зрачки скошены, зубы оскалены, выражение лица свирепое. Он напряг руки, и мы с Те Киоре полетели на палубу.
– Dood ok ondergang! – прорычал он. – Да как вы смеете, вшивые вонючки!
– Молчи! – крикнула Джеки. – Посмотри кругом! Оглянись!
Светлые глаза Шимпа округлились, он разом оценил и приближающиеся паруса, и разбитые борта корабля, и залитую кровью палубу.
– Так! – пробормотал он. – Ну и что вы от меня хотите?
– Не можешь ли ты заговорить попутный для них ветер? Или что-нибудь в этом роде? – спросил я.
Он сердито зыркнул на меня.
– И как ты предлагаешь мне это сделать?
– Не знаю! Ле Стриж такое устраивал. Но он, видно, настоящий волшебник!
– Он настоящий… не скажу кто! – сплюнул Шимп. – Раз он тебе так нравится, иди зови его! У меня свои способы! – И, круто повернувшись, он спокойно спустился в салон, а мы так и остались с разинутыми ртами.
Снизу сразу послышался грохот опрокидываемых стульев и хриплая ругань, перешедшая в конце концов в удовлетворенное рычание. Я с беспокойством подошёл к люку и заглянул вниз. И тут же застучали ступени, раздался быстрый топот, и, словно взбесившийся бегемот, из люка вынырнул Шимп, он отбросил меня в сторону, и я снова упал. А Шимп бегом ринулся на корму, возбужденно крича и размахивая чем-то над головой. Казалось, он решил самолично разгромить наших преследователей, вооруженный только… чем? Я едва успел разглядеть у него в руке что-то неопределенное – коричневое и сморщенное, а он размахнулся и бросил эту штуку за борт. Я испугался, что он и сам прыгнет за нею следом, но он только уцепился за гакаборт и нагнулся далеко вперед с видом крайнего нетерпения. Мы, естественно, поспешили присоединиться к нему, но дружно присели, так как мушкетные пули свистели вокруг, впиваясь в деревянную обшивку. А пираты орали дурными голосами и вызывающе мяукали. Только Шимп стоял неподвижно, и ветер играл его лохмами; вдруг он протянул вперед длинную руку и лениво показал нам на что-то.
В зеленой крутящейся воде у нас в кильватере что-то плавало под самыми увенчанными пеной гребнями волн. Что-то длинное, чрезвычайно длинное, покрытое бороздами и зубцами, блеснувшими, когда существо на секунду показалось на поверхности. Существо передвигалось ленивыми гребками, и ясно было, что оно обладает огромной силой. Вероятно, с первой преследующей нас шхуны его было ещё лучше видно, чем с нашей. Издевательские крики переросли в крики ужаса, и высокие мачты накренились, когда рулевой сделал отчаянную попытку отвернуть в сторону. Правильное решение, но выполнить его пиратам не удалось.
Мы ясно видели, как нос шхуны прошелся по плавающему в воде чудовищу, как согнулись мачты, как дрожь пробежала по парусам, слышно было, как затрещала обшивка судна. Впереди образовался какой-то водоворот из воды высунулся громадный чешуйчатый хвост и уже отнюдь не лениво хлестнул по незащищенному борту шхуны. Послышался такой оглушительный треск, что сомневаться в результатах не приходилось. Вода неудержимо хлынула в трюмы шхуны. Prahu несколько минут покачивалась на волнах, теперь уже действительно терпя бедствие, но с поднятыми парусами она не могла долго оставаться в наклонном положении. Тяжелая оснастка уходила в воду и тянула за собой весь корабль. Команда с криками и воплями барахталась в бурлящем море, почти у самой пасти опрокинувшего их корабль чудища. А оно ныряло среди своих жертв, челюсти раскрывались и закрывались, обнажая острые, как копья, зубы. Казалось, оно кувыркается среди гибнущих пиратов, взбивая над водой розовую пену. И только тут мы ясно увидели, что это такое.
– Bttjang Senang! – воскликнул Батанг Сен. – Bujang Senang Raja!
Его морщинистое лицо позеленело, он упал на колени и стал бить лбом о палубу.
На второй пиратской шхуне, отставшей от первой, лишь несколько секунд не могли видеть, что произошло. Быть может, они решили, что мы подбили шхуну, так как резко повернули руль, сумели обойти гибнущее судно, надеясь, видимо, пустить в ход свои пушки. Но тут, рассмотрев, что творится в волнах, и явно придя в ужас, повернули судно по ветру – самое простое, что можно предпринять на паруснике, желая прибавить скорость. Однако они неслись так быстро, что не сумели сманеврировать и по инерции вылетели на самое страшное место, где столкнулись с гибнущей шхуной. Шум, должно быть, насторожил чудовище, уже переваривающее добычу, оно с жуткой быстротой метнулось вперед, и челюсти раскрылись, как капкан. Столкновение погубило вторую prahu – фок-мачта треснула, будто её снесло выстрелом, и упала поперек палубы, смахнув кричащих пиратов в залитое кровью море. Где-то на корме трещали мушкеты, но напрасно несчастные старались – свинцовые пули для этой мощной, как броня, чешуи были всё равно что комариные укусы. Гигантские челюсти разевались и захлопывались, слышался отвратительный хруст, чудовище чуть повело головой и откусило громадный кусок борта. Я видел, как хлынула в пробоину вода. Вторая шхуна стала тонуть.
