– Вы не возражаете?
– Да, да, да. – Ава нетерпеливым жестом велела ему продолжать. – Только давайте побыстрее. Не хватало еще, чтоб полицейская машина весь день торчала возле моего дома.
– Да, мэм. Ну что ж… Вы имеете право хранить молчание. – Для пущей убедительности Трухарт извлек из кармана карточку с напечатанным на ней стандартным текстом и зачитал его с усердием младшего школьника. Ему оставалось лишь надеяться, что он не перестарался. – Вам понятны ваши…
– Я что, по-вашему, идиотка? – резко оборвала его Ава. – Разумеется, я все понимаю. А теперь идите, я выйду через несколько минут.
– Да, мэм. Спасибо, мэм. – Когда дверь захлопнулась у него перед носом, Трухарт вернулся к полицейской машине вместе со своим напарником. – Даллас просто гений, – констатировал он и включил коммуникатор. – Докладывает Трухарт, лейтенант.
В управлении Ева подзарядилась любимым напитком.
– Трухарт следует за ней сюда. Пусть «чистильщики» прочешут машину, как только ее запаркуют.
– Ты прямо мысли ее читаешь, – восхитилась Пибоди. – Ты знала, что она поедет на своей машине.
– Она ни за что не упустила бы случая позлорадствовать и выслушать униженные извинения шефа полиции. И она ни за что не села бы в патрульную машину, разве что в наручниках и под действием силы. Да и какая нам разница? Если бы она оставила машину дома, «чистильщики» занялись бы ею там. Рио выдала ордер на все. Я хочу, чтобы операция прошла как часы. Все по местам. – Перебирая в уме последние детали, Ева повернулась к своей напарнице: – Мне нужно побеседовать с ней наедине, Пибоди. Тебе все ясно?
– Да, я знаю свою роль. У нас уже два детектива на месте, готовы провести обыск в доме, изъять и привезти парики. Похоже на аферу, верно? У меня внутри все кипит. Кайф такой, будто мы берем дом штурмом, отстреливаемся бластерами, только без риска возможных потерь. Все на уровне психологии.
– Будем ее крутить, будем ее вертеть. Если закрутим в нужную сторону, она расколется.
Ева взглянула на свою доску. Шаги, этапы. Небольшие кусочки, отломленные и добавленные тут и там. Гирьки на чаше весов. Пора собрать все воедино.
– Лейтенант. – Рорк стоял на пороге кабинета, внимательно глядя на Еву.
– Я пойду кое-что проверю, – заторопилась Пибоди и выскользнула из кабинета.
– Она едет, – сказала Ева. – На своей машине.
– Ты это предвидела. Это твой спектакль. Все действующие лица вроде бы на местах. Но с этой твоей постановкой ты рискуешь нарваться на классных, умных, хитрых адвокатов.
– Знаю, – кивнула Ева. – Она, конечно, позовет на помощь адвокатов, но я пари держу, она так много о себе мнит, что не станет звать их прямо на старте. На финише – другое дело, на финише она будет прямо-таки визжать, чтоб ей дали адвоката. – И это будет тот редчайший случай, призналась себе Ева, когда визг прозвучит музыкой в ее ушах. – Но сперва я тряхну ее хорошенько. Так тряхну, что она не откажет себе в желании поставить меня на место.
– Магдалена уже пыталась такое проделать.
Отрицать было бессмысленно.
– Ее ждало большое разочарование… и разбитая губа. Я на этом не зацикливаюсь, если тебя это беспокоит. – Когда он подошел, не сводя с нее своих синих глаз, и любовно провел пальцем по ямочке у нее на подбородке, Ева вздохнула, потом пожала плечами. – Ну, разве что совсем чуть-чуть. Но я на тебя больше не злюсь из-за нее.
Рорк наклонил голову и поцеловал ее очень нежно.
– Угу. Ты ее не видел, – продолжала Ева, – не видел, что она творит, пока это не сунули тебе прямо под нос. Наверно, это нечто чисто мужское, чисто мужская слепота, когда речь заходит о женщине определенного типа. Томас Эндерс годами не видел этого в Аве. Годами! Жил с ней и не видел, что она творит, что замышляет. Не видел, что она собой представляет на самом деле. Это меня злит, но я понимаю его – он ее любил. А меня она бесит, я злюсь на нее: она воспользовалась его любовью, она использовала его. Она без зазрения совести использовала любого, кто был ей нужен. Ради своей выгоды. За это она его и убила.
– И ты полагаешь, что если бы мне не сунули кое-что прямо под нос, если бы я этого не увидел, если бы некоторые обстоятельства сложились иначе, Магдалена могла бы так же избавиться и от меня?
– А зачем делиться большей частью разведанной вселенной, если можно забрать все себе?
– Действительно, какой смысл? – согласился Рорк. – Да, ты права, на каком-то этапе она попыталась бы избавиться от меня. К счастью, я женат на главной ищейке полицейского управления и надежно защищен.
