В то же время Саймак не был категорическим противником науки и
разума: его Спенсер Чемберс отнюдь не законченный негодяй. Просто писатель
считал, что наука должна занимать свое место в определенных сферах
человеческой деятельности, таких, например, как исследование космоса, - но
именно в определенных, а не во всех.
За время, прошедшее между написанием романа и его публикацией,
взгляды Саймака коренным образом переменились, в основном под влиянием
второй мировой войны.
Профессиональный журналист, обладавший историческим чутьем, Саймак
прекрасно видел, какие события назревали в Европе в тридцатые годы. Не
случайно он упоминает в романе и Гитлера, и Сталина. А краткое описание
диктатуры, царящей в Центральной Европе будущего, показывает, что Саймак
понимал, какого типа государство стремится создать и тот и другой лидер.
И все же, несмотря на глубокое понимание истории, несмотря на то что
писатель знал (и продемонстрировал в своем романе), какой опасной силой
может стать технический прогресс в руках у негодяев, вторая мировая война
ошеломила Саймака. Потрясенный, он написал целый ряд рассказов, позднее
объединенных в сборнике "Город", - рассказов, которые криком кричали о тех
ужасах, какие техника позволяет людям сотворить с самими собой и своими
ближними.
В этом смысле "Империя" предвосхитила "Город": в романе также
отвергался тоталитаризм и его влияние на общечеловеческие ценности. Но
исторические события обнажили то, что Саймак считал своей неудачей:
наивность романа и воспевание технических чудес. Книга была написана в
оптимистическом ключе, а для Саймака после войны это стало неприемлемо.
Поэтому он невзлюбил "Империю" - и за то, что она напоминала ему о
несложившихся отношениях с Кэмпбеллом, и за поверхностный оптимизм по
поводу технического прогресса. И Саймак запретил переиздавать роман.
Как литературный агент Клиффорда Саймака, отвечающий за его
литературную репутацию и за жизнь его книг, я долго и упорно думал, прежде
чем дать согласие издательству "Персео Либри". Я с уважением отношусь к
чувствам и желаниям своего друга. Но в то же время мне кажется, что
теперь, когда Клиффа уже нет с нами, его "Империя" стала частью истории -
и его собственной истории, и истории жанра научной фантастики, а потому
было бы несправедливо скрывать эту книгу от поклонников и исследователей
творчества Саймака.
Итак - вот она, перед вами. Дэвид У.Уиксон. Миннеаполис, Миннесота,
август 1993

1
Спенсер Чемберс нахмурился, взглянув на космограмму, лежавшую перед
ним на столе. Джон Мур Меллори. Зачинщик массовых беспорядков на
юпитерианских выборах. Смутьян, потребовавший расследования деятельности
"Межпланетной энергии". Человек, обвинивший Спенсера Чемберса и
"Межпланетную" в ведении экономической войны против народов Солнечной
системы.
Чемберс улыбнулся. Длинными холеными пальцами пригладил серо-стальные
усы. Джон Мур Меллори прав, а потому опасен. Тюрьма - вот самое место для
него, причем тюрьма за пределами Юпитерианской конфедерации. Может,
упрятать его на один из тюремных кораблей, которые курсируют через всю
Систему, до самой орбиты Плутона? Или лучше отправить на Меркурий?
Спенсер Чемберс откинулся на спинку стула, сложил кончики пальцев
вместе, уставился на них и вновь нахмурился.
Меркурий - страшное место. Жизнь человеческая там гроша ломаного не
стоит. Проработать на энергостанции под палящими лучами Солнца, когда
радиация высасывает из тела всю энергию, можно полгода, от силы год -
потом конец.
Чемберс покачал головой. Меркурий отпадает. В сущности, лично он
ничего против Меллори не имеет. Чемберс ни разу не встречался с
бунтовщиком, но в общем симпатизировал ему. Меллори сражается за принцип -
точно так же, как и сам Чемберс.
Жаль, что придется упрятать смутьяна за решетку. Если бы этот упрямец
прислушался к доводам разума, принял то, что ему предлагали, или просто
исчез с глаз долой до окончания выборов на Юпитере... Ну, на худой конец,
хоть обвинения бы свои поумерил. Но раз он уже пытается обнародовать
сделанные ему предложения, называя их подкупом, пора принимать меры.
Принимать меры - это по части Людвига Статсмена. Статсмен блестящий
работник, хотя и самое подлое существо, когда-либо ходившее на двух
конечностях. Человек абсолютно беспощадный и совершенно беспринципный. Но
полезный человек: таких нужно держать при себе на случай грязной работы. А
без нее порой не обойтись.
Чемберс взял космограмму и прочел ее еще раз. Ее прислал с Каллисто
Статсмен, активно взявшийся за дело. Меньше года прошло с тех пор, как
"Межпланетная" распространила свое владычество на Юпитерианскую
конфедерацию, и конфедераты все еще бунтовали, недовольные тем, что вместо
их свергнутого правительства им навязали чиновников из компании Чемберса.
Там нужен железный кулак, и этим кулаком должен был стать Статсмен.
Так, значит, народы спутников Юпитера требуют освободить Джона Мура
Меллори. "Они совсем распоясались", - говорилось в космограмме. Сажать
Меллори в тюрьму на Каллисто было ошибкой; Статсмену следовало это
предусмотреть.
Надо велеть ему, чтобы убрал Меллори с Каллисто: пусть засунет
бунтовщика в тюремный корабль. И приказать капитану, чтобы обращался с
узником по-человечески. Когда уляжется шумиха, поднятая конфедератами,
можно будет даже выпустить Меллори. В конце концов, он никакой не
преступник. Стыд и срам, что приходится держать его за решеткой, в то
время как крысы-рэкетиры вроде Скорио свободно разгуливают по Нью-Йорку.
Вкрадчиво мурлыкнуло переговорное устройство. Чемберс нажал на
кнопку.
- К вам доктор Крэйвен, - сказала секретарша. - Вы хотели его видеть,
мистер Чемберс.
- Отлично, пусть войдет.
Чемберс еще раз нажал на кнопку, взял ручку, написал космограмму
Статсмену и поставил свою подпись.
В дверях появился доктор Герберт Крэйвен. Черный костюм его был измят
и испачкан, бесцветные жидкие волосы стояли торчком.
- Вы посылали за мной? - недовольно пробурчал он.
- Садитесь, доктор, - сказал Чемберс.
Крэйвен сел и воззрился на Чемберса через толстые линзы очков.
- У меня мало времени, - едко заявил он.
- Сигару? - предложил Чемберс.
- Не курю.
- Может, выпьете что-нибудь?
- Вы же знаете, что я не пью, - отрезал Крэйвен.
- Доктор, вы самый необщительный человек из всех моих знакомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45