– Жаль разлучать такую счастливую парочку, – сказал Те Киоре. – Ловко вы пальнули из этой однострунной арфы, мисс! Вооружайтесь ею, бедняге Игроку она больше ни к чему. А вам пригодится. Мы ещё по самое горло в неприятностях. Вон, оглянитесь!
За нами гнались три большие шхуны. Их паруса белели, как огромные акульи плавники. Наш маневр дал им возможность настичь нас. А на «пострадавшей» шхуне поспешно выпрямляли мачту, чтобы принять участие в погоне. Все мы вздрогнули, когда вдруг что-то с визгом пронеслось между мачтами, ветер взъерошил волосы у нас на головах, что-то с шипением бухнулось в залитую солнцем воду.
Те Киоре смачно выругался:
– Черт побери! Мы уже в зоне обстрела! Эй, у пушки!
Но ни пушки, ни её команды больше не было. Заряд крупной картечи, выпущенный пиратами, в щепки разнес лафет, исполосовал командора и матросов, стоявших с одной стороны, и опрокинул саму пушку на тех, кто находился с другой. Попавших под пушку, окровавленных, с переломанными костями, вытаскивали их товарищи, и вид их надежды не внушал. В моей душе поднимался протест. Эти люди, которые, наверное, пережили в пять раз больше моего, теперь уничтожены, как жалкие отбросы, и во имя чего? Ради меня? Ради доброго имени нашей фирмы? Или ради того, чтобы зеленели леса и рос рис на полях острова Бали и не погибла его древняя мудрая культура?
– Так! – завопил Те Киоре. – Четыре человека с левого борта! Катите вашу несчастную пушку на правый борт и укрепляйте её там!
– Пушку с левого борта? Так у вас их всего две? А я-то ещё считал, что «Непокорная», на которой я плавал, слишком скудно вооружена!
Те Киоре выкатил на меня глаза.
– Мы же грузовой корабль, а не какой-нибудь бандит-капер! Для нас двух двенадцатифунтовых пушек на носу и на корме и то много. Эти паршивые пиратские шхуны, видно, вооружены до зубов! Всё равно мы им устроим веселую жизнь! – Он подозвал к себе одного из матросов: – Бугай, да-да, ты! Будешь командиром орудия. А Чен, Баг О'Нейл, Рукус… надо бы ещё одного…
– Те Киоре, – неуверенно окликнул его я, – я состоял одно время при пушке…
– У старика Пирса? Ура! По местам! Ну, черти! Чего встали? Вперед, заряжайте, палите, сколько эта чертова пушка выдержит! Матросы – на реи! Прибавить паруса! Боцман – вниз! Несите мушкеты! Да бегом, вы, черти полосатые!
Можно было не подгонять нас, выстрелы гремели слева и справа, и сыпавшаяся градом картечь прошила парус над кормой. Когда мы мчались по палубе, я прихватил прибойник, и пока пушку принайтовывали к месту, стал забивать заряд в её драконью глотку, а вслед за ним и небрежно скрученные в жгуты куски пакли, которые затем увенчали огромным ядром. Я добавил ещё пакли, и старый китаец, назначенный командиром, навёл пушку на первую преследующую нас шхуну, взял рожок и начал было сыпать порох в затравник, но вдруг повернулся и упал спиной прямо на пушку. Я поймал падающий рожок и увидел, что китаец раздирает руками грудь и кашляет кровью; ветер донес слабое потрескивание.
– Из мушкетов палят, сволочи, – пробормотал европеец по имени Баг О'Нейл и схватил прибойник.
– Из такой дали?
– Ну, если стрелки меткие, им это нипочем. А эти, наверное, не только на одни прицелы полагаются, знаю я их! Пригнись, ребята!
Пальник убитого Вутая – кусок тлеющего фитиля – покатился по палубе, я поймал его, подул, помахал, боясь, как бы он не погас. Сколько ещё надо сыпать затравки? Я покосился на остальных, но никто не горел желанием подать совет. Я высыпал с маленький стакан и, затаив дыхание, пытался поймать момент, когда наши суда, качающиеся на волнах, окажутся на одном уровне. В конце концов я решился и боязливо поднес фитиль к запальнику.
Взметнувшееся пламя едва не опалило мне ресницы. Я скорее почувствовал, чем услышал выстрел, воздух вздрогнул, а я был так ошарашен, что даже не видел, куда полетело ядро. Словно кто-то гигантским кулаком стукнул в дверь сарая, послышались радостные победные крики, и я как сквозь туман увидел, что парус на фок-мачте пиратов обвис, его сразило ядро. Желтоватую шхуну закрутило, сорванные паруса беспомощно трепыхались, a prahu, послужившая приманкой, ближайшая к лидеру, вышла из-за его кормы и оказалась впереди всех. Но подбитый парус тут же водрузили на место, и пираты возобновили погоню. Раздался резкий свист, треск, градом посыпались щепки, и Чен, раненный в ногу, с криком упал, а мы все едва успели отскочить от пушки, которая, сорвавшись с креплений, словно колесница Джаггернаута , с грохотом покатилась по палубе, набирая на ходу скорость и устремляясь прямо к люку, ведущему в трюм. Баг О'Нейл ухватился за волочащийся канат, я повис на другом, и пушка потащила нас, изрыгающих проклятия, за собой; к нам на помощь бросились и другие матросы. Если эта махина рухнет в пустой трюм…
Уолан схватил брошенный прибойник и сумел всадить его между колесом и лафетом, как останавливают на ходу телегу. Пушка со скрежетом замедлила ход, постепенно останавливаясь; теперь она уже не могла бы нырнуть в трюм.
Мы вздохнули с облегчением, но набежавшая волна качнула корабль, и пушка покатилась назад, мы едва успели шарахнуться в сторону. Остальные матросы бросились её останавливать, но с меня этого было довольно, и я на непослушных ногах вернулся на корму.
– Если мы ещё раз пальнем из этой развалюхи, она просто свалится за борт! – крикнул я Те Киоре и капитану. – Или пробьёт днище.
Маори посмотрел на Батанга.
– Сколько надо времени, чтобы усилить крепления?
– И установить пушку? Да уж часа два, не меньше, – пожевал свой ус Батанг. – А они – рядом!
– Ну, всё ясно, – пробормотал Те Киоре. – Получим ещё подарочек! Только теперь с двух сторон! Да ещё и сзади поддадут! Жаль, что я не человек-змея в цирке!
– С чего вдруг? – спросила Джеки, все ещё прижимая к себе лук.
– Тогда бы я чмокнул себя в задницу на прощанье! Всё! Больше в башке никаких мыслей.
– У меня тоже никаких, – угрюмо сказал я.
Батанг Сен пробормотал себе под нос, как мне показалось, очередную непристойность.
– Вы что же? Решили сдаваться? – вскричала Джеки. – Должен же быть какой-то выход, надо что-то попробовать придумать!
За нашими спинами раздались громкие рулады сладкого храпа. Мы разом обернулись. У перил всё так же в позе лотоса, мирно, как дитя, почивал Шимп, его усы подрагивали от храпа. Джеки с воплем кинулась к нему и начала трясти за плечи, мы с Те Киоре аккуратно, по-военному подхватили соню под мышки и поставили на ноги. Но храп не прекратился. Ни пушечная пальба, ни битва на палубе не пробудили Шимпа. С неожиданной силой Батанг Сен поднял бочонок, стоявший у штурвала, и плеснул водой в широкую физиономию Шимпа. Глаза у того сразу распахнулись, и он воззрился на нас со зверским видом, словно индийская маска:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113