– К счастью, ты можешь сам о себе позаботиться. А вот Томми Эндерс не смог. – Ева повернулась к доске и взглянула на доброе улыбающееся лицо Томаса Эндерса с удостоверения личности. – Некоторые не умеют о себе позаботиться. Меня это просто убивает, потому что он был хорошим человеком, любил свою жену, использовал свои деньги и положение, чтобы делать людям добро. И вот он мертв, столько жизней загублено, столько людей пострадало, и все из-за того, что его жена, как жадный ребенок, захотела присвоить себе все игрушки. И поэтому я собираюсь раздавить ее, как мерзкую паучиху… каковой она является.
– Лейтенант, – Пибоди просунула голову в дверь. – Она только что въехала в гараж.
– Занавес поднимается, – объявил Рорк.
23
По мнению Рорка, в полицейской лавочке постоянно царили шум и бестолковая толчея. Такова была магистральная тенденция. А уж в Центральном полицейском управлении с его змеящимся лабиринтом переходов, с его подъемами и спусками днем и ночью крутилась просто головокружительная карусель, на которой копы, подозреваемые, пострадавшие, адвокаты, техперсонал сталкивались и кружились в непрерывном беспорядочном движении.
И тем не менее, несмотря на это, поставленная Евой пантомима проходила без сбоев. Возможно, поскольку многие ее участники и не подозревали, что играют роль, их действия и реакции были спонтанными и естественными, как природные осадки.
Вместе с Фини и Евой Рорк видел на экранах в зоне наблюдения, как Трухарт и его товарищ в полицейской форме, оба молодые, здоровые, румяные, словно яблочный пирог, вводят Аву в лифт, а затем выходят из лифта.
– Будет быстрее и удобнее, миссис Эндерс, – объяснил Трухарт со своей неизменной вежливостью, – если отсюда мы поднимемся на эскалаторе.
Пока они поднимались, другие спускались. На эскалаторе, двигавшемся вниз, мужчина в испачканной футболке, с засаленными косичками-дредами на голове – Рорк «срисовал» бы в нем копа за шесть кварталов – вдруг завертелся и ткнул пальцем.
– Эй, эй! Вот она! Вот эта чува ушла с Кассом! Эй!
Ава резко повернулась и вопросительно посмотрела на Трухарта.
– Извините, – посочувствовал он. – Тут у нас разные попадаются.
Он помог ей сойти с эскалатора, и они двинулись вперед по короткому отрезку вестибюля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Да, да, да. – Ава нетерпеливым жестом велела ему продолжать. – Только давайте побыстрее. Не хватало еще, чтоб полицейская машина весь день торчала возле моего дома.
– Да, мэм. Ну что ж… Вы имеете право хранить молчание. – Для пущей убедительности Трухарт извлек из кармана карточку с напечатанным на ней стандартным текстом и зачитал его с усердием младшего школьника. Ему оставалось лишь надеяться, что он не перестарался. – Вам понятны ваши…
– Я что, по-вашему, идиотка? – резко оборвала его Ава. – Разумеется, я все понимаю. А теперь идите, я выйду через несколько минут.
– Да, мэм. Спасибо, мэм. – Когда дверь захлопнулась у него перед носом, Трухарт вернулся к полицейской машине вместе со своим напарником. – Даллас просто гений, – констатировал он и включил коммуникатор. – Докладывает Трухарт, лейтенант.
В управлении Ева подзарядилась любимым напитком.
– Трухарт следует за ней сюда. Пусть «чистильщики» прочешут машину, как только ее запаркуют.
– Ты прямо мысли ее читаешь, – восхитилась Пибоди. – Ты знала, что она поедет на своей машине.
– Она ни за что не упустила бы случая позлорадствовать и выслушать униженные извинения шефа полиции. И она ни за что не села бы в патрульную машину, разве что в наручниках и под действием силы. Да и какая нам разница? Если бы она оставила машину дома, «чистильщики» занялись бы ею там. Рио выдала ордер на все. Я хочу, чтобы операция прошла как часы. Все по местам. – Перебирая в уме последние детали, Ева повернулась к своей напарнице: – Мне нужно побеседовать с ней наедине, Пибоди. Тебе все ясно?
– Да, я знаю свою роль. У нас уже два детектива на месте, готовы провести обыск в доме, изъять и привезти парики. Похоже на аферу, верно? У меня внутри все кипит. Кайф такой, будто мы берем дом штурмом, отстреливаемся бластерами, только без риска возможных потерь. Все на уровне психологии.
– Будем ее крутить, будем ее вертеть. Если закрутим в нужную сторону, она расколется.
Ева взглянула на свою доску. Шаги, этапы. Небольшие кусочки, отломленные и добавленные тут и там. Гирьки на чаше весов. Пора собрать все воедино.
– Лейтенант. – Рорк стоял на пороге кабинета, внимательно глядя на Еву.
