Понтифик поднял вверх драконьи зубы.
- Знаешь ли ты, Торккинууминаад, что это такое?
Резинчатые веки разошлись, и в узких глазах вспыхнул желтый огонь ярости.
- Ты совершил самое страшное святотатство из всех, какие есть, и за это
умрешь страшной смертью.
- Стало быть, ты знаешь, что это?
- Это величайшая святыня! Ты должен сейчас же вернуть их туда, где взял!
- Зачем ты убил доктора Гуукаминаана, Торккинууминаад?
Единственным ответом был очередной злобный взгляд.
"Он и меня убил бы своим колдовством, если бы мог, - подумал Валентин. -
Я знаю, что я такое в глазах Торккинууминаада. Я правитель Маджипура и
потому представляю собой весь Маджипур. Если бы он мог одним движением
обречь на гибель нас всех, он бы это сделал".
Да. Валентин был воплощением Врага, который спустился с неба и отнял у
пьюриваров их мир, настроил свои гигантские города на месте девственных
лесов и полян, вторгся своими биллионами в тонкую ткань пьюриварской жиз ни.
Поэтому киванивод охотно убил бы его, символически убив тем самым весь
заселенный человеком Маджипур.
Но магию можно побороть другой магией.
- Смотри, смотри на меня, - сказал Валентин шаману. - Смотри прямо в
глаза, Торккинууминаад.
И понтифик сжал в руках два талисмана, взятые из святилища.
Двойная мощь зубов нахлынула на него с ужасающей силой, и в мозгу
замкнулась цепь. Он разом испытал весь диапазон ощущений, усиленных даже не
вдвое, а многократно - но устоял на ногах и направил свой ум на встречу с
разумом киванивода.
Он вошел туда, проник в память шамана и быстро нашел то, что искал.

Полночная тьма. Слабый свет луны. На небе пылают звезды. Кто-то выходит
из палатки археологов - пьюривар, очень худой, движущийся с присущей
возрасту осторожностью.
Доктор Гуукаминаан, очевидно.
Тощая фигура поджидает его на дороге: тоже метаморф, такой же старый и
худой, одетый в причудливые лохмотья.
Это явно киванивод - такой, каким он себя видит.
Какие-то тени возникают позади него - пять, шесть, семь фигур. Все
метаморфы - рабочие, судя по виду. Старый археолог их как будто не видит. Он
беседует с киваниводом, который размахивает руками. Видно, что они о чем-то
спорят. Гуукаминаан качает головой. Новые взмахи рук. Спор продолжается.
Судя по жестам, они приходят к согласию.
Валентин смотрит, как они вдвоем идут по дороге, ведущей в сердце руин.
Рабочие выходят из мрака, в котором таились. Они окружают старика,
хватают его, затыкают ему рот. Киванивод подходит к ним.
В руке у него нож.

Валентину не было нужды видеть остальное. Он не имел желание наблюдать за
чудовищной церемонией расчленения тела на каменной платформе и за
последующим возложением головы в нишу святилища.
Он разжал пальцы и с величайшей осторожностью опустил зубы морских
драконов на землю рядом с собой.
- Итак, - сказал он киваниводу, чей едва сдерживаемый гнев сменился
выражением, почти сходным с покорностью, - думаю, притворяться больше
незачем. За что ты убил доктора Гуукаминаана?
- За то, что он хотел открыть святилище. - Киванивод говорит совершенно
ровно, без всяких эмоций.
- Да, разумеется. Но Магадоне Самбиса тоже хотела его открыть. Почему же
ты не убил ее?
- Он был один из наших и предал нас. Она не в счет. Он был намного
опаснее. Мы знали, что ее можно остановить, если настаивать достаточно
сильно. Его бы не остановило ничто.
- Однако святилище все равно открыли.
- Да, но только потому, что приехал ты. Если бы не это, раскопки
прекратились бы вовсе. Смерть Гуукаминаана показала бы всему миру, что
проклятие, тяготеющее над этим местом, остается в силе. Ты приехал и открыл
святилище - но проклятие еще настигнет тебя, как настигло когда-то понтифика
Горбана.
- Никакого проклятия нет, - спокойно сказал Валентин. - Есть город с
трагической судьбой - но проклятия нет. Только нагромождение недоразумений.
- Кощунство...
- И Кощунства не было - было только жертвоприношение. Жители провинций
совершили огромную ошибку, разрушив город.
- Ты хочешь сказать, что знаешь нашу историю лучше нас, понтифик?
- Да, хочу. - Валентин отвернулся от шамана и сказал начальнику работ: -
Ватиимераак, в твоем поселке живут убийцы. Я знаю, кто они. Ступай туда и
объяви всем: если виновные раскаются в своем грехе, они будут прощены, когда
пройдут обряд очищения душ. - Лизамон Гультин он сказал: - Что до
киванивода, пусть его передадут правосудию Данипьюр. Это ее ответственность.
А затем...
- Ваше величество, осторожнее! - крикнул кто-то.

Валентин обернулся. Скандары отступили от киванивода, глядя на свои
дрожащие руки так, как будто сильно обожглись. Освобожденный киванивод
обратил к Валентину лицо, полное дьявольской злонамеренности.
- Понтифик, - прошептал он, - смотри на меня! Смотри!
Захваченному врасплох Валентину нечем было защититься. Странное
оцепенение сковало его, а зубы драконов лежали на земле. Торккинууминаад
менял форму, с одуряющей быстротой проходя через ряд гротескных превращений
- то у него отрастала целая дюжина конечностей, то полдюжины тел. И от него
шли какие-то чары. Они оплели Валентина, как тенета муху. Воздух впереди
сгустился и замерцал, откуда ни возьмись налетел ветер. Валентин старался
оторвать взгляд от бешеных глаз киванивода - и не мог. Не мог он также
заставить себя нагнуться и взять драконьи зубы. Он стоял как скованный. В
голове шумело, в груди жгло, и даже перевести дыхание стоило труда.
Ему казалось, что вокруг толпятся призраки.
Дюжина метаморфоз - сто - тысяча...
Гримасничающие лица. Горящие глаза. Зубы, когти, ножи. Целая орда дико
скачущих убийц окружила его, освистывая, высмеивая, презрительно окликая...
Он погибал в водовороте древней магии.
- Лизамон! - крикнул он. - Делиамбер! На помощь! - Но он не был уверен,
что произнес эти слова вслух.
Однако его телохранители и сами поняли, что дело неладно. Делиамбер
первый раскинул свои многочисленные щупальца и стал ворожить в ответ,
противопоставляя свою духовную мощь чарам Торккинууминаада. И пока паутина
вроонского колдовства опутывала пьюриварского шамана, с другой стороны к
киваниводу приблизился Ватиимераак. Он храбро схватил Торккинууминаада,
невзирая на чары, и поставил его на колени, заставив коснуться лбом земли у
ног Валентина.
Понтифик почувствовал, что колдовская власть отступает, и наконец
освободился полностью. Умственная связь между ним и киваниводом порвалась с
почти явственным щелчком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20