– Глазам своим не верю! – были единственные разумные слова, которые я смог произнести. С каким-нибудь морским змеем и то легче было бы смириться, чем с этим чудищем, щелкающим челюстями.
– А ты поверь глазам-то! – подрагивающим голосом посоветовал Те Киоре. – В этих водах встречаются такие соленыши, я сам их пару раз видел. Но такого гиганта… никогда!
– Crocodylus porosus, – хрипло проговорила Джеки. – Крокодил, обитающий в соленых водах. Они водятся в океане повсюду – от Северной Австралии до Саравака. В прошлом году один такой откусил часть рыбачьей лодки у побережья Квинсленда, в нём было восемнадцать футов, я читала об этом случае. Самый крупный такой крокодил достигал сорока футов. Наверное, они ещё увеличились в размерах, ведь им приходится сталкиваться с людьми и пушками.
– Понятно, – сказал я. – Понятно.
Наш корабль уже поспешно уходил, когда на театре военных действий осторожно показалась третья prahu, a за ней следовала четвертая. Трудно было понять, огорчены ли находящиеся на них пираты трагедией, происшедшей с их товарищами, или радуются предлогу не связываться с добычей, которая может навлечь на них такие ужасные последствия.
– Но как вам удалось так быстро вызвать это чудовище? – пристала к Шимпу Джеки. – А! Я догадалась! Вы всё это время притворялись спящим, а на самом деле творили заклинания.
Шимп загадочно улыбнулся.
– Zoals je segt, mevrouw. Ваша правда.
Вторая шхуна погружалась всё глубже и глубже, хотя кто-то догадался обрубить паруса, тянувшие её ко дну. Со шхуны пытались спустить спасательную шлюпку, но так же, как и на шхуне-приманке, на этой было слишком много народу, и все они дрались за право спастись; в ход пошли ножи, кулаки и даже зубы, но в результате, когда шлюпка двинулась, она оказалась настолько переполненной, что её опрокинула первая же волна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Dood ok ondergang! – прорычал он. – Да как вы смеете, вшивые вонючки!
– Молчи! – крикнула Джеки. – Посмотри кругом! Оглянись!
Светлые глаза Шимпа округлились, он разом оценил и приближающиеся паруса, и разбитые борта корабля, и залитую кровью палубу.
– Так! – пробормотал он. – Ну и что вы от меня хотите?
– Не можешь ли ты заговорить попутный для них ветер? Или что-нибудь в этом роде? – спросил я.
Он сердито зыркнул на меня.
– И как ты предлагаешь мне это сделать?
– Не знаю! Ле Стриж такое устраивал. Но он, видно, настоящий волшебник!
– Он настоящий… не скажу кто! – сплюнул Шимп. – Раз он тебе так нравится, иди зови его! У меня свои способы! – И, круто повернувшись, он спокойно спустился в салон, а мы так и остались с разинутыми ртами.
Снизу сразу послышался грохот опрокидываемых стульев и хриплая ругань, перешедшая в конце концов в удовлетворенное рычание. Я с беспокойством подошёл к люку и заглянул вниз. И тут же застучали ступени, раздался быстрый топот, и, словно взбесившийся бегемот, из люка вынырнул Шимп, он отбросил меня в сторону, и я снова упал. А Шимп бегом ринулся на корму, возбужденно крича и размахивая чем-то над головой. Казалось, он решил самолично разгромить наших преследователей, вооруженный только… чем? Я едва успел разглядеть у него в руке что-то неопределенное – коричневое и сморщенное, а он размахнулся и бросил эту штуку за борт. Я испугался, что он и сам прыгнет за нею следом, но он только уцепился за гакаборт и нагнулся далеко вперед с видом крайнего нетерпения. Мы, естественно, поспешили присоединиться к нему, но дружно присели, так как мушкетные пули свистели вокруг, впиваясь в деревянную обшивку. А пираты орали дурными голосами и вызывающе мяукали. Только Шимп стоял неподвижно, и ветер играл его лохмами; вдруг он протянул вперед длинную руку и лениво показал нам на что-то.