– Я пойду кое-что проверю, – заторопилась Пибоди и выскользнула из кабинета.
– Она едет, – сказала Ева. – На своей машине.
– Ты это предвидела. Это твой спектакль. Все действующие лица вроде бы на местах. Но с этой твоей постановкой ты рискуешь нарваться на классных, умных, хитрых адвокатов.
– Знаю, – кивнула Ева. – Она, конечно, позовет на помощь адвокатов, но я пари держу, она так много о себе мнит, что не станет звать их прямо на старте. На финише – другое дело, на финише она будет прямо-таки визжать, чтоб ей дали адвоката. – И это будет тот редчайший случай, призналась себе Ева, когда визг прозвучит музыкой в ее ушах. – Но сперва я тряхну ее хорошенько. Так тряхну, что она не откажет себе в желании поставить меня на место.
– Магдалена уже пыталась такое проделать.
Отрицать было бессмысленно.
– Ее ждало большое разочарование… и разбитая губа. Я на этом не зацикливаюсь, если тебя это беспокоит. – Когда он подошел, не сводя с нее своих синих глаз, и любовно провел пальцем по ямочке у нее на подбородке, Ева вздохнула, потом пожала плечами. – Ну, разве что совсем чуть-чуть. Но я на тебя больше не злюсь из-за нее.
Рорк наклонил голову и поцеловал ее очень нежно.
– Угу. Ты ее не видел, – продолжала Ева, – не видел, что она творит, пока это не сунули тебе прямо под нос. Наверно, это нечто чисто мужское, чисто мужская слепота, когда речь заходит о женщине определенного типа. Томас Эндерс годами не видел этого в Аве. Годами! Жил с ней и не видел, что она творит, что замышляет. Не видел, что она собой представляет на самом деле. Это меня злит, но я понимаю его – он ее любил. А меня она бесит, я злюсь на нее: она воспользовалась его любовью, она использовала его. Она без зазрения совести использовала любого, кто был ей нужен. Ради своей выгоды. За это она его и убила.
– И ты полагаешь, что если бы мне не сунули кое-что прямо под нос, если бы я этого не увидел, если бы некоторые обстоятельства сложились иначе, Магдалена могла бы так же избавиться и от меня?
– А зачем делиться большей частью разведанной вселенной, если можно забрать все себе?
– Действительно, какой смысл? – согласился Рорк. – Да, ты права, на каком-то этапе она попыталась бы избавиться от меня. К счастью, я женат на главной ищейке полицейского управления и надежно защищен.
– К счастью, ты можешь сам о себе позаботиться. А вот Томми Эндерс не смог. – Ева повернулась к доске и взглянула на доброе улыбающееся лицо Томаса Эндерса с удостоверения личности. – Некоторые не умеют о себе позаботиться. Меня это просто убивает, потому что он был хорошим человеком, любил свою жену, использовал свои деньги и положение, чтобы делать людям добро. И вот он мертв, столько жизней загублено, столько людей пострадало, и все из-за того, что его жена, как жадный ребенок, захотела присвоить себе все игрушки. И поэтому я собираюсь раздавить ее, как мерзкую паучиху… каковой она является.
– Лейтенант, – Пибоди просунула голову в дверь. – Она только что въехала в гараж.
– Занавес поднимается, – объявил Рорк.
23
По мнению Рорка, в полицейской лавочке постоянно царили шум и бестолковая толчея. Такова была магистральная тенденция. А уж в Центральном полицейском управлении с его змеящимся лабиринтом переходов, с его подъемами и спусками днем и ночью крутилась просто головокружительная карусель, на которой копы, подозреваемые, пострадавшие, адвокаты, техперсонал сталкивались и кружились в непрерывном беспорядочном движении.
И тем не менее, несмотря на это, поставленная Евой пантомима проходила без сбоев. Возможно, поскольку многие ее участники и не подозревали, что играют роль, их действия и реакции были спонтанными и естественными, как природные осадки.
Вместе с Фини и Евой Рорк видел на экранах в зоне наблюдения, как Трухарт и его товарищ в полицейской форме, оба молодые, здоровые, румяные, словно яблочный пирог, вводят Аву в лифт, а затем выходят из лифта.
– Будет быстрее и удобнее, миссис Эндерс, – объяснил Трухарт со своей неизменной вежливостью, – если отсюда мы поднимемся на эскалаторе.
Пока они поднимались, другие спускались. На эскалаторе, двигавшемся вниз, мужчина в испачканной футболке, с засаленными косичками-дредами на голове – Рорк «срисовал» бы в нем копа за шесть кварталов – вдруг завертелся и ткнул пальцем.
– Эй, эй! Вот она! Вот эта чува ушла с Кассом! Эй!
Ава резко повернулась и вопросительно посмотрела на Трухарта.
– Извините, – посочувствовал он. – Тут у нас разные попадаются.
Он помог ей сойти с эскалатора, и они двинулись вперед по короткому отрезку вестибюля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104