздохнула и погладила его по щеке.
– Пожалуй, нам пора выбираться отсюда, а то сейчас растечемся по всему бассейну.
Ева вернулась к работе. Натянула старую мягкую фуфайку с логотипом Нью-Йоркского департамента полиции и безопасности и выношенные до полупрозрачности (за что она их особенно любила) джинсы, одновременно пересказывая Рорку свой разговор с Мирой.
– Ты думаешь, она захочет устранить исполнительницу своего замысла? Ты же считаешь, что это была женщина.
– Наверняка у нее есть определенный план. Мне кажется, она уверена, что этот некто – неважно, мужчина или женщина! – не посмеет ее предать, но план устранения у нее есть. Она сумела заморочить голову Бриджит Плаудер, а Бриджит Плаудер отнюдь не кажется мне кретинкой. То же самое с женой Тиббла. Но Плаудер…
– Ты ее подозреваешь? Бриджит Плаудер?
– Я всех подозреваю, но… Нет, она не производит впечатления человека зависимого или… Как это сказать? Просительницы. Да-да, именно это и нравится Аве. Она любит, когда ее просят. На деньги Эндерса она приобрела множество просительниц.
Ева случайно заметила их общее отражение в зеркале, задумалась и присмотрелась внимательнее. Рорк надел, в сущности, то же самое, что и она: джинсы и – в его случае – темно-синий свитер. Но в его случае…
– Как это получается, что ты всегда выглядишь лучше, чем я?
Рорк тоже взглянул в зеркало, с улыбкой шагнул ей за спину и обнял ее.
– Не могу с тобой согласиться. Мне со стороны виднее.
– Ты просто еще не остыл после водного поло. – Ева покачала головой, изучая их общее отражение. «Как подозреваемых на опознании», – подумал Рорк. – Это просто несправедливо. Короче, отстань, Умник, нас с тобой ждет куча работы и… о, черт, совсем забыла. Надо позвонить Чарльзу, задать еще кое-какие вопросы.
Рорк решил позабавиться и заодно позлить Еву. Он обнял ее еще крепче.
– Эй! – рассердилась она.
– Сама «эй». Опять у нас будет рабочий ужин. И кем я должен считаться? Твоим подчиненным или просителем?
– Ха-ха! Ты никому не подчиняешься и даже в отдаленной степени вообразить не можешь, что значит быть просителем. Ты даже не знаешь, что означает это слово.
– Посмотрю в словаре. Рабочий ужин. Ты, конечно, думаешь о гамбургерах.
Ева прищурилась.
– Ты что, мысли мои читаешь?
– Это просто логика и глубокое – как я только что доказал – знание твоей личности. Ты не обедала, если не считать пончика в лимузине, а в бассейне израсходовала немалый объем энергии на… разного рода физические упражнения. Ты голодна, а это автоматически толкает тебя к красному мясу. Бифштекс не пойдет: тебе неохота что-либо резать. Следовательно, ты хочешь гамбургер.
– Ладно, угадай, что я хочу на десерт?
Рорк вопросительно глянул на нее в зеркале.
– Да, вот тут ты меня поймала.
– Я тебя поймала, это точно. – Ева повернулась в его объятиях и прикусила его губу. – Я принесла торт.
– Правда? Что за торт?
Ева лишь загадочно улыбнулась в ответ, вытащила телефон и набрала номер Чарльза.
Чарльз заметно нервничал и никак не мог собраться с мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104