В зеленой крутящейся воде у нас в кильватере что-то плавало под самыми увенчанными пеной гребнями волн. Что-то длинное, чрезвычайно длинное, покрытое бороздами и зубцами, блеснувшими, когда существо на секунду показалось на поверхности. Существо передвигалось ленивыми гребками, и ясно было, что оно обладает огромной силой. Вероятно, с первой преследующей нас шхуны его было ещё лучше видно, чем с нашей. Издевательские крики переросли в крики ужаса, и высокие мачты накренились, когда рулевой сделал отчаянную попытку отвернуть в сторону. Правильное решение, но выполнить его пиратам не удалось.
Мы ясно видели, как нос шхуны прошелся по плавающему в воде чудовищу, как согнулись мачты, как дрожь пробежала по парусам, слышно было, как затрещала обшивка судна. Впереди образовался какой-то водоворот из воды высунулся громадный чешуйчатый хвост и уже отнюдь не лениво хлестнул по незащищенному борту шхуны. Послышался такой оглушительный треск, что сомневаться в результатах не приходилось. Вода неудержимо хлынула в трюмы шхуны. Prahu несколько минут покачивалась на волнах, теперь уже действительно терпя бедствие, но с поднятыми парусами она не могла долго оставаться в наклонном положении. Тяжелая оснастка уходила в воду и тянула за собой весь корабль. Команда с криками и воплями барахталась в бурлящем море, почти у самой пасти опрокинувшего их корабль чудища. А оно ныряло среди своих жертв, челюсти раскрывались и закрывались, обнажая острые, как копья, зубы. Казалось, оно кувыркается среди гибнущих пиратов, взбивая над водой розовую пену. И только тут мы ясно увидели, что это такое.
– Bttjang Senang! – воскликнул Батанг Сен. – Bujang Senang Raja!
Его морщинистое лицо позеленело, он упал на колени и стал бить лбом о палубу.
На второй пиратской шхуне, отставшей от первой, лишь несколько секунд не могли видеть, что произошло. Быть может, они решили, что мы подбили шхуну, так как резко повернули руль, сумели обойти гибнущее судно, надеясь, видимо, пустить в ход свои пушки. Но тут, рассмотрев, что творится в волнах, и явно придя в ужас, повернули судно по ветру – самое простое, что можно предпринять на паруснике, желая прибавить скорость. Однако они неслись так быстро, что не сумели сманеврировать и по инерции вылетели на самое страшное место, где столкнулись с гибнущей шхуной. Шум, должно быть, насторожил чудовище, уже переваривающее добычу, оно с жуткой быстротой метнулось вперед, и челюсти раскрылись, как капкан. Столкновение погубило вторую prahu – фок-мачта треснула, будто её снесло выстрелом, и упала поперек палубы, смахнув кричащих пиратов в залитое кровью море. Где-то на корме трещали мушкеты, но напрасно несчастные старались – свинцовые пули для этой мощной, как броня, чешуи были всё равно что комариные укусы. Гигантские челюсти разевались и захлопывались, слышался отвратительный хруст, чудовище чуть повело головой и откусило громадный кусок борта. Я видел, как хлынула в пробоину вода. Вторая шхуна стала тонуть.
– Глазам своим не верю! – были единственные разумные слова, которые я смог произнести. С каким-нибудь морским змеем и то легче было бы смириться, чем с этим чудищем, щелкающим челюстями.
– А ты поверь глазам-то! – подрагивающим голосом посоветовал Те Киоре. – В этих водах встречаются такие соленыши, я сам их пару раз видел. Но такого гиганта… никогда!
– Crocodylus porosus, – хрипло проговорила Джеки. – Крокодил, обитающий в соленых водах. Они водятся в океане повсюду – от Северной Австралии до Саравака. В прошлом году один такой откусил часть рыбачьей лодки у побережья Квинсленда, в нём было восемнадцать футов, я читала об этом случае. Самый крупный такой крокодил достигал сорока футов. Наверное, они ещё увеличились в размерах, ведь им приходится сталкиваться с людьми и пушками.
– Понятно, – сказал я. – Понятно.
Наш корабль уже поспешно уходил, когда на театре военных действий осторожно показалась третья prahu, a за ней следовала четвертая. Трудно было понять, огорчены ли находящиеся на них пираты трагедией, происшедшей с их товарищами, или радуются предлогу не связываться с добычей, которая может навлечь на них такие ужасные последствия.
– Но как вам удалось так быстро вызвать это чудовище? – пристала к Шимпу Джеки. – А! Я догадалась! Вы всё это время притворялись спящим, а на самом деле творили заклинания.
Шимп загадочно улыбнулся.
– Zoals je segt, mevrouw. Ваша правда.
Вторая шхуна погружалась всё глубже и глубже, хотя кто-то догадался обрубить паруса, тянувшие её ко дну. Со шхуны пытались спустить спасательную шлюпку, но так же, как и на шхуне-приманке, на этой было слишком много народу, и все они дрались за право спастись; в ход пошли ножи, кулаки и даже зубы, но в результате, когда шлюпка двинулась, она оказалась настолько переполненной, что её опрокинула первая же волна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113